Сильвио Гезель - Естественный экономический порядок

Здесь мы сталкиваемся со вторым противоречием денежной реформы по Флёршайму. Первое противоречие состоит в потворстве государством в использовании денег (вернее в неправильном использовании) в качестве средства накопления. Результатом чего является эмиссия бОльшего количества денег, чем надо, просто потому что деньги вообще-то больше предназначены для других целей, а именно они служат для ОБМЕНА товаров.

Второе противоречие состоит в том, что государство, выпуская деньги для нужд работодателей, само НЕ использует деньги, как средство обмена. Деньги отдаются не за товары, а за векселя, ценные бумаги и прочие… бумаги же. Но ведь деньги есть средство обмена, и в качестве такового могут эмитироваться только под товары, другими словами, для тех целей, для которых они и предназначены. Если бы государство выпускало деньги только под товары (и если бы эти товары не сгнили от неиспользования), то у него не было бы причины бояться возникновения огромного спроса, вызванного возвратом в обращение всех ранее накопленных денег. А пока получается, что государство берёт за деньги только ценные бумаги. Ну да, по ним процент никакой, или очень малый, но с помощью этих инструментов нельзя вызвать никакого притока денег "под них". Они не вызывают спроса.

Государство НЕ поняло главную функцию денег, когда двинуло навстречу работодателям те деньги, которые всевозможные накопители денег отказались ввести на рынок. Государство неправильно использовало силу денег; поэтому-то деньги мстят, быстро и решительно, за каждое неправильное их использование, которое вызвано глупостью государства. В общем, появляется уже третье противоречие, которое заключено в реформе. От денег требуется наличие разных качеств. Деньги, предназначенные для накопления, это – одни деньги. Деньги, предназначенные служить средством обмена – это другие деньги. Как потребитель, тот, кто решил копить деньги, платит $100 за товары, нужные ему, а вот как копящий деньги он НЕ платит вообще. Он предпочитает любоваться у себя дома на свои $100. Поэтому-то эти самые $100, которые копятся, можно рассматривать как гораздо бОльшую сумму, нежели 100. Ведь 100, в случае их обращения на рынке, успели бы сделать работу при одном обмене на 100, при двух – на 200, при трёх – на 300 и т. д. Накопления же, помимо всего прочего, НИКОГДА не вернутся на рынок простым позывом к покупке товара. Это тоже важно.

Государство в том виде, как мы его рассматриваем, полагает, что деньги для накопления и деньги для ведения торговли, как средство обмена – одно и то же; ибо государство изымает те деньги, которые ушли из рынка и стали накоплениями через покупку закладных, векселей, ценных бумаг и т. д. Когда же приходит время менять эти бумаги на накопления, то невозможность сделать это становится очевидной.

Ещё яснее ситуация становится, если мы подумаем о двух разных видах денег, к примеру, золото и чай, которые циркулируют на рынке одновременно. Тем, кто использует деньги только как средство обмена, будет всё равно какова их форма и каков их материал, поскольку они получили их как оплату, и тут же отдадут их как деньги другому, покупая другой товар. А вот тем, кто хочет накопить деньги, им не всё равно, будут ли накапливать золото или чай (золото не портится со временем, а чай – ещё как!). Человек, который захочет отложить немного денег, никогда не даст $10 в виде золотых монет за чай стоимостью те же $10; а если подумать, то он вообще никогда не будет соотносить золото и чай между собой ни по какому курсу обмена – разные это вещи. Для него золото и чай есть количества, которые нельзя сравнивать в принципе.

Далее, государство должно реагировать на происходящее вовремя. Малейшее увеличение цен приведёт спекулянтов в возбуждение, они тут же бросятся на рынок, и, как только они получат свою первую спекулятивную прибыль на разнице цен, деньги, как ошалелые тут же бросятся на рынок. Удержу не будет. Вот тогда любое действие государства запоздает. Давайте обрисуем себе ситуацию с точки зрения государства. 10 миллиардов нужно в стране для регулярного обмена товаров, 100 миллиардов было эмитировано. Разница между двумя приведёнными цифрами ушла в накопления. Как только какая-то часть этих самых накопленных 90 миллиардов придёт на рынок, цены тут же вырастут, а в тот момент, когда цены начнут расти, все оставшиеся от 90 миллиардов деньги ринутся на рынок с огромной скоростью. Последовательность событий будет следующая: торговцы, которые будут смотреть на ситуацию, и полагать, что цены вот-вот вырастут, будут покупать товарный запас больше, чем обычно. Где они возьмут деньги на приобретение бОльшего количества товаров? А у тех, кто накопил деньги, предлагая им повышенный процент за использование капитала. Следовательно эти накопления вступают в оборот, возвращаются на рынок, и именно они делают ОЖИДАНИЯ повышения цен РЕАЛЬНОСТЬЮ. Как только цены чуть поднимаются, это повышение немедленно вызывает новые займы и новые спекулятивные покупки бОльших количеств товаров. Про запас, под будущую продажу по бОльшей цене. Вот таким образом будет запущен весь процесс, шаг за шагом, пока все накопленные ранее деньги не окажутся на рынке. Всё это будет происходить с постоянным ростом цен. Собственно накопления и будут этот рост вызывать.

Малейшее недоверие к государству в его способности удержать цены на каком-то уровне немедленно включит механизм привлечения накоплений на рынок (в ожидании повышения цен), точно так же как малейшее подозрение в платёжеспособности банковского депозита немедленно выстраивает всех вкладчиков у стойки банка (все бросаются снимать деньги со счетов). Деньги бросятся на рынок. На тележках, на машинах, на аэропланах. И это есть неминуемый результат денежной реформы, которая оставляет нетронутым совмещение в деньгах двух разных функций: средства оплаты и средства накопления.

Если введённые бумажные деньги остаются теми, чем они, собственно, и должны быть – только средством обмена, всё работает как по маслу. Если же бумажные деньги использовать для чего-то ещё, то они немедленно перестают стоить даже стоимость бумаги, на них потраченной. Деньги становятся макулатурой, с помощью которых лучше всего прикуривать трубку.

Аномалия соединения двух функций в одном "теле" (деньги, как средство накопления, и те же деньги, как средство обмена) ещё более очевидна, если мы предположим, что как во времена библейского Иосифа может последовать ряд урожайных лет, а затем – ряд неурожайных. Во время урожайных лет, разумеется, люди будут способны что-то отложить про запас (накопить), т. е. складировать деньги, а не пустить их на рынок. Во время последующих НЕурожайных лет, когда люди захотят использовать накопленные запасы денег, то окажется, что этим деньгам нет соответствующего товарного запаса. На их спрос не будет предложения.