Алексей Пехов - Основатель

– Не смею настаивать, – улыбнулся лигаментиа, зная, что позже колдун будет жалеть о своем отказе. Если уже не жалеет. – Идем. Поговорим в более удобном месте.

Он привел некроманта в небольшую комнату, на ходу придумывая обстановку. Бревенчатые стены, шкура медведя на полу, кабаньи и оленьи головы на стенах, плотно закрытые ставни на единственном окне. Гость, входящий сюда, мог предположить, что попал в охотничий домик, стоящий где-нибудь на окраине Шварцвальда.

Кристоф явно оценил усилия лигаментиа, огляделся, улыбнулся чему-то и спросил:

– Как долго ты учился создавать иллюзии?

– Не учился. Я ничего не создаю. Просто живу, думаю, чувствую, и все вокруг меняется.

Иноканоан распахнул ставни. В комнату тут же полился свежий лесной воздух. На подоконник легли мокрые ветви черемухи с кистями белых, сладко пахнущих цветов. В черноте летней ночи зашумел дождь.

– Но ведь ты пришел не для того, чтобы говорить о нашей магии?

– Именно для этого, – ответил Кристоф, опускаясь в чуть скрипнувшее кресло.

– И что тебя интересует?

Некромант сделал вид, будто не слышит иронии, прозвучавшей в его голосе.

– Что представляет собой мир лигаментиа?

– Какой, прости, «мир»? – скептически осведомился Иноканоан, отворачиваясь от окна.

– Почти у каждого клана есть собственное пространство, из которого он черпает силу. В моем обитают Темные Охотники, духи-убийцы и подобные им существа. Нософорос и старшие фэриартос живут в своем мире сами. Мне нужно знать, что происходит у лигаментиа.

– Ты можешь рассказать, что происходит в сновидении? Бессмыслица с точки зрения реальности.

– И все же?

Иноканоан мог бы не отвечать на эти вопросы, но его забавлял настойчивый интерес некроманта.

– Там нет времени. Бесконечная, черная пустота вместо секунды. И час, пролетающий за мгновение. Тысячи событий за минуту или одно и то же, повторяющееся непрерывно.

– Он опасен?

– Он непредсказуем.

– Из него трудно выбраться?

– Невозможно.

– Ты можешь научить меня выходить туда?

Иноканоан рассмеялся, усаживаясь на просторный кожаный диван, появившийся из пустоты.

– Хочешь попасть на Грань? – Он посмотрел в лицо колдуна и вынужден был оборвать смех. – Ты хоть представляешь, что можешь встретить там? Это не место для прогулок любопытствующих кадаверциан.

– Я собираюсь не на прогулку. И не из любопытства.

– Ну да, конечно, – буркнул лигаментиа. – Ради спасения мира. Ищешь надежную тюрьму?

– Можно сказать и так, – не стал спорить Кристоф.

Помедлил и начал рассказывать. Его план был опасным, рискованным, но осуществимым.

Иноканоан усмехнулся. Нечто подобное он и предполагал.

– Фелиция считает – клану Иллюзий больше нет дела до нас, – продолжил Кристоф, проводив взглядом белого ночного мотылька, влетевшего в окно. – Так же, как и до реального мира.

– А что думаешь ты?

– Если бы это было так, вы не стали бы вмешиваться в дела Нахтцеррет.

Цветы черемухи за окном начали медленно осыпаться, превращаясь в снежинки. Потянуло ледяным воздухом. Лигаментиа поднялся и закрыл ставни, успев заметить, как мокрый ночной лес медленно превращается в ледяную пустыню.

– Наши хозяева, гин-чи-най, разочарованы во всех вас, – сказал он, глядя поверх головы Кристофа на деревянную стену, которая начала потрескивать, словно не выдерживая магии, скрытой в ней. – Они надеялись, что у кровных братьев достаточно силы, ума и воли, чтобы противостоять Основателю, но ошиблись. Помнишь наш разговор в Праге? Единственный выход спастись для всех вас – объединиться. Тогда ты ответил, что это невозможно. Но в одиночку ты ничего не сможешь сделать.

– Быть может. Однако я все же попытаюсь, – невозмутимо отозвался мастер Смерти. – Если ты научишь меня выходить в ваш мир.

Дверь открылась, и в комнату вошла Соломея. Не глядя на колдуна, гордо прошествовала к дивану и села рядом с братом.

– Он хочет попасть на Грань, – сказал ей Иноканоан.

– Я могу провести его туда хоть сейчас, – мрачно предложила девочка, сузив вишневые глаза.

– Еще он хочет научиться выходить туда самостоятельно.

– А владельцем снов он стать не желает?

Брат улыбнулся, оценив ее юмор, и сказал:

– Ты прав. Нам не совсем нет дела до реального мира. Когда знаешь, что он существует где-то неподалеку, жить не так скучно. Я научу тебя, как проникать на Грань. Но с одним условием.

– Что ты хочешь? – спросил колдун после секундной паузы.

Иноканоан рассмеялся своим мыслям и ответил:

– Сначала я хотел попросить у тебя Крест Основателя.

Глаза Кристофа вспыхнули яркой зеленью, а пальцы крепко впились в подлокотники, но ему хватило выдержки не перебивать, и лигаментиа продолжил:

– Но, к сожалению, он не сможет храниться здесь. Наша реальность слишком нестабильна. Это опасно для чужих артефактов. Поэтому я попрошу другое.

Соломея, сидящая рядом на диване, вдруг заерзала, словно желая и не решаясь высказать свое мнение. Но едва брат взглянул на нее, затихла.

– Ты отдашь мне свои сны.

Магическая зелень скатилась с пальцев кадаверциана, зеленые искорки посыпались на ковер, и каждая из них, превратившись в тонкую змейку, уползла сквозь пол. Но удивленный Кристоф даже не заметил этого.

– Мои сны? Зачем они тебе?

Иноканоан пожал плечами:

– Твой рабочий материал – мертвые тела, мой – иллюзии, сновидения, кошмары.

Соломея снова пошевелилась, нервно теребя подол платья, но опять промолчала.

– Какие сны тебе нужны? – спросил кадаверциан, усмехаясь. – О прошлом, будущем, настоящем, военные или эротические?

Девочка насмешливо фыркнула, но тут же стала серьезной.

– Все, какие я посчитаю достойными использования, – также улыбаясь, ответил Иноканоан.

– Хорошо. Забирай, – с легкостью согласился Кристоф.

«А Вольфгер на его месте предпочел бы отказаться от Креста», – подумал глава клана Иллюзий, но, естественно, не стал говорить об этом вслух.

Он наклонился вперед, пристально глядя в глаза собеседника, увидел за зеленой глубиной радужки бесконечную черную пропасть, в которой клубились призрачные, пока еще не оформленные тени. Кусок мира, не понятный никому, кроме лигаментиа. И за те несколько минут, что Иноканоан смотрел на легкие, струящиеся силуэты, его сила отсекла колдуна от собственного мира сновидений.

«Если бы ты знал, что отдаешь, – подумал юноша, снова опираясь спиной о теплую спинку дивана. – Но никто из вас никогда не понимал силы снов».

Кристоф прикоснулся ладонью ко лбу, тряхнул головой, зажмурился и снова открыл глаза. Он чувствовал произошедшее изменение, но не мог понять, в чем оно.