Когда выбираешь не ты... (СИ) - Седа Непоседова
Потрепанный передрягами Ворон сидел на больничной койке с журналом в руках, слегка морщась от боли. Ребра были перетянуты тугой фиксирующей повязкой. Кроме него в палате находилось еще двое, один тут же куда-то ушел, а второй спал или делал вид. Пацан стремительно подлетел к другу, обхватил Джесса руками и уткнулся носом ему в шею.
— Ты живой… Живой! — Тани прижался еще крепче. — Почему ты меня никогда не слушаешь?! Я же предупреждал, что рогатые будут вооружены! Чёртов Капитан Америка! А если бы тебя не спасли?! Ты хоть на секундочку подумал обо мне, когда решил помереть там к хренам собачьим?
— О-оо… И я рад тебе, чертёнок! Ох… Да осторожней ты, не то доведешь меня до аута своими объятиями! Хотел бы я знать, каким таким хитрым способом ты ухреначил Костлявую и уговорил меня остаться пожить еще? Я точно помню, что прямо в груди разверзлось пекло! Как так оказалось, что я отделался сломанным ребром и царапиной? — Джесс буквально отодрал от себя мальчишку, и, взяв его за обе руки, пытливо заглянул в мокрые от слез глаза. — Ну, что ты? Все же хорошо, малыш! Я смотрю, ты подружку привел? Хорошенькая. Познакомишь?
Молодой человек повернул в мою сторону голову и начал без стеснения осматривать с ног до головы, явно, прицениваясь.
— Это не подружка, Джесс. Эта та самая девушка, что как ты выразился «ухреначила Костлявую»! Бог сжалился, когда я рыдал над твоим трупом, и привел ее на этот злополучный склад, — паренек кивнул головой, приглашая меня подойти ближе, и представил: — Это Тэя. И ты теперь ее должник.
Я, молча, поклонилась и протянула на ладони вынутую из него пулю, не особо обращая внимание на удивление, нарисовавшееся на лице лидера Воронов. Парень осторожно забрал подношение, зажав его в кулак.
Сейчас, наконец, появилась возможность получше его рассмотреть: светло-русые волосы, спутавшиеся и непослушно торчащие в разные стороны, глубоко посаженные голубые глаза, острые, как бритва, прямой нос с выраженными крыльями, сбалансированные чуть тонковатые губы, резко очерченная челюсть и подбородок с ямочкой. Ну и вдобавок далеко не трехдневная небритость, но она ему явно была к лицу. Даже сидя, парень выглядел высоким. И Тано не соврал, говоря, что у его друга красивое тело — широкие плечи, мускулистые с проступающими руслами вен руки, наверняка, под повязкой и накинутой сверху рубашкой прячутся впечатляющие кубики пресса. Не удивительно, что он пользовался популярностью у девчонок. Но строптивую и волевую натуру парня я почувствовала сразу, несмотря на все еще не восстановившуюся энергетику.
— Что, не понравился? У тебя на лице это написано, — мне показалось, Джесс как-то подозрительно улыбнулся. — Тебе сколько лет, принцесса? Больше пятнадцати и не дашь. Но глаза… Мне кажется в них гораздо больше, чем ты пытаешься изобразить. И пока не понимаю, что меня смущает…
— Я ничего не изображаю. И можно поинтересоваться, сэр, зачем Вам знать мой возраст? — я не спешила удовлетворять его любопытство.
— Вот так, значит? Кокетничаешь? — парень хохотнул и тут же охнул от боли, схватившись за бок. — Колючая какая! Может, прикидываю, хорошая ли ты пара вот этому проныре.
— Мистер Джесс, у нас не очень много времени, поэтому я сразу скажу, что мне нужно. От нечего делать я бы тут не появилась. Как сказал Тано, Вы мне теперь должны. А я не хочу, чтобы Вы были должником, поэтому помогите мне найти Грона, и с долгом будет покончено. Грону не место в этом Мире.
От моего заявления парень оторопел.
— Нехилые у тебя запросы, принцесса! Ты что же, на тот свет его собралась отправить? Это когда же он тебя так успел достать?
— Для начала я приведу в норму Ваше ребро и рану. Нас ждут внизу. Кстати, Ваш любимый Харлей тоже здесь.
Джесс снова изумленно на меня уставился, даже дар речи потерял ненадолго, перевел взгляд на Тани, кивнувшего в подтверждение головой, и добавившего:
— Мы собираемся тебя отсюда забрать.
— Ложитесь, мы начнем сейчас же. Только не прикидывайтесь, что для Вас это проблема.
Джесс, сморщившись, покорно лег, а я, не теряя времени, начала процесс восстановления перелома и заживления раны, наложив на всякий случай заклинание анестезии. Парень не сводил с меня глаз, по нему чувствовалось, что он следит не только за моими действиями, но и сосредоточенно ловит ощущения внутри.
Через двадцать минут я закончила, и, усадив Джесса на кровати, поинтересовалась:
— Так пойдете или без повязки?
— Что-то мне подсказывает, что твоя внешность все-таки не соответствует начинке.
— Вы не ответили.
— Давай снимем, из-за нее я не могу вдохнуть полной грудью. Но боль пропала. Так и должно быть?
— Да. Я сейчас, — и вышла из палаты. Убедившись, что рядом никого, материализовала в руках медицинские ножницы, «стащив» их с поста у медсестры, и вернулась назад. Разрезав повязку, аккуратно освободила от нее торс парня и придирчиво осмотрела грудь — от ранения остался едва заметный розоватый шрам.
И да, кубики пресса у него были что надо!
— Вау, Джесс! Будто ничего и не было! — Тани, стоявший рядом со мной, медленно провел ладонью, ощупывая грудь и ребра друга. — Просто чудеса!
— Одевайтесь и — на выход. Тани, проводишь сам своего друга? По-моему, он от переизбытка эмоций как-то неважно выглядит, — я развернулась, чтобы уйти, но Джесс ухватился за мою руку и дернул к себе, разворачивая лицом. Губы у парня непроизвольно дрожали. Взяв себя в руки, глядя прямо мне в глаза, он произнес срывающимся голосом:
— Спасибо… Я действительно тебе должен. До конца дней.
— Мистер, а чё так пафосно-то? О'кей, я принимаю благодарность, но взамен прошу помочь мне отыскать Грона. У меня всего пять, а нет, уже четыре дня для этого. Можете заодно, и разобраться с Хаггером, раз уж Вы сами пообещали. — Я осторожно освободила руку от захвата и направилась в коридор, попутно оставляя на сестринском посту ножницы.
Почти на выходе в кармане завибрировал телефон. Звонил Тэхён. Я свернула из вестибюля в небольшую нишу с входом в кабинет первичного осмотра. Свет здесь не горел, а на дверях висела табличка «Кабинет не работает», значит, никто не сможет помешать моему разговору.
— Привет. Спасибо, что не забываешь.
— Тэя? — Тэхён осекся и немного замялся. — Ты разве не в теле Чонхёка, о, извини,
