Глен Кук - Солдаты живут

Слушатели взволнованно зашептались. В некоторых мифах Хади, одна из более мягких гуннитских разновидностей Кины, имела мужа Биму, и одним из его многочисленных имен тоже было Уничтожитель.

У всех гуннитских богов куча имен. Из-за этого незнакомцу с ними трудно разобраться, потому что вместе со сменой имени меняются и атрибуты бога. Особенно запутывает, когда две разновидности одного и того же бога начинают друг с другом состязание по пинкам под зад.

— И какое отношение этот Чеви имеет к происхождению Кины? — поинтересовалась Дрема.

— О, именно он и устраивал ей всяческие гадости. Например, рубил на кусочки и разбрасывал их где попало. Но она тоже его убила. А потом оживила.

— Мурген. Я уже подумываю над тем, чтобы послать тебя к таглиосцам — пусть они над тобой еще немного поработают.

— Ладно-ладно. У Чеви имелось якобы несколько жен. Но на самом деле только одна — Камундамари. А у нее, естественно, было несколько имен. И очень темная кожа. Другие боги насмехались над ней и называли Чернушкой.

Интересно. Слова «хади» и «кина» в некоторых таглиосских наречиях означают «черный», хотя общее и обычно употребляемое слово — «снам».

— Когда сам Чеви начал ее дразнить, — продолжал Мурген, — она впала в ярость, содрала с себя кожу и превратилась в Гоури, то есть в «Молочно-белую». А содранная кожа наполнилась высосанной из демонов кровью и стала сперва Каликаусики, а затем Хатхи, что означает «Черная».

— Кина — это оболочка! — воскликнул Суврин, напугав всех. «Оболочки» или «ходячая кожа» представляли собой демонический ужас, малоизвестный за пределами родины Суврина. Оболочки убивали человека, высасывали его плоть и кости, надевали его кожу и крали его жизнь. Подробности тут весьма мерзкие. Мифы о «ходячих кожах» всегда поражали меня как способ, с помощью которого невежественные люди пытаются объяснить резкие и радикальные изменения личности, вызванные, как я полагаю, болезнями, суть которых люди плохо понимают. Или, возможно, просто возрастными изменениями.

Возглас Суврина напугал и Мургена. Я тоже решил, что он перегибает палку.

— Она «оболочка» не в том смысле, в каком ты это понимаешь, — сказал Мурген.

Интересно, а как Суврин мог понимать это иначе?

Концепция монстра, способного похитить подобным способом чью-то личность, особенно гротескна. Мне довелось увидеть немало странного и даже уродливого. Призрачные друзья Тобо — лишь последние в этом списке. Но оболочки — единственный ужас, который кажется слишком кошмарным, чтобы быть правдой.

Подобно самим богам, надежных свидетелей их существования не имелось. Сегодня мы говорим о древних мифах. И Суврин сослался на один из наиболее непонятных.

— Ты уж поверь, Суврин, — сказал я, — если бы «оболочки» существовали реально, то можешь не сомневаться, что Хозяева Теней их отыскали бы и использовали. Представляешь, какое из них получилось бы оружие, а?

— Пожалуй, — неохотно признал Суврин.

— Все это замечательно, — буркнула Дрема. — Но время для страшных сказочек кончилось, ребята. А теперь пусть Мурген договорит. Он ведь когда-нибудь договорит? Потому что я хочу вернуться к тому, ради чего мы сегодня собрались. — Она погрозила пальцем. — И попробуй только выдать новую идиотскую шуточку, Лебедь.

Лебедь поморщился. Его оружие уже было готово выстрелить, а мишени не оказалось. Потом он ухмыльнулся. Время еще настанет.

— Итак, Мурген?..

— Я уже почти закончил. По словам Баладитая, почти все основные идеи обеих мифологий согласуются. Однако в них ей приписывается больше черт богини смерти. Например, всегда упоминается, что она живет на кладбище.

— Но ведь она и здесь живет на кладбище? — спросил я. — Когда Дрема, Госпожа и особенно ты описывали свои ночные кошмары, то помните, как вы говорили о месте со множеством костей? Это могло быть гуннитское кладбище.

Гунниты сжигают своих покойников, очищая их перед тем, как их души выстроятся в очередь за новым предназначением в следующей жизни. Но жара огня никогда не хватает, чтобы поглотить самые крупные кости. Если погребальная площадка расположена возле крупной реки, то останки обычно сбрасывают в воду. Но множество их расположено вдали от крупных рек. А бывает, и там, где не хватает дров. И некоторые семьи не могут накопить достаточно денег, чтобы купить дрова, даже когда они есть.

И растут холмы из костей.

Такие места редко посещает кто-либо, кроме жрецов. Эти люди в желтых одеяниях поклоняются Маджаяме, но постоянно ходят настороже, потому что Кина и ее шайка демонов живут, как многие полагают, как раз под горами костей. Пусть даже Кина, как всем известно, прикована цепями под Сияющей равниной до наступления Года Черепов.

— Сейчас у меня много времени для размышлений, — сказал я. — И одна из тем, занимавших мои мысли, — почему существует так много различающихся мифов о Кине. И я, кажется, понял причину.

Мое эго раздувалось от тщеславия. Даже Дрема заинтересовалась — несмотря на свой характер. Моя жена — возможно, менее очарованная, велела: «Так говори», — причем ее тон подразумевал, что ей прекрасно известно, что меня уже не остановить.

— В те дни Отряд был на службе у…

— Костоправ!

— Извиняюсь. Просто хотел проверить, слушаете ли вы. К разгадке меня подтолкнул тот факт, что единой гуннитской доктрины не существует. Да и особой иерархии среди гуннитских жрецов тоже, только местная. Нет центрального арбитра, разделяющего приемлемые и неприемлемые догмы. Кина не одинока в том, что является субъектом сотен конфликтующих мифов. Таких богов целый пантеон. Выберите любого. Путешествуя от деревни к деревне, вы увидите, что он носит различные имена, участвует в различных мифах, его путают с другими богами и так далее. А мы видим разницу, потому что мы путешественники. Но ведь до самых войн Хозяев Теней почти никто в этих краях не путешествовал. Поколение за поколением, столетие за столетием люди рождались, жили и умирали на одних и тех же нескольких квадратных милях. По стране перемещались лишь немногочисленные торговцы украшениями и шайки душил. А они идеи не переносят. Поэтому каждый миф постепенно мутировал в соответствии с местными особенностями и предрассудками. А сейчас сперва Хозяева Теней, а следом и мы очутились в центре всего этого…

Мы? Я быстро огляделся и увидел лишь троих, кто вырос не на этом конце света. На мгновение я ощутил себя древним ископаемым, которому здесь нет места, и вспомнил старинное стихотворение, где говорилось примерно так: «Солдаты живут. И гадают, почему». В том смысле, почему именно я из всех тех, кто маршировал с Отрядом в годы моей молодости, все еще жив и трепыхаюсь? Ведь я заслуживал этого ничуть не больше, чем любой из них. А может, и меньше.