Оксана Панкеева - Распутья. Добрые соседи

Притом что самого его появления было довольно, чтобы сразить почтенное собрание наповал, Рутгер Шварц, видимо, счел эдакую малость недостаточной и приложил все усилия, чтобы впечатлить господ до совершенной утраты дара речи. Полный церемониальный наряд подземного властителя не просто сиял — он сочетал в себе непостижимое количество разных видов и степеней сияния. Строго и тускло отсвечивал полированный парадный панцирь, ярко и нахально сверкала золотая отделка, празднично переливались драгоценные камни, а лезвие священной королевской секиры, отражая свет из окон, пускало угрожающие зайчики прямо в одуревшие глаза почтенной публики.

На фоне блистательного Рутгера Шварца скромный король Мистралии остался практически незамеченным, хотя его выход тоже объявили официально и со всем почтением. Он озарил зал своей традиционной улыбкой и, тихонько прокравшись за спиной коллеги, присел рядом с Кантором.

Кантор ответил на приветственный кивок и снова уставился на сверкающую спину владыки клана. Ему безумно хотелось встать и уйти, и, если бы не торжественность момента, он бы так и сделал. Не требовалось выдающихся умственных способностей, чтобы понять, что будет дальше. Сейчас его величество расскажет, как его наземный коллега дурил орден и наместника при переговорах с гномами, может, даже зачитает что-то из тайной переписки. Возможно, дипломатично напомнит, что многовековой союз клана Сигмар и королевства Ортан со времен Деимара I основывался большей частью на дружбе правящих домов, а кому попало продавать высокотехнологичное оружие и предоставлять льготы на торговый сбор у гномов не принято. А может быть, и не намекнет. Может, прямым текстом скажет. Топором многозначительно поблескивая.

А потом, пока господа не очухались от шока, к кафедре выйдет непревзойденный оратор и могущественный эмпат Орландо II. Он изящно облокотится о кафедру, обведет зал чистым, детски невинным взором и улыбнется. Проникновенно, ласково, чуть ли не влюбленно, словно говоря: «Ну мы же все здесь такие славные, хорошие люди и прекрасно друг друга понимаем…» Выдержит паузу. Отбросит падающую на глаза челку. Выпрямится.

И заговорит.

О долге короля. О тонкостях политики. О необходимом балансе ума и силы. О выдающихся способностях дорогого друга и его непревзойденном умении правильно их применять. О тяжком непосильном труде внедренного агента. О пути вора, о том, чего он требует, и об обратной его стороне.

На обратной стороне он остановится особенно детально, выжимая слезу из слушателей трагическими подробностями не-состоявшейся казни и последующей долгой борьбы со смертью… Сам Кантор за такое мог бы и морду набить, но Шеллару все равно королевское воспитание не позволит.

В его речи будет не так много фактов, как, например, у Флавиуса, зато будет море эмоций — сильных, чистых, напролом проникающих в душу. И когда он закончит, даже самые непримиримые противники обольются слезами раскаяния и будут искренне корить себя за то, что плохо думали о таком великом человеке. Может, к завтрашнему утру они опомнятся, как было в Девятом Оазисе, но возражать будет поздно, да и неуместно как-то.

А королевская семья Ортана получит желаемое. Шеллар избавится от необходимости что-то кому-то доказывать и официально восстановит право на трон. Элмар сможет спокойно жениться и не переживать о коронации, уже мелькающей в его кошмарах. Его сестра тоже с радостью сложит с себя тяготящее ее регентство и сможет подумать о личной жизни. Кира обретет полноправный статус матери наследника. И только самому наследнику вся эта суета пока неинтересна — лишь бы кормили вовремя да пеленки меняли…

Кантор тоскливо покосился на вожделенную дверь, прикидывая, сколько еще продлится это представление, и вдруг подумал, что Шеллар своего сына вообще не видел до сих пор. Полгода уже прошло, малыш уже подрос, научился сидеть, ползать, погремушками тарахтеть, чего там еще дети делают в этом возрасте… А отец его до сих пор не видел. И неизвестно когда увидит. Вот засада-то…

Узрев на пороге сгинувшего в иных мирах агента Рельмо, региональный координатор соизволила даже отложить надкусанную ватрушку и отставить огромную чашку с чаем, что следовало трактовать как высшее проявление уважения. Что до удивления, то его она не потрудилась даже изобразить.

— Макс! Моя ж ты прелесть! Я знала, что ты вернешься! Расскажи только, как именно, а то наша база из лавочки превратилась просто в игорное заведение…

— Боги, Жак и здесь принимает ставки? — слегка опешил почтенный мэтр, до сих пор не замечавший за коллегами подобных нездоровых наклонностей.

— Не знаю, они по сети ставки делают. — Матильда Соломоновна пожала плечами и указала на свободное кресло. — Садись, рассказывай.

— На текущий момент официальная версия будет такой, — недовольно ухмыльнулся Макс. — Я приехал с восточного побережья. На лошади.

— То есть потом она поменяется? — уточнила проницательная начальница.

— Пусть следят за обновлениями в сети, — мстительно ушел от ответа агент. — Я же надеюсь, ты ставок не делала?

— Несолидно в моем возрасте подобными глупостями баловаться, — кокетливо усмехнулась Матильда, и Макс понял, что от подчиненных она не отстала, несмотря на возраст и должность.

— И на что, если не секрет?

— Не на лошадь, уж будь спокоен. Тебя там Раэл искал, что-то показать хотел. Ты с местными уже виделся?

— Да, я в курсе последних событий. Можешь не рассказывать.

— А ты мне, часом, не расскажешь, чего твой каппийский босяк не выходит на связь? Кстати, мои поздравления — ты нам сосватал истинное сокровище. И недели не проработал, а уже выявил и обезвредил подпольную сеть. Которую ты, кстати, искал — сколько?

Макс опустился в кресло, устало вытянув ноги, словно и правда приехал на лошади. Впрочем, за день он набегался так, что чувствовал себя примерно соответствующе.

— Все проблемы от моей ужасающей репутации, — притворно пожаловался он. — Если бы хоть кто-то набрался смелости похитить меня, я бы тоже геройски выявил и обезвредил. Но кто виноват, что эти господа такие трусы?

— Ты можешь ему сказать, что на этот раз это не провокация, его вызываю действительно я, пусть появится наконец! Мне нужны его показания, а то эти побитые заики такой бред несут, что впору сценаристам продавать.

— Могу. Но он все равно появится не раньше, чем сможет нормально передвигаться. Если надо, я могу взять у него показания. Но вообще-то, если сегодня-завтра ему полегчает, лучше будет, если он явится сам.

— Да-да, — подтвердил возникший в кабинете клуб зеленого тумана. — У Раэла там на него кой-какие планы…