Дэйв Дункан - Предназначение

Ннанджи с надеждой улыбнулся:

— Ты говорил, что хочешь быть ривом в Тау, помнишь? Я отдам его тебе! И там не будет воинов гарнизона, потому что я знаю, ты будешь честен.

Тиран — он уже раздает города? Уолли молча покачал головой.

Теперь Ннанджи начинал раздражаться.

— Мы решили, что сбор должен иметь только одного сеньора. Я считался с тобой всегда, разве не так? До сих пор. Брат, мы должны провести поединок за лидерство, раунд третий. Но давай возьмем рапиры и поклянемся ограничиться ими.

Еще час назад Уолли подскочил бы от такого предложения.

Ннанджи и Уолли взглянули друг другу в глаза — они находились на одном уровне, черные глаза и карие, — и никто не отвел взгляда.

И Уолли отвернулся первым. Как остановить это? Если не сможет он — никто не сможет. Но он не поднимет свой меч на Ннанджи. Станет ли тот с ним церемониться? Например, можно бросить нож.

Он дотянулся до обломка меча Чиоксина, еще один памятник человеческой глупости. Убийство?

— Нет! — громко сказал он. — Предводитель — я. Ты пойдешь в Вул. Я останусь здесь и клянусь распустить сбор, как только гарнизоны встанут на места. Если позже они спровоцируют резню, это будет на их собственной совести.

Ннанджи бросился с грохотом к двери и затопал по ступеням вниз. Он был почти в самом низу, когда услышал хлопнувшую дверь — семью этажами выше.

— Джия? — позвал Лорд Хонакура скрипучим голосом.

Джия склонилась перед ним.

— Не принесешь ли мне еще одно пирожное, моя милая?

Она осторожно проскользнула между гостями и взяла тарелку, никого не потревожив. Тана тоже была среди присутствующих.

— Что они там могут делать? — прошептала Джия.

— Понятия не имею! — ответила с полным ртом Тана. — Во всяком случае, не дерутся. Если только Шонсу не совсем спятил.

Джие не понравилось выражение лица Таны. Она вернулась к Лорду Хонакуре и опустилась на колени перед его креслом. Он поблагодарил ее и выбрал пирожное с самым большим количеством крема.

— Останься! — приказал он ей, когда она повернулась было уйти. — Возьми себе одно!

Улыбнувшись, она подчинилась. Она была счастлива остаться; здесь, рядом с ним, она чувствовала себя безопаснее. Страшная женщина-менестрель не спускала с нее глаз, после того как Шонсу ушел.

Резкий голос колдуна вдруг прорвался сквозь всеобщий шум:

— Мне не нравится ваше двойное предводительство. Что, если они не поладят?

Джия увидела, как переглянулись воины. Ответил Тиваникси:

— Мы не знаем. Лорд Ротанкси. Я никогда даже и не слышал раньше, чтобы кто-нибудь приносил четвертую клятву. Не знаю, зачем Богине нужна эта сутра.

— Может быть, именно для этого случая? — пробормотал Лорд Хонакура, слизывая крем со своего пирожного. Возможно, никто, кроме Джии, его и не услышал.

— Зачем вообще сбору два предводителя? — спросил кто-то из лордов.

— Я думаю, их три, — тихо заметил Хонакура, и на этот раз он уж точно обращался только к Джие.

— Три, милорд?

Маленькая плешивая головка кивнула.

— Шонсу, Ннанджи и… Уолли Смит. Разве ты бы так не сказала?

Джия удивленно кивнула. Хотя это было не совсем так. Уолли исчез с того дня, когда ее раздели двое Вторых здесь в ложе. Это ведь Шонсу разъярился и сослал воинов, а ее ударил. Когда он следующим днем вернулся на «Сапфир», он все еще оставался Шонсу. Он был им и этим утром на корабле, когда чуть было не обнажил меч против капитана. Уолли же она не видела до того времени, как он защитил ее от женщины-менестреля. Уолли был здесь и сейчас. Ее сердце чувствовало это.

В прихожей раздались крики. Дверь распахнулась, и люди разлетелись в разные стороны, когда ворвался Ннанджи с пылающим лицом, размахивая своим мечом. Он пролетел прямо на шелковый ковер, потерял равновесие и остановился, переводя дух. Сердце Джии упало. Где ее хозяин? Ннанджи огляделся вокруг, пока не уперся взглядом в маленького Лорда Кадиуинси, потом поднял меч в клятвенную позицию, повернувшись лицом к жрецу. Без всяких предисловий он начал:

— Я, Ннанджи, воин седьмого уровня…

Хонакура швырнул пирожное.

— Молодой человек! — резко сказал он, не вставая с кресла. — Для принесения клятв существует некоторый ритуал. Если ты хочешь, чтобы мои святейшие друзья засвидетельствовали тебе, нужно, по крайней мере, попросить их об этом.

Ннанджи прошипел что-то невнятное и, повернувшись к жрецам, спросил, не могли бы они сделать это.

— Полагаю, что да, — сказал Хонакура. — Лорд Кадиуинси, как ты думаешь?

Жрецы снова выстроились в линию. Лорд Хонакура попросил Джию помочь ему подняться, потом подошел к ним, сказав Лорду Кадиуинси, что сам бы хотел на этот раз провести ритуал. Он подошел не с той стороны. Лорд Ннанджи совершенно не имел терпения и, очень красный, почти прыгал с одной ноги на другую. Жрец Пятый пытался помочь, но дело только больше запутывалось и затягивалось. Несмотря на свое беспокойство, Джия слегка улыбалась, глядя на это.

Но наконец все было готово. Ннанджи снова поднял свой меч.

— Я, Ннанджи, воин…

Из вестибюля послышался грохот.

— …лорд-сеньор сбора в…

Двое Четвертых отлетели от двери и покатились по полу. За ними появился Шонсу, перешагнул через них, обнажил меч и остановился за спиной Лорда Ннанджи, поднял клинок над его плечом и так застыл, почти касаясь тела.

Было очень тихо. Зрители застыли в ужасе. Шонсу пылал яростью, глаза его горели, вены на лице взбухли, но седьмой меч не дрожал, как будто тоже застыл на месте.

Не дрожал и клинок Лорда Ннанджи. Но голос замирал, а глаза косили в сторону смертельного лезвия у его шеи. Двое Четвертых неслышно поднялись и тихо закрыли двери.

— Брось меч! — взревел великан голосом, напоминающим камнепад.

Джия съежилась от страха. Это был Шонсу, не Уолли. Но он должен был бы знать, что Лорд Ннанджи никогда не поддается на угрозы. Она помнит, как Уолли учил его этому. И если даже она помнит…

Отведя глаза снова на линию застывших в ужасе жрецов. Лорд Ннанджи просто сказал:

— Нет!

— Брось его. Или я заставлю тебя это сделать.

— Святейшие, я начну снова. Я, Ннанджи, воин…

— Ты никогда больше не сможешь поднять эту руку!

— …седьмого ранга…

— Считаю до трех.

Джия прошептала коротенькую молитву Богине.

— …лорд-сеньор сбора в Касре, торжественно клянусь…

— На три я рублю! Раз!

Кто-то в углу менестрелей тихонько вскрикнул.

— …что сбор Касра…

— Два!

— …не будет распущен до тех пор…