Элейн Каннингем - Паутина

Вскоре Лириэль уже в одиночестве сидела на скалистом берегу у Интара, в сотнях миль от чудес и ужасов Аскарлы. И все же она не могла избежать мыслей о том, как искушала ее иллитид, о соблазнах, тем более жгучих, что сотканы они из ее собственных невысказанных желаний.

Ранним утром следующего дня, Лириэль нашла в бухте Дагмар, работавшую с несколькими другими над починкой порванной сети. Она отвела девушку в сторонку. Прогуливаясь по пустынному берегу, Лириэль рассказала ей о том, что видела вдвоем с Федором, и сама узнала в Аскарле.

“Ты видела Игрейн. Значит, ты понимаешь, почему я все это сделала”, прошептала Дагмар. “Тем не менее, за предательство я наверняка буду казнена. И я приветствовала бы удар, даже нанеси его твоя рука!”

“Не искушай меня”, холодно ответила Лириэль. “Уж поверь, мне постоянно приходится напоминать себе, что для нас ты полезней живая, чем мертвая. Ты отправишься к Аумарку, и расскажешь ему все, что знаешь о будущей войне”.

Дагмар стояла, с замешательством во взгляде. Лириэль подумала, что знает, почему.

“Твоя сестра мертва”, произнесла она резко.

Это была ложь, и жестокая, но Лириэль отчаянно стремилась освободить Дагмар от ее верности к угодившей в плен сестре. Пораженное выражение на лице северянки убедило Лириэль, что слова ее попали в цель. Однако дроу оказалась совершенно неготовой к тому, что за этим последовало.

Дагмар откинула голову, и дико расхохоталась. Лживая маска слетела с прекрасного лица, и в ее голубых глазах Лириэль увидела пылающую, звериную радость.

“Наконец-то я сама по себе!” взорвалась девушка. “Игрейн мертва, теперь я верну магию хамфариггенов на Руатим!”

Когда первоначальный шок угас, дроу медленно кивнула. В словах Дагмар была собственная жуткая логика, поскольку она, безусловно, понимала, что Игрейн никогда бы не вернулась живой на Руатим. Коварную северянку действительно крепко держали на крючке похитители сестры — не угрозой ее смерти, но продолжающимся существованием Игрейн! Для дроу Мензоберранзана все выглядело вполне разумно. Оставались только мелкие подробности, которых Лириэль пока не поняла.

“Игрейн умерла бы рано или поздно”, спокойно заметила дроу. “Ты не могла подождать своего часа?”

Дагмар пожала плечами. “Если бы я была уверена, что добродетельная дура скоро будет подавать мед в залах Темпуса, могла бы и подождать. Но мне показали гобелен, магическое полотно, в котором духи мертвых могут содержаться вечно. В случае моего неподчинения, дух Игрейн вплели бы в него. Может этого и хватит, чтобы передать мне ее силу, может нет. Я не желаю рисковать”.

“Множество руатан погибли”, воскликнула Лириэль. “Неужели смерть сестры так важна для тебя? Что ты с этого получишь, кроме своры отпрысков-оборотней?” Дагмар странно улыбнулась дроу. “Так думают у нас; от тебя я ожидала иного. Для людей Руатима, ценность женщины измеряется положением ее мужа и сыновьями, которых она принесла ему. Я стала бы знаменитой сама!”

Лириэль уставилась на северянку, на миг лишившись речи от явственно написанных на ее лице амбиций — таких же, как ее собственные. Дроу почувствовала, будто смотрится в бледное зеркало.

“Что за власть была тебе обещана?” тихо спросила она. “После завоевания Руатима, кому-то придется править”, откровенно ответила молодая женщина. “Погибшие воины, униженные женщины, разрушенная гордость. Руатане примут любого, давшего им хоть видимость надежды, вернувшего им честь. А кто подойдет лучше, чем та, что оживила древнюю магию хамфариггенов? И это сделаю я, а не сын, которого породит в моем теле какой-нибудь воин!”

“Раз так, что тебе понадобилось от Федора?” потребовала Лириэль, хорошо помня, как Дагмар пыталась соблазнить ее друга.

Опять эта странная, полная холода улыбка. “Если бы он лег со мной, той же ночью он был бы мертв, и завоевание Руатима прошло куда легче”.

Лириэль кивнула. Все укладывалось в общую картину. И сама смесь изощренных интриг и ледяного расчета была ей очень хорошо знакома. Как знакомым было и стремление к власти, неодолимое настолько, что любые средства для достижения цели представлялись подходящими. Между ней и Дагмар было странное родство, которое Лириэль не могла не заметить. “Почему ты говоришь все это мне?” Даже для собственных ушей ее слова звенели отчаянным отрицанием.

Тихий, понимающий смех Дагмар. “Есть ли кто-нибудь из живущих, кто не хочет быть понятым? Я говорю тебе, поскольку на этом острове ты одна можешь понять вещи, которых я желаю, и на которые я готова пойти”. Дроу молча приняла объяснение. При всем желании, она не в силах была опровергнуть его.

“И потом, кому ты расскажешь?” продолжила Дагмар звонким от удовольствия голосом, потянув с пояса длинный нож. “Даже если ты переживешь день, кому ты поведаешь эту историю? Федору?” осведомилась она насмешливо, и что-то в ее голосе приковало Лириэль к месту, заставив черные пальцы со всей силы сжать рукоять кинжала. “О, у него конечно были свои сомнения, но он позабыл о них достаточно быстро”, ядовито говорила Дагмар. “Ты видать пренебрегала бедняжкой, он попал ко мне в таком печальном состоянии! Я утешила его с радостью. В конце концов, он был красивым мужчиной”.

Жестокий смысл проставленного ей ударения не прошел мимо Лириэль, и кровь отхлынула от лица дроу. “Он мертв”, пробормотала она без всякой интонации. Горе придет позже; она чувствовала себя оледенелой до глубины души.

“Отсроченное удовольствие”, ухмыльнулась Дагмар. “И теперь, когда он мертв, ни один воин Руатима не выслушает ни единого слова, которое ты скажешь против меня!”

“Зато выслушают меня!” прогремел глубокий голос за их спинами.

Обе женщины развернулись в его сторону с одинаковым испугом на лицах. Так погрузившись в беседу, ни одна из них не услышала приближения рыжебородого моряка. Ибн стоял от них в нескольких шагах, скрестив могучие руки на груди; маленькие сердитые облачка дыма вырывались из его трубки.

Но Ибн, как и другие мужчины Руатима, не был знаком с женщинами, подобными Дагмар. Она метнулась к нему, целя в сердце длинным кинжалом.

Лириэль перехватила взметнувшуюся косу, уперлась пятками и рванула. Голова Дагмар отдернулась назад, прерывая ее бросок на Ибна. Прежде, чем с ее губ успело сорваться ошеломленное проклятие, Лириэль развернулась на одной ноге, поднимая другую для удара, и заехала Дагмар по почкам, вырвав у той вопль боли.

Дроу пнула ее еще, на сей раз по ногам; колени северянки подкосились, заставив ее опуститься. Тремя быстрыми шагами Лириэль обогнула противницу, взглянув ей в лицо. Стоя на коленях, гораздо более высокая Дагмар была немногим ниже уровня глаз дроу, и Лириэль какое-то время удерживала ее остекленелый от боли взгляд. Затем, сжав кулак, она ударила ее в висок. Дагмар зашаталась, но не упала, в немалой степени потому, что Лириэль все еще держала ее косу. Удерживая северянку на весу за ее собственные волосы, дроу хладнокровно нанесла еще один удар, потом третий. Наконец глаза Дагмар закатились.