Карина Демина - Хозяйка большого дома

Не животное.

Он разумен, а разум… разум спасет там, где инстинкты отказали.

Лес велик, однако не бесконечно велик. Райдо помнит направление. И надо только сориентироваться. Оглядеться…

Он глядел.

Вглядывался в черноту ночи, вслушивался в завывание ветра, теперь обыкновенное, лишенное всякой мелодичности. Он был частью этого мира, и частью, которая вот-вот погибнет.

Смерти Райдо не боялся, но слишком многие от него зависели.

Нат.

Ийлэ… имя-вода… вода, которая стала льдом. Весной лед растает, но только весной. До весны еще немало дней… главное дойти.

Куда?

Туда, где горит пламя…

…если вновь мерещится, то…

…не мерещится, пламя существовало. Райдо не столько видел его, сколько чувствовал суть огня, живую искру его, которая…

…плевать, что там, главное — дойти.

Он и шел, проваливаясь в снег, уже не видя и не слыша ничего, кроме этого огня, не первородного, но… и это пламя было настоящим. В какой-то миг ветер расступился.

И буря примолкла.

Райдо выдохнул с немалым облегчением: добрались.

Усадьба. Дом утонул в сугробах, ослеп и выглядел потерянным, едва ли не мертвым. Башня и вовсе терялась в тенях. На вершине ее пылало пламя, то самое, которое почуял Райдо.

…наверное, следовало бы сказать спасибо.

…или выпороть за самодеятельность: огонь мог увидеть не только Райдо…

…или сделать и то, и другое…

Не важно, главное, что дверь открыта оказалась. И Нат, обернувшись, сполз по стене, вытер кровящий нос ладонью.

— Я…

— Помню, ненавидишь меня.

— Нет… просто… я в порядке… ты…

— И я… в порядке.

Кажется.

— Альва… она ведь тут?

Где ей еще быть? Альва сидела на лестнице, на ступеньке, обняв себя. И когда Райдо приблизился, она подняла голову:

— Я… я больше не могу.

— Ты снова меня спасла.

— Я хотела спуститься, но страшно. Я свечу взяла… я не боюсь темноты, но сейчас страшно…

— Я здесь.

Ступеньки опасно скрипели, и Райдо поднимался по лестнице на четвереньках. Должно быть, выглядел он на редкость глупо, и посмеяться бы, что над собой, что над нею, замершей на середине пути. Или вот над этой свечой, которая оплыла, покосилась опасно, того и гляди переломится.

Смех — хорошее лекарство.

В глотке застрял.

— Там Нани плачет… а я не могу. Понимаешь, не могу!

— Все ты можешь, — Райдо вытянул руку. — Давай вместе.

— Нет.

— Почему?

— Если я встану, она рухнет…

— Ну же… Ийлэ… я говорил, что твое имя — как вода? Ий-лэ… мягкое такое… легкое… и сама ты легкая, чуть тяжелей пушинки… тебя-то точно лестница выдержит… и я помогу. Ты и я… вдвоем… мы сможем очень-очень многое…

Глава 23

Он стоял, вытянув руку.

Ждал.

Зачем он здесь? Пришел за ней… и хорошо, что пришел, потому что это для него Ийлэ развела костер на вершине башни. А если огонь увидел еще кто-то?

Если этот кто-то тоже придет?

Надо успокоиться. Она справится со страхами, которых вдруг стало слишком много. Откуда взялись? Из той пустоты, которая теперь внутри Ийлэ.

— Я их сожгла, — пожаловалась она, разглядывая протянутую руку. Какая широкая… тяжелая… и сам он тяжелый. Зачем на лестницу полез? Разве не видит, насколько она хрупкой стала?

Одно неверное движение.

— Кого?

— Ненависть. И еще обиду… все, что было… в костер и… и он яркий получился, да?

— Да. Я издалека увидел. Без него не вышел бы…

— Я услышала, как ты выл.

— Я не выл, а пел.

— Выл.

— Пел, — Райдо качнулся, и лестница заскрежетала. — На луну… не на эту, я увидел другую, которая принадлежала иному миру. Что это было, не знаешь?

Ийлэ пожала плечами: откуда ей?

— Или память крови, или бред… ну, я так думаю, — Райдо переполз еще на одну ступеньку, и та отчетливо хрустнула.

— Не подходи!

— Ты меня ненавидишь?

— Да.

— Но ты сожгла ненависть, когда сделала для меня костер… так?

Ийлэ прикусила губу. Она запуталась… она… она и вправду ненависть сожгла.

— Это правильно, девочка моя. В ненависти нет ничего хорошего и быть не может. Она как яд… травит, травит, пока совсем не отравит…

— Не подходи.

— Не буду. Если ты подойдешь ко мне.

— Зачем?

— Свеча почти погасла. И домой надо.

— У меня больше нет дома.

— Есть, Ийлэ, конечно, есть… я ведь поклялся…

— Ты без меня умрешь, — она вцепилась в ступеньку, пусть и понимала, что надо встать.

Спуститься. Не вечность же ей сидеть здесь… и лестница выдержит. Если выдержала подъем, то и спуск тоже… и надо решиться. Свеча и вправду почти погасло.

— Умру, — согласился Райдо. — И я не хочу умирать. А ты?

Ийлэ покачала головой. Она тоже не хочет.

Она спустится.

Скоро.

— Малышка плачет… с ней Нат, но Нат и сам… ему не очень хорошо. Ему вообще нельзя было оборачиваться, но по-другому никак… шел за мной, а меня повело на луну.

Рука его близко.

И тяжело, наверное, держать ее вот так, вытянутой. Рука не дрожит. Выглядит такой обманчиво надежной, но Ийлэ не готова поверить.

— И дому без тебя плохо… пойдем.

Пойдет.

И она почти решилась уже, почти коснулась его, но порыв ветра ударил по башне, и та застонала.

А если обвалится?

Старая уже. Древняя даже, ей ведь немного надо. Ийлэ живо представила, как по каменной стене ползет трещина, вначале медленно, но с каждой секундой быстрее.

И камни падают внутрь.

Камни тяжелые. Они проламывают и гнилые перекрытия, и ступеньки эти, и саму Ийлэ…

Надо бежать.

Прочь.

Скорее, но как, если Ийлэ и пошевелиться не в состоянии? Только и может, что глотать слюну, которой вдруг стало много. Со страху мутит…

— Девочка моя, послушай меня, пожалуйста, — Райдо подобрался.

Близко.

Зачем он пришел?

Слишком огромный, неповоротливый. Одно неосторожное движение, и башня рухнет. А он словно и не слышит ничего.

— Меня и только меня… ты мне не веришь, но без тебя я и вправду погибну, а поэтому буду тебя беречь. Логично?

Ийлэ кивнула.

— Я не причиню тебе вреда…

— Уходи.

— Только если с тобой.

Он сделал шаг. И будь Ийлэ смелей, она бы отступила, но чернота лестницы пугала ее не меньше, чем Райдо.

— Мы вместе уйдем отсюда, ты и я… домой… я тебя донесу, хочешь?

— Уходи.

— Ты устала. Я знаю. Зимой альвы спят, а ты спишь мало. И еще ненависть сожгла, так?

Ийлэ кивнула, пожаловалась:

— Теперь пусто.