Юрий Иванович - Рыцарский престол

– Может, еще какие-то просьбы есть?

– Только одна осталась, – признался Филипп Крени.

– Ну, если одна, – Загребной переглянулся с сыном, – то чего тянете?

– После того как вы, уважаемый Загребной, уничтожили на рейде нашего порта вражеский корабль, обстановка несколько вышла из-под нашего контроля, – начал князь очень издалека. Но из толпы баронов раздались подбадривающие восклицания, и он решился быстрой скороговоркой высказать все самое страшное. – Королевство Саниеров объявило нам войну и поклялось уничтожить всех виновных в гибели их корабля. Пока мы добрались сюда, наверняка войска неприятеля уже приступили к осаде Каллисада. Народ баронства Южной Шпоры нуждается в вашей помощи, господа! Иначе мы все погибнем!

Вот теперь только и вскрылась вся подноготная вассальной клятвы. Хотя умный и дальновидный князь сразу начал изложение самого главного вопроса с того, что косвенно обвинил великого Шабена в инициации и разжигании начавшейся войны. Мол, если бы не уничтожение стального корабля с пушками, то и война бы не началась. Ну а раз началась, то будь добр и устрани последствия своего благодеяния.

Именно так и понял скрытые намеки на свою персону задумавшийся Загребной. И пока активировавшийся Виктор интенсивно выспрашивал об ультиматуме, докладах от границы и ведущихся приготовлениях по укреплению столицы, пришлось решать вопрос взаимопомощи в глобальном масштабе. Если и в самом деле вассалитет является законным, то баронство Жармарини просто обязано помочь. Вот только когда и как эта помощь поспеет? Наверняка от Каллисада к тому времени только обугленные головешки среди руин останутся. Спасать людей следовало немедленно. На долгие рассуждения или сбор второстепенных данных времени не оставалось совершенно. Поэтому решение было принято и стало претворяться в жизнь.

– Хорошо, мы вылетаем в Каллисад уже через пять минут. Среди выборных баронов есть Шабены?

Один из них, с большим медальоном строителя кораблей, шагнул вперед:

– Я! Умения одиннадцатого уровня.

– Отлично! Вы и князь Крени летите с нами. Федор, отбери еще двоих Шабенов из экипажей эскадры, их возьмем тоже. И немедленно флагман, имеющий радар, пусть отправляется в Каллисад. Остальные пять кораблей помогут сдернуть «Лунный» со скал и начнут зачистку побережья от пиратов. Выбери двоих человек из своего рыцарского отряда. Итого девять человек отправляются в столицу уже через пять минут. Действуем!

– Может, меня возьмете? – решительно шагнул вперед высший посол справедливости баронства Жармарини.

– А кто здесь будет управляться с отрядом? – осадил его Виктор.

– Барон Каменный прекрасно справляется.

– У него и так хватает работы по восстановлению крейсера. – Высший лорд-барон обернулся в сторону дозорных и крикнул: – Лейта и Геберта срочно ко мне!

Затем назвал еще два имени из числа экипажей салламбаюрской эскадры. Имперские Шабены прибыли к месту отлета самыми последними, когда все остальные семь путников уже восседали на спинах сайшьюнов. Взобрались, закрепились ремнями. Никаких длинных фраз при прощании, и вскоре уже два шмеля-транспортника таяли в голубой синеве неба.

Выборные бароны тоже не стали располагаться на отдых. Им заменили по возможности самых ослабших лошадей, и они рысью тронулись в обратную дорогу к родному городу.

Глава тридцатая

Старые наработки

Несмотря на нестандартный груз для них, шмели-транспортники долетели быстрей чем за полтора часа. Приземлились возле парадного входа дворца Пустынный, да и то пришлось немного подождать, пока толпы очарованного зрелищем народа разбегутся в стороны. Изначально Загребной высмотрел, где и как расположены вертуги, которых в пределах его видимости оказалось всего две, и пересказал свои предостережения Люссии.

– Вон туда и в район тех клумб с цветами – не ходи! – Затем посоветовал Виктору: – Бери всех наших, и разведайте обстановку. Где и какие пушки устанавливают саниеровцы, надо узнать в первую очередь. Ну и постарайтесь сразу обозначить все наилучшие позиции для обороны. – И только потом обратился к Шабену-кораблестроителю, выслушивающему от слуг последние новости: – У вас здесь всегда так людно?

– Первый раз за всю историю. Вообще удивляемся, как демоны-служители разрешили пропускать сюда любого желающего. Город осажден, и саниеровцы обещают открыть огонь на уничтожение, если через час не выдадут виновных в потоплении их стального корабля. Здесь считается самое безопасное и недосягаемое для пушек место, поэтому значительная часть горожан устремилась сюда. Кстати, – выборный барон опять повернулся к слуге, – а куда это с такой скоростью умчался князь?

– О! Случилось нечто потрясающее! – оживился слуга, изо всех сил стараясь не сильно коситься на великого Загребного. – Сразу после вашего отъезда на восток в столицу успел прорваться большой обоз из города Редкий. Там несколько дней назад произошли удивительные события: губернатора сожгли темные демоны, а всех его приспешников и друзей-пиратов уничтожили неведомые магические силы. Утверждают, что за город вступились светлые демоны и покарали подлых убийц, работорговцев и насильников. Весь губернаторский замок оказался в руках пиратов, но их поголовно уничтожил господин Загребной. Потом освободил всех пленников, которых пираты приготовили для продажи, и поднял народ на борьбу с остальными пиратами. Те захватили порт, перерезали сонных и перепившихся преступников, и теперь там справедливость восстановлена полностью. Практически добрая треть всех кораблей, промышляющих разбоем, отныне в надежных руках редковчан. Ну и обоз они отправили с освобожденными детьми и женщинами в столицу. А среди детей – внук и старшая внучка князя. Ведь считали уже, что детей никогда не сыскать и не спасти. Вот он и сорвался к ним навстречу, желая поскорее увидеть и обнять. О! А вот и они! Все вместе сюда идут.

Среди внушительной толпы, которую возглавлял князь Крени, виднелись в основном женщины и дети, и то, с каким яростным напором они принялись благодарить своего спасителя, могло показаться после рассказа иных наблюдателей нереальным зрелищем. Слова о таком событии показались бы тусклыми и никчемными. Тем более что на хорошо видимых, огромных сайшьюнов ни дети, ни женщины не обратили большого внимания. Их глаза горели огнем, а губы, словно молитву, повторяли имя Загребного. Толпа так нахлынула, что оттолкнула в сторону всех остальных людей. Не меньший шок получил и сам иномирец, не знающий, как реагировать на такое проявление эмоций благодарности и восторга в его адрес. Пришлось чуть ли не силой вырываться из круга слезных объятий, целований рук и попыток хотя бы дотронуться до своего благодетеля. Люди чуть не затаптывали самых маленьких в желании приблизиться к живому идолу справедливости.