Кристианна Капли - Ведьмино Везение (СИ)

— Начинай ритуал.

Тот кивнул. Отошел на три шага и закрыл глаза. Сейчас главное сконцентрироваться.

Это то, к чему он готовился большую часть своей жизни. С пятнадцати лет, с того самого первого дня, как Ир взял его под своё крыло. У него своя роль, у Другого своя, у Весты тоже… Это всё кусочки мозаики, которая очень скоро сложится в единую картину.

Ир получит свободу.

Доминик же снова обретет Вивиан.

Он потянул силу из Зазеркалья, сперва медленно и аккуратно, чувствуя, как она наполняет его… Темная, холодная, горькая, с оттенком безумия и зеркальным блеском.

Даже если бы он, Доминик, хотел что‑то изменить, ничего бы не вышло. Он слишком крепко связан с Зазеркальем, с его повелителем и пленником. История идет по своему пути. Всё именно так, как и должно быть.

Открыв глаза, Доминик посмотрел на Весту — та изо всех сил сопротивлялась одурманивающей силе яда. Ей не будет больно. Она сейчас где‑то на границе реальности и накатывающего сна. Колдун чувствовал, как внутри нее пульсирует Дар, ощущал, как тянется эта сила к Иру, как хочет освободиться из человеческого тела…

Доминик снял ножны с пояса и обнажил загнутый кинжал. Прохладная рукоять удобно легла в руку, по лезвию, украшенному рунами, пробежали голубоватые искорки силы.

Колдун стиснул кинжал сильнее и зашептал слова заклинания.

Джус смотрел на небо. На его родине, на северных островах верили, что подобное солнце сулит большие беды и несчастья. Они с братом видели такой алый небосвод только раз в своей жизни, когда еще были совсем детьми. После него в город пришел южный пот.

Чёрные Псы сторожили поселок, как им и приказал Доминик. Он коротно бросил им «охранять», и скрылся внутри. Его слова заставили Джуса усмехнуться. Кому вообще может придти в голову напасть на них? Тем более, в таком месте. Идиотизм какой‑то.

Солнце тем временем опускалось к линии горизонта всё ниже. Разлитые рукой Единого вечерние краски заполняли небесное полотно. Вытянулись черничные тени, яснее проступил контур бледного полумесяца.

Джус выплюнул горький стебелек Кошачьего Глаза и направился к одному из пустых домов. Он, как и остальные, был без понятия, сколько придется проторчать в этой Единой забытой деревне. Остается только гадать, что колдуну здесь понадобилось.

Внезапно поднявшейся ветер зашуршал в кустах черемухи. Северянин на секунду замер — ему послышалось, что ветер принес обрывки чьих‑то голосов. Джус прислушался, но ничего больше не заметил. Показалось, наверное.

Довольно быстро опустились сливовые сумерки. Не успел оглянуться, как приближающийся вечер набросил выцветшее покрывало на мир вокруг.

Он почти дошел до границы деревни и леса, как мелькнувшая в стороне тень заставила его остановиться. Ладонь привычно легла на рукоять меча, и Джус резко развернулся…

Ничего.

Только клубившиеся вокруг тени.

Северянин собрался было идти дальше, но не смог сделать ни шага. Прямо из темноты, разлитой среди деревьев, на него смотрели сияющие янтарные огоньки. Глаза зверя.

Эти несколько секунд растянулись на минуты.

Джус опоздал буквально на мгновение.

Зверь бросился на северянина раньше, чем тот успел обнажить клинок.

Всё смешалось, когда внезапно из вечерних теней на них напали волки. Один из них уже прокусил ногу Джусу, и его серая морда была перепачкана алым. Он‑то и дело облизывался с довольным видом.

Звери появились словно бы неоткуда. Отродья Отверженного, никак иначе. Не бывает в лесах таких огромных тварей.

Они‑то выскакивали перед Псами, скалясь и рыча, а потом снова пропадали в густом лесу. Зен выпустил в черного несколько стрел, но наконечник скользнул по шкуре, не причинив вреда.

Порой даже казалось их намного больше, чем двое. Уж слишком быстро они растворялись в сгустившемся между деревьев сумраке.

— Отверженного козни, — испуганно шепнул Орест.

На этот раз ему никто не стал возвражать.

Псы стояли плечом к плечу, не сводя глаз с приближающихся зверей. Волки подходили медленно, неспешно, можно даже сказать с ленцой. Джус стоял за спиной Власа, прижимая окровавленную повязку к ноге. Волк успел выдрать приличный кусок мяса, пока ему на помощь не подоспел брат.

Повисла гнетущая тишина.

Звери Отверженного замерли в шаге от наемников, но нападать не спешили.

— И что теперь? — тихо поинтересовался у командира Зен.

Тот только пожал плечами.

Его брат, выставив меч, сделал было шаг вперед, но чёрный зверь подскочил к нему и щелкнул зубами у ноги северянина. Влас отскочил назад с громким криком:

— Дерьмо!

Зен наложил стрелу на тетиву. С такого близкого расстояния точно удаться попасть. Он и стрелу подходящую выбрал, с тяжелым толстым наконечником — такая доспех пробить может. Что уж говорить о волчьей шкуре‑то?

Зен натянул тетиву.

Сделал глубокий вдох.

Волк смотрел ему прямо в глаза, не отводя взгляд, не мигая. Пронизывающий взор. Не бывает у зверей таких глаз. Насыщенно темно — желтые, прямо, как янтарь.

Зверь ждал, когда Зен спустит тетиву.

А наемник не спешил в него стрелять.

— Зен, — раздалось тихое над ухом, и тут Зен почувствовал ладонь на своем плече — это был Джус. Он кивнул в сторону волков и произнес:

— Мне кажется, они не собираются больше на нас нападать.

— Тогда чего они хотят? — тихо спросил Влас.

— Чтобы мы отошли в сторону и не мешали тому, кто попытается добраться до Доминика… Помешать тому, что он собирается сделать.

Они все подняли глаза на одинокий старый домик с темными окнами. С тем, что внутри творится что‑то неладное, Псы единогласно были согласны. Слишком тяжело здесь было находиться. Темное место. Да и предчувствие такое… Будто беда должна случиться. Большая беда.

— Допустим, — Зен, поразмыслив несколько секунд, опустил лук. Волк ему кивнул. — И что нам теперь делать?

Джус не ответил на его вопрос. Он обвел взглядом Псов и негромко спросил:

— А где Тирон?

Под переполох, устроенной Глорианой и Ремом, им не составило труда выскользнуть из укрытия и пробраться к дому колдуна. Кире Вигго настоятельно рекомендовал остаться, и девчонка его послушалась.

Впереди Сет, за ним на некотором расстоянии вор. Даже Вигго, не верящий в магию, по мере приближение к дому ощущал исходящую от него силу. Это чувствовалось везде: в легкой дрожи под ногами, в тугом напряжении и тревоге, от которых волосы на затылке встали дыбом, в раскаленном воздухе — казалось, вот — вот да рассыпятся вокруг серебристые искры.