Наталия Осояну - Невеста ветра

— Чует мое сердце, это не последняя встреча… пробормотал Крейн, и Эрдан молчаливо с ним согласился. Пассажиру из перевернувшейся шлюпки тем временем помогли подняться на борт. Мокрый и дрожащий человек едва стоял на ногах, но держался все-таки с достоинством, которому позавидовал бы и король.

Точнее, королева.

— Заступница! — высокая стройная женщина молитвенно сложила руки и возвела глаза к небу. — О-о, я уже думала — все, конец… — Она обратила сияющий взор на матросов, вытащивших ее из воды. — Ребята! Как я рада вас снова видеть! Эрдан! Джа-Джинни!

Крылан камнем упал на палубу и грациозно поклонился гостье, расправив крылья. В ответ женщина изобразила подобие придворного дамского поклона, выглядевшего весьма странно, поскольку она была одета в мужскую одежду — штаны, заправленные в высокие сапоги, кожаный жилет и рубашку, один рукав которой был наполовину оторван, открывая татуировку на плече. Изображение большого паука с мохнатыми лапами было выполнено столь мастерски, что насекомое казалось живым.

— Я тоже рад тебя видеть, Паучок, — сказал Эрдан, и в следующий миг она уже повисла у него на плече и, то и дело сбиваясь на рыдания, принялась рассказывать о том, как рада, что он жив, и как ей все эти годы его не хватало. Мастер-корабел давно отвык от таких бурных чувств и здорово смутился. Собравшиеся на палубе наблюдали за этой сценой со смешанными чувствами: те, кто видел Паучка впервые, не скрывали изумления, а немногие оказавшиеся на «Невесте» еще до южного похода сочувственно посмеивались.

Эрдан облегченно вздохнул, когда она вдоволь наплакалась и, вспомнив про крылана, кинулась к нему на шею. Теперь он мог спокойно рассмотреть ее со стороны: прошедшие годы отнеслись к ней благосклонно, но все-таки перед ним была взрослая женщина, а не девчонка. В волосах, криво обрезанных чуть ниже подбородка, проглядывала седина, между бровями появилась глубокая морщина. Мастер-корабел попытался вспомнить, сколько ей лет, — получилось что-то около сорока.

«Сейчас она заметит, что Кристобаль совсем не изменился. Что-то будет…»

Не забыв ни одного матроса из тех, с кем ей довелось десять лет назад носиться по волнам, гостья наконец-то повернулась к капитану. Крейн все это время стоял неподвижно, наблюдая за встречей старых друзей с совершенно непроницаемым лицом. Теперь же, встретив ее взгляд, он криво улыбнулся и сказал:

— Здравствуй, Камэ.

Паучок кивнула и медленно подошла к магусу. Она была всего-то на полголовы ниже его, но сейчас почему-то казалась маленькой. Увидев, как радостное возбуждение уступает место чему-то другому, Эрдан приготовился к взрыву, но ничего страшного не случилось. Камэ долго смотрела на капитана, а потом произнесла с мрачным удовольствием:

— Надо же, кто-то сумел подпортить твою смазливую физиономию…

Рука Крейна невольно поднялась и коснулась шрама на щеке — он уже превратился в тонкую белую полосу на загорелой коже, но был хорошо виден. Памятка о неудачном визите в Тейравен… или удачном, если вспомнить про Эсме.

«Эсме!»

Мастер-корабел огляделся и увидел целительницу: девушка стояла на юте, рядом с Умберто, и следила за происходящим, чуть склонив голову набок. Ее лицо было бесстрастным… пожалуй, даже слишком.

— И кому досталась эта честь? — поинтересовалась тем временем Камэ.

— Пардусу, — коротко ответил Крейн. Брови Камэ удивленно поднялись; она исподволь взглянула на собственную руку, словно в мыслях сравнив свои ногти и когти зверя.

— Пардусу… — протянула она с ехидной усмешкой. — Что же ты не сжег его, не превратил в уголь? Что же ты не разнес все в округе, как тогда, в Лэйфире?! Ты, жестокосердное чудовище…

…— Чудовище!

Крик Камэ прорезал тишину и эхом отразился от далеких скал, тысячекратно раскатившись по всей бухте. Хлопья сажи падали с неба, словно черный снег; на палубе «Невесты ветра» еще дымилось черное обугленное пятно. Ни у кого не хватило решимости оглянуться на берег, оставшийся далеко за кормой, но было и так понятно, что там произошло.

Крейн стоял у фальшборта; его лицо побелело, а глаза из-за расширившихся зрачков казались черными. В трех шагах от капитана Эрдан ощутил невыносимый жар и был вынужден отступить.

— Чудовище! — снова закричала девушка и бросилась на магуса, сжав кулаки. — Ненавижу тебя! Ненавижу!!

— Камэ… — выдохнул Крейн еле слышно. Он протянул руку, но женщина отпрянула.

— Думал, что-то изменилось за эти годы? — сказала она с горечью и тоской. — Думал, я могу такое забыть? Всякое случается, но то, что ты сделал… — Она замолчала, дрожа от возмущения и… ненависти? Возможно. Магус отвел взгляд и произнес сухим официальным тоном:

— Рад, что удалось вас спасти, хоть и таким странным способом. Мы направляемся на юго-восток и завтра вечером пройдем мимо острова Ямаока. Можем… высадить вас в тамошнем порту. Если пожелаете.

«Вот так, — подумал Эрдан с легкой досадой. — И ни слова о карте, ни слова о путешествии. Неужто он надеется, что сумеет ее переубедить к завтрашнему вечеру? Глупо. Ну да ладно, хорошо хоть, они не убили друг друга…»

— Пожелаю, — ответила Камэ столь же сухо и чихнула. Купание в холодном осеннем море не прошло даром, понял Эрдан. Следовало бы помочь ей переодеться и согреться, и, в общем-то, это поручение должна была бы выполнять Эсме как единственная женщина на борту. Вот тут-то Камэ ее заметила; во взгляде, который бывший картограф «Невесты ветра» устремила на целительницу, над прочими чувствами преобладало недоверчивое удивление.

— Эсме, будь любезна, помоги нашей гостье, — сказал Крейн, глядя в сторону. Целительница хмуро посмотрела на капитана, но не решилась ему перечить, памятуя о том, что случилось утром. Камэ изобразила вежливую улыбку и протараторила:

— Нет, не стоит, просто дайте мне угол, где можно прикорнуть, и теплое одеяло — только и всего! Благодарю заранее… — Отвернувшись, она добавила еле слышно: — Будь любезна, надо же. Со мной так не разговаривали. Камэ, то! Камэ, это! Будь любезна, ха…

Хоть эта тирада предназначалась для капитанских ушей, Эрдан тоже ее расслышал и счел необходимым вмешаться. У нас есть свободная пустая каюта, сказал он, а уж лишнее одеяло всегда найдется. Крейн пожал плечами — дескать, делай что хочешь — и ушел к себе.

— Самовлюбленный негодяй! — пробормотала Камэ, проследив взглядом за его удаляющейся фигурой. — Мерзавец! И ведь совсем не изменился, надо же…

— Ты с самого начала знала, кто он такой, — заметил мастер-корабел.