Олеся Осинская - Мир в прорези маски

На проверку моей особы пограничники затратили рекордно короткое время. Разговаривать со мной офицер отказался категорически. А молодой солдатик, которому выпала честь проверить ауру, опасливо приблизился, держа в вытянутой в мою сторону руке непонятный продолговатый приборчик и отшатываясь на каждом шажочке. И едва прибор пискнул, указывая, что аура считана, моментально отскочил как можно дальше. «Боятся, что привезла какую-то страшную иноземную заразу», — весело подумала я. Хотя кто их знает, может, и случались прецеденты.

Остаток пути пролетел незаметно. Уже рассвело, поэтому вначале я еще как-то пыталась рассмотреть «достоинства и достопримечательности» незнакомой для меня страны, некогда бывшей частью Исталии. Однако пара проплывших мимо деревенек мало чем отличались от наших исталийских, а лес — тот и вовсе везде одинаков. Зато сказалась усталость бессонной ночи, и я, наплевав на окружающие красоты, провалилась в крепкий и здоровый сон.

ГЛАВА 4

Проснулась я, точнее, меня разбудили уже в Лоске — столице Отана. Первым, что я увидела, открыв глаза, стало массивное здание театра. Мы остановились возле черного хода. Частные повозки, принадлежащие актерам или персоналу, уже разъехались. Остались только театральные, и в данный момент рабочие активно заносили общественное добро в здание.

— Порша, просыпайся! Помоги мне перенести вещи в дом.

Спросонья я не сразу сообразила, что происходит, но, увидев рядом Мариам, быстро сориентировалась. Ах да — я же служанка. Актриса, державшая небольшую сумочку, чуть скосила глаза, показывая мне, какие вещи взять. К счастью, доставшийся мне чемодан был большим, но легким. Я бодренько его схватила и сразу услышала едва слышный шепот:

— Сделайте вид, будто сумка тяжелая.

Я мгновенно согнулась «под весом» чемодана.

— Не волнуйтесь, остальные вещи принесет кто-нибудь из персонала. И следуйте за мной.

Опустив пониже голову, я пошла вслед за Мариам мимо огромного здания. Театр действительно поражал своими размерами. Сначала мы двигались вдоль основного корпуса, затем начались рабочие и хозяйственные пристройки. И наконец я увидела стоявший чуть поодаль крошечный домик не первой свежести.

— Наверное, это не совсем то, что вы ожидали увидеть, — грустно произнесла Мариам, — у нас, наверное, даже рабочие живут в домах побольше, чем я, прима театра. Но… я вам уже рассказывала — какой смысл покупать что-то новое, если мой муж все равно продаст.

Изнутри дом производил намного более благоприятное впечатление. Я бы сказала — тесно, но уютно. Мне отвели комнатку, которая ранее была детской. Вряд ли в ней что-то изменилось с тех пор, когда здесь жили мальчики. Цветистое покрывало на широкой кровати, рисунки на стенах, сделанные неловкой детской рукой, игрушки… Я заметила, что художнице тяжело находиться в этой комнате, поэтому охотно проследовала за ней на кухню. Напротив заметила запертую дверь.

— Это мастерская, — охотно пояснила Мариам. — Мало ли кто сюда забегает в течение дня. Не стоит им видеть мои картины.

Вскоре зашел и директор театра. Господин Форстан все еще имел довольно бледный вид, нервно и отрывисто двигался и, кажется, до сих пор до конца не верил, что все обошлось и история с Поршей останется без последствий. И даже специальный успокаивающий чай, что заварила хозяйка дома, пока не мог его привести в чувство.

— Вы спасли нам с Мариам как минимум карьеру и как максимум жизнь, — просто и без пафоса сказал пожилой мужчина. — Я ваш вечный должник. Если в будущем вам понадобится помощь — всегда можете на меня рассчитывать.

— Кстати, я рассказала господину Форстану, зачем вы здесь, — неожиданно произнесла Мариам, которая больше вертела в руках чашку, чем пила из нее.

— Ну… — протянула я, — если вы настолько доверяете друг другу. Но я бы предпочла, чтобы больше никто ни о чем не знал, — закончила несколько резковато. Хотя как раз Мариам с ее способностью «видеть» людей наверняка различила бы нечестные намерения.

— Поверьте, — спокойно ответил мужчина, — Мариам мне как дочь. Если вы сможете ей помочь с детьми или, более того, увезти ее отсюда, то я дважды стану вашим должником. И единственное, о чем буду жалеть, — что не смогу ее снова увидеть.

Остаток дня я провела в раздумьях. Я успела расспросить художницу о ее муже, узнала, где он живет и держит детей (к счастью, сейчас Горт был в столице, проигрывал в карты очередные деньги). Заодно выяснила, где находится дом приятеля Герни. Оставшись одна, я восстановила в памяти картинки со стеной и принялась их рассматривать. Проехать через пограничный пост мы вряд ли сможем, значит, надо придумать что-то другое.

Плетение энергетических потоков оказалось многослойным и крайне сложным. Я вертела перед мысленным взором картинку и так и эдак, не зная, что такого еще можно в ней увидеть. Досмотрелась до того, что начало рябить в глазах, рисунок разбился на одинаковые квадраты с четким узором. Проморгавшись и посмотрев немного в окошко, давая отдых глазам, я вернулась к созерцанию. К моему удивлению, квадраты никуда не исчезли. Я ухватилась за одну из «ниточек» и мысленно начала вести вдоль нее пальцем. Ну конечно! Плетение было похоже на вязаную, плотно натянутую ткань, где стоило разорвать хоть одну нить, как маленькие петельки тут же начинают выскальзывать друг из друга, образуя приличную дыру. Но с первого взгляда это сложно было понять из-за многочисленного наслоения нитей друг на друга.

Интересно, если теоретически допустить, что нить можно разорвать, то появится ли дырка в стене? Среди разноцветья магических потоков кое-где мелькал невзрачный серенький цвет — ментальные нити. Вот с одной из них я, наверное, могла бы попробовать поработать. Все-таки с ментальной магией у меня особые отношения. А остальные сами распустятся… или нет?..

Нельзя сказать, что план гениален, но… другого все равно нет. Кстати, не мешало бы еще подумать, как забрать детей, на чем доехать до границы и как сделать, чтобы не возникло подозрений, что известная актриса сбежала из страны.

На улице начало смеркаться. Решив, что утро вечера мудренее, я оставила все вопросы на завтра. Мариам тоже сидела дома. Театр приехал раньше, чем ожидалось, поэтому актеры могли насладиться отдыхом и не бежать сразу же на запланированное выступление.

Женщина принесла газовую лампу.

Внезапно мне захотелось прогуляться. Я попросила какое-нибудь неброское темненькое платье. С одной стороны, чтобы не выделяться на улице среди местных жителей, а с другой — чтобы меня не слишком было заметно, когда стемнеет. На всякий случай предупредив актрису, чтобы не волновалась, если вернусь поздно, я ушла.