Елена Белова - Вампир... ботаник?!

Лоренцо еще калитку для меня придержал, помогая войти. А в следующий момент зеленая туча молча врезалась в него, сшибла с ног и дружно напрыгнула сверху. Бедный вампир приложился затылком об мою ногу (хорошо, что я помягче остальных, пока, по крайней мере), а когда проморгался, увидел у своих глаз сразу тройку зубастых цветочков и… онемел.

— Фрк? — поинтересовался самый наглый, протягивая вперед листочки. В переводе это означало «Есть что-то вкусненькое?», но откуда это было знать вампиру? Счастье еще, что Лоренцо был вивенте, понимающий живое, иначе несдобровать бы моей зеленой малышне.

Конечно, через минуту чересчур дружественно настроенные цветочки были отогнаны на свою клумбу, гость поднят на ноги и отряхнут от пыли, а извинения высказаны в необходимом количестве… но остаток вечера, считай, потерян. Гость был в состоянии говорить только о сторожках. Он с огромным интересом расспрашивал об их появлении, характере, кормлении и прочих важных вещах, гладил самых активных и выпрашивал хоть один в подарок. Те, обрадованные таким интересом, чуть ли не мурлыкали и лезли под руки, отпихивая друг друга. А на следующий день в наш двор началось паломничество. Вивенте среди ауров почти треть… и, кажется, уже больше половины из них стоят в очередь за семенами.

— И сколько нынче в списке на сторожков? — спрашиваю я, чтобы стряхнуть сонную дурь.

— Пятьдесят семь! — улыбается Шер. Я прикидываю, хватит ли сторожкам семян при таком раскладе, но мальчишка тут же перебивает мои размышления. — Только это не на сторожков!

— А на что?

— Ну вот тут, в левом кармане — список на очередь к птицежору. В правом — тех, кто стоит в очереди на яйца. Ну те, в которые Джано запаковывает змей. То есть как бы змей. Они смотрятся грозно и кусаются больно, но не смертельно, а так. Парализовывают, сон наводят и так далее. Мне Джано показывал, как их делать — это просто!

— Зачем им змеи?!

Паренек смотрит на меня с искренним непониманием:

— Ну как. Для сокровищниц там… для охраны дома от воров. Да мало ли! Отъедет человек из дома — под дверь и окна по такому яичку положит. Воры и попадутся. Представляешь?

Как же, как же. Очень живо представила. Возвращается домой измотанный человек, думает только о бане и постели, напрочь забывая о ловушках, и… Интересно, когда придут первые жалобщики?

— Да, Лиджано — великий мастер, — вздыхает Лоренцо, — такой талант…

«Был» — прошелестел ветер пропущенное слово.

— А вот этот список на лечение, — Алишер опускает голову. — Народ надеется, что он вернется… у других лечиться не идет. Ждут…

Я сглатываю комок в горле. Ждут. Ты тоже ждешь, малыш… надеешься. И я. Потому мы с тобой и живем здесь, потому и не меняем ничего, потому к ужину каждый раз достается на одну тарелку больше.

Вернется ли он? Я уже четыре раза делала запрос его семье, но в ответ приходило только сухое: «Без изменений». Оживить бы этого Валентино и закопать еще раз, властителя недоделанного! А родственников Джано взгреть! Уволокли парня домой, и это в тот момент, когда лучшие целители, признанные менталисты здесь! Что за отношение? Пропесочить их…

— Давай.

Я вздрогнула и уставилась на Лоренцо. Я что, вслух это все сказала?

— Имеешь право, — продолжил рыжик. — Ты его аур и его Дар. Вы связаны. Ты имеешь право участвовать в его судьбе и лечении. Я понимаю, почему они забрали Лиджано домой — родные места, знакомая обстановка и семейное тепло порой творят чудеса. Но уже прошло достаточно времени, и ясно, что это не работает. Требуй его возвращения.

Я чуть не развернулась обратно к башне, требовать прямо сейчас, но мы уже стояли у наших ворот, а у Лоренцо в кармане были гостинцы для сторожков…

А они навстречу не выбежали.

Мы переглянулись. Я на всякий случай шевельнула пальцами, выдернув из запаса неактивированную пока связку щитов. В ладошке Алишера само собой возникло одно из тех самых яиц. Двух аргентумов из города Коррадо пока ведь не поймали…

— Миу! — строго потребовала садовая дорожка. В траве бесовски сверкнули зеленые глаза, — Ми-у?

Не может быть… Левушка!

Откуда?

И мы с Шером снова встретились глазами, одновременно оглушенные одной и той же мыслью: если Левчик здесь, то, может, и…

Сторожки нашлись в саду под ближайшим деревом. Деревья, обожженные во время нашествия мортугов, потихоньку оживали и уже не выглядели, как после атомной войны. Но кажется, сторожков вид дерева особо не волновал — они притихшей толпой собрались вокруг человека, который неподвижно замер, прислонившись спиной к стволу. На топот трех пар ног он открыл глаза и посмотрел на нас…

— Джано…

В сумерках я никак не могла различить и понять выражение его лица. И сердце грохотало так, что Лоренцо я не услышала. Понятно было, что он что-то сказал, но что?..

Как он оказался здесь? Выздоровел он? Почему он молчит?

Губы шевельнулись, но я опять ничего не услышала.

— Что?

Черные глаза посмотрели на меня с непонятным выражением.

— Приветствую вас, мой аур.

Он говорит! Он выздоровел, он говорит!

Только… Что это он такое говорит?

— Кто?

И плотно сжатые губы дрогнули. Бледное лицо — ни капельки краски, все в открытую — мягко засветилось в улыбке.

— Мой аур… — горячие пальцы коснулись моего запястья. — И мой Дар… драгоценный Дар.

— Я не успел уйти в грано правильно. Вообще ничего не успел. Перекинул Дарье форца и сразу это, — Джано непроизвольно морщится, трет висок… — Почти жаль, что именно та память уцелела — без этого воспоминания я бы охотно обошелся.

— Болит? — рука Лоренцо очень точным профессиональным жестом ложится рядом с пальцами Джано. — Не хочу расстраивать, Ли, но без менталистов не обойтись. И голова еще пару лет будет побаливать на каждую мелочь. Ментальный удар есть ментальный удар. Придется поберечься.

— Знаю… Я не успел целиком свернуть «лепестки», а закапсулировать тем более. Ударом перекорежило все, что было сверху, а дальше… дальше все пошло уже без участия сознания, на чистых инстинктах, как у ящерицы. Приглашенный отцом менталист полторы недели бился только чтобы определить, есть ли там что восстанавливать. Он меня обратно и привез. Определил, что зацепка где-то здесь.

— Понятно… На что зацепил?

— Вы о чем? — настораживает ушки Шер. Рад, спешно примчавшийся из огорода, тоже переводит с одного на другого любопытные глазки. Я молчу — мне пока хватает того, что я просто вижу его живым и почти здоровым. Что он вернулся… Вопросы потом.