Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования

Открыть глаза, перевести дух и осмотреться я смогла лишь через пару минут. В метре от меня стояли Анфиса и Кристина, по их лицам блуждали странные эмоции — шок, смешанный с удивлением и облегчением. Вот только поздравлять меня со спасением никто из них не спешил, и этот факт интуитивно заставлял напрячься, равно как и тот, что полусидела я сейчас на холодном полу в мокром платье. Его влажные юбки лишь слегка прикрывали мне ноги, а вот верх моего тела, а именно все, что выше талии, был полностью обнажен.

Точнее, не так! Корсет, выгодно подчеркивающий когда‑то грудь, который по всем правилам красивого платья для фрейлины был затянут утром на голое тело, теперь грубо разрезанным лоскутом свисал с моего бедра,

болтаясь на трех нитках в месте, где когда‑то был пришит к юбкам.

То, что я сижу голая перед девчонками меня ни капельки не смущало, все мы женского пола, в конце концов, а вот то, что чьи‑то руки до сих пор меня приобнимали, вводило в ступор. А воспоминание о чужих прикосновениях к губам и сделанном мне искусственном дыхании становилось нестерпимым до желания разбить пару кирпичей об чью‑то герцогскую голову. Кто ж еще,

если не он, мог меня раздеть. Больше тут маньяков не было!

Рывком укрыв грудь руками, я дернулась из непрошеного захвата, вот только фиг меня куда отпустили.

— А ну не дергайся, — прозвучало на ухо чье‑то злыдне — блондиновское,

отчего сердце уползло в пятки, а вот дрыгаться и дергаться захотелось еще больше.

— П — п-пустите, — прохрипела я неузнаваемым голосом и предприняла повторную попытку побега.

Хватка не ослабла ни на йоту.

— Выпущу, когда успокоишься, — на этот раз ледяной голос прозвучал громче и уже не впритык к моим органам слуха.

"Ага, щаз!" — вслед за мной в подсознании оживала и Эльвира, — "Да на что он рассчитывает после этой фразы? Ни одна порядочная девушка после такого не будет спокойна! Укуси его, Элька, фас!"

И если после эридановской фразы я была нифига не спокойной, то после эльвировского "фас" я остервенела.

Медленно повернув голову в сторону ненавистного голоса, я прямиком уткнулась носом в благородно — породистый герцогский фейс.

— Что? Понравился вид на мою голую грудь? — процедила я, — Не смогли удержаться и опять облапали? Воспользовались своим положением?

Собственно, оружие его преступления я тоже обнаружила краем глаза. Не малых таких размеров кинжал лежал по правую руку от Эридана, и не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, чем именно распорол мой корсетик этот маньячный злыдень.

Вот только мое злобное обвинение улетело в молоко. Голубой артефактный глазюка герцога продолжал смотреть на меня не мигающим светом, а второй зеленый хитро сощурился.

— Странно, что ты не обвинила меня в искусственном дыхании и откачивании твоей бессознательной тушки, — в тон мне пришелся его ответ.

Только теперь заметила, что герцог, так же, как и я, мокр с ног до головы. С

его волос тонкими струйками стекает вода, а влажная рубашка, словно издеваясь, сексапильно облипает контуры его рельефного тела. Вот только фигня все это по сравнению с тем, что я перед ним фактически голая. Опять!

— А вообще, Савойкина, за время обучения в Академии ты подозрительно часто пытаешься отправиться на тот свет в моем присутствии. Лестница,

полет каблука, теперь вот утонуть решила, — язвительно добавил он к своей предыдущей фразе.

— А вы… а вы… — задыхалась я от негодования, — Вы подозрительно часто меня раздеваете!

"Ага! Негодяй!" — бесилась Эльвира, — "Теперь он просто обязан на нас жениться! Честь поругана при свидетелях! Не отвертится теперь! Скажи этому гаду, что я хочу зеленое платье в горошек и фиолетовую фату!"

При упоминании "жениться" мне что‑то резко поплохело. Воспоминания о видении непрошеным порывом ветра влетели в мою память и замелькали назойливыми конвертиками с королевскими гербами. Вот только теперь я уже сомневалась в том, что это простые видения. Глюки, как есть! От нехватки кислорода!

Еще раз взглянув на герцога в упор, поняла, что наступило самое подходящее время включить заднюю передачу и валить отсюда подальше.

Тем более интуиция подсказывала мне, что на этой эпичной ноте моего утопления наше занятие на сегодня закончилось.

— Все, я успокоилась, — притворно миролюбиво и через силу выдохнула я. —

Спасибо, что откачали!

Рука на моем плече разомкнулась.

От герцога пришлось отходить медленно, словно от опасного хищника,

который вот — вот может наброситься и разорвать на тысячу мелких Элечек.

Анфиса и Кристина только и ждали моего "побега из объятий нежности и ласки" и, едва я очутилась на воле, подлетели ко мне и принялись поспешно надо мной квохтать. Лишних комментариев в сторону Эридана в его присутствии никто не отпускал, ибо чревато последствиями, а вот попытка приведения меня в божеский вид была предпринята.

— Мы так перепугались, когда ты ко дну пошла, — причитала Фиска, водя горячими руками вокруг моего тела, отчего от мокрого платья повалил густой пар. — Хотели уже кинуться, но нас оттолкнули.

Кто именно их оттолкнул, было и так понятно. Некоторые злыдни так же высушивались в сторонке, только какой‑то более эффектной магией. Пар от герцога не валил, а вот серебристое сияние исходило.

— А корсет жалко, — горестно вздыхала Кристина, хотя в ее голосе я явственно ощущала ироничные нотки, — Такое платье было, такое платье!

Словно в надежде, что разрезанный корсет может срастись подобно мелкой царапине, брюнетка пыталась сомкнуть его края на моем туловище.

Разумеется, ничего не вышло, но Кристина старательно пыхтела над этой невыполнимой задачей.

Ко мне же начала возвращаться привычная наглость, окончательное осознание ситуации и план будущих действий: как только окажусь наедине в комнате со своими кумушками, то вытрясу из них все о том, что здесь происходило, пока я ловила глюки в отключке. Но для начала в эту комнату надо было попасть, желательно незаметно, что в моем нынешнем виде становилось огромной проблемой.

Скосив недобрый взгляд на Эридана, который уже сумел высушиться и подняться на ноги, я все же решила попросить помощи у сильных мира сего.

— Господин Эридан, — предельно вежливо начала я. Голос по — прежнему хрипел и был достоин номинации "Курильщик года", что особой радости мне не приносило.

— Что, Савойкина? — удивительно гадкая ухмылка всплыла на его губах.

Подобная эмоция от этого чурбана — женоненавистника была мне в новинку,

поэтому интуитивно пришлось напрячься и ожидать подвоха в его действиях.