Наталья Якобсон - Шанс для чародея

- Я не могу войти в церковь, ты сама знаешь.

- А я могу, но не стану, потому что если я переступлю порог часовни, демон взбесится, он решит, что я предала его.

- Демон? - я посмотрел на нее почти с насмешкой. - Демон это ты сама.

Я втащил ее в первое же здание, двери которого мне удалось взломать с помощью моих чар. Я хотел посмотреть, кто пройдет мимо нас, пока мы затаимся здесь. Своей магией я заставил двери снова закрыться, а замок встать на место. Замочной скважины мне бы вполне хватило, чтобы рассмотреть преследователя.

Шаги на улице стали более громкими, почти громоподобными, двери распахнулись, будто от ветра, но я знал, что там кто-то был, кого я не видел.

Аллегра обернулась, словно видела кого-то в пустоте.

- Ты чувствуешь его присутствие? Ты его видишь? - настаивал я.

- Возможно.

Она просто смотрела перед собой, и по выражению ее лица не ясно было, что она чувствует.

- Тебе не стоит вмешиваться в наши отношения.

- Почему? И что за отношения вообще могут быть с пустотой.

- Ты сам чародей, - ее голос был почти осуждающим. - Ты должен знать, что в пустоте обитает нечто.

На этот раз я ничего такого не знал, но кое-что все же смог понять. Меня поразило, как внезапно вдруг стихли шаги, будто их и не было.

- Не в пустоте, - вдруг с уверенностью возразил я. - Нечто обитает в тебе.

Впервые за ночь она посмотрела на меня серьезно и даже кивнула.

- Он в моей крови, - Аллегра надрезала себе запястье, и от капель ее крови коснувшихся земли вдруг вспыхнул огонь. От огня начала отделяться мгла, медленно, складываясь в черное облако подобное джину. - Даже мой собственный отец боялся меня из-за этого.

- Твой отец, Аллегра, он боялся ни тебя, а того, кто иногда незримо стоит за твоей спиной, демона, который сидит в тебе.

- Все они бояться его, - она указала в сторону мраморного зала, полного различных видов нечисти. Если даже они бояться ее, то что должен испытывать человек по отношению к ней. Особенно бродячий не поддерживаемый ни одной гильдией маг вроде меня. Но я не боялся. Я вдруг начал понимать, что общего у нее с Эдвином. Что именно так пленило меня. Они носили в себе одно и то же, и именно это зло меня и очаровало.

- В инквизиции Рошена меня тоже бояться. Они считают, по крайней мере, делают вид, что считают, что эта зловещая перемена во мне некое благословение, но мы то знаем правду.

Раньше им нужна была святая. Непорочная, холодная, обличающая еретиков. Красивая девушка с невеликим волшебным даром вполне подходила на эту роль. Вначале меня можно было представить великомученицей, которую искушают демоны и которая как может им противостоит. Тогда меня использовали и уважали, но затем тьма во мне стала более ощутимой.

Меня поразило такое признание. Мне и в голову не приходило, что она успела столько всего пережить.

- Им бы хотелось убить меня, но... если я умру, демон вырвется на волю, он внутри меня, мой демон, стоит вскрыть себе вены и он будет освобожден. Моя смерть стала бы слишком жестоким отмщением для всех врагов, но однажды оказавшись в темнице я пожалела и их и себя, у меня был нож, но я побоялась выпустить его.

Меня поразило ослепительное видение: в толпе кто-то подает осужденной Аллегре нож, чтобы она вскрыла себе вены и освободила демона.

Потом было много других видений, картинок, которые ударяли мне в голову, как в ярком калейдоскопе. И все это были фрагменты ее жизни, больше похожей на фантазию.

В нее выстрелили, дробь попала в спину, но девушка, которая должна была умереть, поднялась, пули выскочили из ранок, казалось, что чьи-то когти вытолкнули их изнутри из ее тела. Сами раны мгновенно срослись, но кровь на корсете осталась.

Аллегра затаилась в часовой башне, где под куполом гнездятся летучие мыши, и выходит только на дуэль или на грабеж.

Бал, а у нее даже нет платья, только шпага, пистолеты и несколько камзолов, порывшись в саквояже, она все-таки находит смятый шифоновый наряд. Но она могла бы превратить и шпагу в платье. Ее магия ничем не ограничена, кроме темной тени, которая льнет к ней сзади. Эта тень ее сила и ее слабость. Но с ней ничего не поделаешь.

Как все это пугает. И все это представление прошлого развернула передо мной ее память. Но зачем?

- Как вышло так, что ты осталась без семьи? - чуть придя в себя после увиденного, спросил я.

Она лишь изящно повела обнаженными плечами.

- Знаешь ли, мой отец тоже был изменником.

Аллегра приступила к рассказу о своей жизни. Девушка бежала прочь от восстания, поместья, пожара, но более всего от того, кто всегда стоял перед ней. Стоило лишь взглянуть в зеркало, и она видела его там перед собой. Нужно было лишь посмотреться вперед, и он уже материализовывался из мрака. У распутья дорог она, будто ища защиты, прильнула к кресту, но продолжала рассматривать аристократические черты маски, всегда появлявшейся перед ней из темноты. Сейчас эта маска обрела голос.

- Так кого ты выберешь его или меня? - спросил он. - Мой ангелочек, моя прелестная проклятая малышка.

Рука в перчатке погладила Аллегру по щеке, будто на руку статуи надели перчатку, и сквозь бархат щекой она ощущала холодок мрамора. И ладони Аллегры соскользнули с креста. Она сделала свой выбор.

Больше я ничего не мог рассмотреть в ее памяти, будто там зияла огромная мрачная дыра.

- Тебе, по крайней мере, больше повезло с семьей, чем мне, - устало заметил я. - Родительская любовь...

- Какая там родительская любовь, мы просто заключили сделку, я попытаюсь сдержать гнев демонов, защищавших меня, а от моих брата и сестры отстанут со всеми брачными предложениями, - призналась Аллегра, - они боялись не меня, а тех, кто стоит за моей спиной и угрожает им. Так было с самого моего рождения. И все могло быть иначе, если бы одна няне, не смотря на запрет, не отнесла меня в церковь и не окрестила.

Ее руки, будто до сих пор лежали на каменном кресте на распутье и кровоточили, а демон звал ее. И ей было больно не от средоточия тьмы вокруг нее, а от того, что она не может пойти на желанный зов. Но я проигнорировал видение.

- Нужно сказать ей спасибо, она спасла тебе жизнь.

- Она зря это сделала.

- Почему зря?

Аллегра посмотрела на меня, как на тупого.

- Я не люблю жить в обществе людей, - почти капризно пояснила она. - Мне лучше было с самого начала быть с другими...

Ее красивые невыразительные глаза уставились в пустоту.

- С другими? - я подумал об Аманде и Франсуа. Франсуа! На самом деле он прятал под тканью не культю, а жуткую когтистую лапу, чтобы скрыть ее он притворялся, что рука у него отрублена. А я такой простак даже не мог об этом догадаться. Как глупо. Я такой наивный. Аллегра не могла быть в компании с простыми существами. Идеально красивая, она будто собирала вокруг себя цирк. Каждый ее компаньон был отмечен каким-то сверхъестественным изъяном. Как ни странно в эту картину совершенно не вписывался я. Разве только, если учесть мою чрезмерную глупость. Она могла считаться таким же феноменом, как неменяющийся возраст Аманды или культя Франсуа. Но ведь я в отличие от них так и не стал частью ее компании. Я навязался ей сам. Даже готов был стать ее птицеловом. И не важно, что мне нужно было ловить для нее: души или птиц.