Александра Лисина - Некромант на свободе

Но, к несчастью, ЭСЭВ работает лишь тогда, когда душа к этому готова. Поэтому, чтобы вернуть учителя, я должен был… просто обязан приложить для этого все усилия.

— Я знаю, ты не забываешь долгов… — прошептал я едва слышно. А когда внезапно появившееся эхо подхватило мои слова и тяжелым колоколом бросило их в бездонный колодец Вечности, слабо улыбнулся и повысил голос: — Однако ты мне должен, Нич, помнишь? И должен сильно. Сегодня я пришел потребовать с тебя этот долг!

Порыв ледяного ветра, донесшийся из-за границы очерченного мною круга, был поистине страшным. Я едва устоял на ногах, несмотря на целую кучу охранных рун и защитных заклинаний. В какой-то миг темнота вокруг алтаря сгустилась так, что сквозь нее перестал быть виден лес, деревья, небо… она заполонила все вокруг. Поглотила окружающий мир. Подменила его собой. И при этом стала осязаемой. Живой. Она густыми клубами вилась вдоль наружного края пылающей алыми огнями схемы, явственно облизываясь и кровожадно посматривая на мое кровоточащее запястье.

— Ни-и-ич… — решительно позвал я, не обращая внимания на то, с каким вожделением Тьма сжимается вокруг алтаря и с довольным урчанием слизывает один слой защиты за другим. — Нич! Вернись, старый пердун, я должен задать тебе пару важных вопросов! Сумеешь ответить — так и быть: упокою на веки вечные! А если нет… имей в виду: прокляну! Да так, что тебя и в посмертии будут мучить недельные запоры!

Тьма сгустилась еще сильнее, постепенно расползаясь все дальше и все охотнее скручиваясь вокруг меня в тугой водоворот. Пока еще ленивая, сонная, но с каждым мгновением все больше входящая во вкус и все настойчивее пробующая пробиться сквозь мои щиты.

— Нич! — нетерпеливо крикнул я, подметив краем глаза, как одна за другой стремительно гаснут мои руны.

Страшиться тут, конечно, нечего — в конце концов, мой черед должен был наступить гораздо раньше. Да и не пугала меня смерть. Ни тогда, ни, тем более, теперь. Просто было бы обидно потратить так много усилий и получить за них шиш без масла. Поэтому я не отступил, а, наоборот, хищно оскалился и с вызовом подался навстречу надвигающемуся мраку.

— У тебя последняя попытка, Нич! Второго шанса не будет! Точно прокляну! На этот раз — навечно!

Однако мне снова никто не ответил. Не возмутился моей наглостью, не пообещал отомстить. Да и книга под онемевшими пальцами не шелохнулась. И это было плохим знаком. В то время как Тьма отвоевала для себя еще один кусочек пространства и неумолимо потекла дальше, все быстрее уничтожая заметно поблекший охранный круг.

Сколько от него осталось? Две трети? Половина? Нет, уже меньше… а резервов вообще — на донышке: Тьма за считанные минуты сожрала почти все, что я сумел собрать — алтарь, который вот-вот рассыплется прахом; два накопительных амулета, уже успевшие превратиться в бесполезный хлам, мои запасы, собранные с таким трудом, и теперь выжигала саму Печать, торопясь скорее добраться до живого нутра.

Демон! Неужели я все-таки ошибся в расчетах?!

У меня впервые за ночь нервно дернулась щека.

— Мастер Твишоп?

Тьма злорадно хихикнула и придвинулась еще на шажок, но, кроме нее, больше никто не отозвался. А у меня всего минуты две осталось в запасе, прежде чем изменения в защите и в даре станут необратимыми.

— Мастер Люборас Твишоп!

Мой голос снова охрип и опустился до вынужденного шепота — мороз пробрался уже до костей, грозя вот-вот заморозить насмерть. Кожа посинела, мышцы свело от холода, губы дрожали и едва могли шевелиться. В животе сплошным куском льда свернулись внутренности…

Но я все еще чего-то ждал. Все еще надеялся и отчаянно не хотел отступать.

— Мастер! — сипло каркнул я, с трудом выталкивая звуки из замерзшего горла. — Эй, меня кто-нибудь слышит?!

Полторы минуты.

— Учитель… — и тут связки перехватило болезненным спазмом. В груди опасно похолодело, ледяным обручем сжимая сердце. Затем тревожно екнуло что-то в душе от мысли, что старый архимаг, возможно, уже обрел покой и может не захотеть вернуться. А мгновение спустя я почувствовал, как что-то острое на пробу царапнуло по окровавленному запястью, и прикусил губу. — Нич!

Печать внезапно вспыхнула обжигающей болью, заставив меня скрипнуть зубами и упрямо набычиться.

Одна минута.

— Д-друг мой… — мне потребовалось немало времени, чтобы судорожным толчком вытолкнуть из себя эти два коротких слова. И почти все силы, чтобы разомкнуть обледеневшие губы и беззвучно прошептать:

— Ты нужен… мне… прошу тебя: вернись…

После чего обреченно закрыл глаза и с горечью признал, что я все-таки переоценил себя. Мысленно взвыл, с яростью ища ошибку в своих рассуждениях. Но затем понял, что теперь это не имеет никакого смысла. С хрустом сжал окровавленные пальцы на покрытой толстым слоем инея книге и, выждав последние несколько секунд, за время которых Тьма почти успела сомкнуться над моей головой, мысленно произнес слово-деактиватор.

Когда я пришел в себя, в лесу все еще было темно. Все так же не пели птицы, неприятно холодила спину промерзшая на локоть в глубину земля и угрюмо молчал опустевший лес, на кронах которого еще не успели растаять кроваво-красные снежинки…

Стоп. А почему они красные?

Понятия не имею. Возможно, я просто смотрю на мир сквозь алую пелену застывших на ресницах слез? Да, наверное… похоже, поранился, когда неосмотрительно таращился во Тьму и нагло требовал у нее ответа. А Тьма — дама мстительная. Жестокая. Злопамятная. И она всегда голодна. Если не сожрет, так хоть укусит напоследок. Вон, как запястье саднит — небось, немалый кусок оттуда отхряпала.

Не испытывая ни малейшего желания выяснять, в чем дело, я бездумно уставился на далекое небо. Шевелиться не хотелось, во всем теле была такая слабость, что подняться на ноги или хотя бы сесть я бы просто не смог. Все же кровопотеря оказалась значительной, да и оба дара я сегодня истощил до предела. Вылечиться, соответственно, был не способен. Связь с зомби и умсаками тоже потерял. Нича не воскресил. Следовательно, помочь мне было некому. Оставалось только смирно лежать на холодной земле, терпеливо ждать, пока тело вернет себе способность двигаться, после чего со стоном подниматься, тащиться через все баронство на какой-то хромой кляче… ах нет — взятая в деревне лошадка наверняка сдохла, не выдержав общения с Тьмой… то есть, тащиться в замок придется пешком. Одному. Надеясь, что по дороге меня не задерет какая-нибудь приблудившаяся тварь.

Внезапно откуда-то сбоку послышались хлопки крыльев, а затем на границе видимости метнулась неясная тень.