Алексей Фурман - Дар

Это было не главное, но сразу задать вопрос, волновавший его больше всего, Рольф все-таки не решился.

— Не мели вздора, Рольф! — раздраженно бросил Инциус. — Что бы ни сотворила при жизни Ирина, она не могла попасть в Нижний Мир! Нижний Мир закрыт даже для Богов, но и тамошние твари могут забрать душу человека только если он сам на это согласится. Ирина была колдуньей, но дурой она не была… — по тому взгляду, который Инциус бросил на князя, можно было догадаться, что про себя он добавил: «в отличие от тебя». — Просто эти твари нащупали слабое место в твоей душе и через него пытались подчинить себе твою волю.

— Почему ты помогаешь мне, Инциус? — решившись наконец, спросил князь. В его устремленном на жреца взгляде проступило тревожное подозрение. — Кто ты?

— Вот тебе и здравствуйте! — Инциус устало усмехнулся. — Ты уж и меня перестал узнавать?

— Нет, — князь покачал головой. — Просто я вдруг понял, что никогда тебя и не знал! То, что случилось сегодня в лесу… — Рольф растерянно смолк.

— А что там случилось? — сухо осведомился Инциус.

— Я много раз слышал от тебя, что Боги, даже вмешиваясь в дела смертных, избегают явных чудес, — медленно подбирая слова, заговорил Рольф. — Ты говорил, что наш мир устроен в соответствии с волей Богов, и все в нем существует по установленным Ими законам, и по этим же законам Они управляют нашей жизнью. Ты говорил, что весь наш мир является чудом, сотворенным Богами, и что чудеса, творимые людьми, нарушают равновесие мира и противоречат воле Богов.

Инциус молча слушал, склонив голову и сложив руки на груди.

— Я знаю, что лишь немногие люди могут читать написанное Хэльве, и лишь немногие из этих немногих могут говорить на их языке. Я не говорю на языке Хэльве, но узнать его могу. И мне известно, кто и для чего использует этот язык. И если там в лесу это было… — князь замялся, а потом закончил громким шепотом. — Если это было не колдовство, то что?!

Инциус поднял голову, и их с князем взгляды встретились.

— Ну, а если это было колдовство? — спокойно спросил жрец. — Что тогда?

Губы Рольфа скривила мрачная усмешка.

— А я ведь давно подозревал, что с тобой не все ладно… Что ты не совсем обычный жрец! — быстро поправился князь, заметивший промелькнувшую на лице Инциуса тень недовольства. — Прости…

Инциус равнодушно отмахнулся.

— И все же я не понимаю… — Рольф нахмурился.

— Чего еще? — безразлично поинтересовался Инциус.

— То, что ты столько лет нянчишься с моей семьей, я еще могу понять. — Не переставая хмуриться, задумчиво проговорил Рольф. — Тебе нужны мои дети. Дети Ирины. Я не слепой, и что бы ты ни говорил, я вижу, что это так! Я не знаю, чем они важны для тебя, и, может быть, лучше мне этого и не знать… — лицо князя на мгновенье исказилось гримасой боли. — Но сегодня ты спас меня! Спас мою жизнь, подвергая опасности свою собственную! Да что там, ты рисковал больше, чем жизнью! Зачем, Инциус?!

— Зачем? — в голосе Инциуса послышалась горькая усмешка. — Зачем… А может, не «зачем», а «почему»? Я прожил почти треть жизни бок о бок с тобой, Рольф. И, хотя мы и не стали с тобой друзьями в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово, мне все же не безразлична твоя судьба! В любом случае, я не желаю тебе того конца, который ожидал бы тебя, окажись ты сегодня один на один с теми тварями Нижнего Мира. И если бы все повторилось сначала, я снова спас бы тебе жизнь, хотя ее сохранение и не сулит мне ровным счетом никакой выгоды!

Князь смущенно опустил голову. Положа руку на сердце, он был вынужден признать, что сам таким бескорыстием похвастаться не может: даже когда думал, что Инциус при смерти, беспокоился не столько за него, сколько за самого себя, оставшегося без поддержки и защиты.

— Ты, наверное, удивишься, Рольф, но мне тоже не чуждо ничто человеческое! И я не хотел бы это потерять… — Инциус со вздохом поджал губы. — Хотя порой это сильно усложняет мне жизнь! Что же касается опасности, которой я якобы себя подверг… — Жрец усмехнулся. — Ты знаешь, что храбрость бывает трех видов? Случается, что человек просто не понимает, какая опасность ему грозит, и с легким сердцем сует голову туда, где другой умер бы от страха. Это храбрость глупости. Бывает, что человек понимает, чем рискует, и боится, но пересиливает свой страх и делает то, что должно. Это храбрость воли. А бывает, что со стороны опасность кажется ужасной, но человек сведущий и обладающий определенными навыками понимает, что на самом деле она не так уж и страшна. Это храбрость знания, храбрость силы. Может, я и не совсем обычный жрец, но я и не обычный колдун! — в голосе жреца прозвучала ледяная твердость. Рольф невольно поежился. — Так что если ты решил, что теперь передо мной в неоплатном долгу, — успокойся. Если сегодня я чем-то и рисковал, то риск этот был совсем не так велик, как тебе могло показаться…

Инциус деликатно недоговорил, но оба знали, какой конец должен был быть у его фразы: «со страху».

— А кто они, эти посланцы Нижнего Мира? — нарушив неловкое для него молчание, поинтересовался Рольф.

Инциус неопределенно пожал плечами:

— Нам мало что о них известно, так же, как мало что известно о Нижнем Мире вообще. Нижний Мир это тень темного прошлого нашего Мира, прошлого столь далекого, что даже Светлые Боги не помнят точно, каким оно было. Того самого прошлого, которое, впервые столкнувшись с только-только зародившимся Светом, породило Сумрак и царивших в нем Повелителей Ужаса. Лишь в боящихся света Черных Книгах сохранились обрывки знаний о тех далеких временах. — Жрец умолк и какое-то время хранил молчание, опустив голову и мрачно уставившись в пол. — Мы не властны изменить прошлое, как бы ни хотели, а прошлое всегда имеет власть над настоящим. В этом сила Нижнего Мира. К счастью, сила прошлого зависит, помимо прочего, еще и от того, сколько внимания ему уделяют живущие ныне. Возможно, в этом наше спасение, потому что иначе… — Инциус покачал головой. Рольф втянул голову в плечи и отодвинулся подальше от темного окна.

— Ладно, закрывай, — разрешил надышавшийся, наконец, свежим воздухом жрец. Рольф с нескрываемым облегчением закрыл массивные ставни, вдвинул в пазы кованые засовы. Инциус наблюдал за действиями князя с печальной улыбкой. По глазам было видно, что он не видит в этих действиях большого смысла. Однако же разубеждать князя, уверенного в том, что, закрыв ставни, он обеспечил себе большую безопасность, жрец не стал.

— Ладно, — Инциус махнул рукой и направился к двери. — Пойду прилягу. Надо отдохнуть после сегодняшней… прогулки. Да и ты не засиживайся, — уже стоя у двери, жрец обернулся. — И много не пей.