Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

– Лу принадлежит второму кругу, – вмешалась сама богиня, которая сопровождала меня в этом походе к жрецам, – так что конкретных жертвоприношений она не ждет. Достаточно просто искренне просить ее о помощи и Лу откликнется.

Жрица согласно кивнула, принимая такое объяснение. Так как инициаторами строительства храма руками короля выступали мы, то и нам было нести знание о старом‑новом божестве в массы.

Отдельной молельней дело не ограничилось и алтарь богини «с карточки лото» поставили и в общем молельном зале богов второго круга, который находился на балансе города. Это было, наверное, даже важнее, чем отдельное помещение – тут поток просителей был не в пример выше и находился зал в нижнем городе, прямо на границе с доками.

Я не обольщался на тему щедрости короля: Кай был деловым человеком и когда он почувствовал, что я начал приносить пользу и выполнять наш уговор, предпринял ответные шаги. Кроме того, заниматься полноценно храмами и алтарями во время войны у нас не получится, так что «задаток» начали выплачивать в оставшееся мирное время.

С Вилой де Шонц все было одновременно и просто, и сложно. С одной стороны женщина показала, что недостойна моего доверия как человек, потому что пыталась меня окрутить и прижать к ногтю. С другой – она была верной соратницей и фавориткой Кая, занималась для короля дворцовым шпионажем и интригами, и в целом была ценным источником информации.

Ходить по коридорам дворца или территории королевской крепости, вслушиваясь в мысли каждого проходящего – с ума сойдешь. Так что как бы мне не было тяжело общаться с де Шонц, иногда контактировать все же приходилось. Я быстро получал от фаворитки информацию и наводки, по которым потом занимался «прослушкой», но это – максимум, ни словом больше.

Во время «прослушки» чужих мыслей я в основном узнавал о мелочах, местных склоках и прочих дрязгах. Иногда я выдавал де Шонц информацию о том, когда и кого лучше было «подложить» под очередного аристократа или мелкого дворянина. Временами приходилось обрабатывать и заходивших по делам купцов и прочих видных граждан Пите.

Мне казалось, что со временем я привыкну к такой жизни, привыкну к статусу бесплотной тени, которая ковыряется в душах людей, выведывая все грязные тайны и помыслы. Но время шло, а мне было все так же мерзко. Я не получал никакого удовольствия от того, чем занимаюсь, но сам же на это подписался. И молельня с алтарем в общем зале богов были свидетельством того, что я все делаю правильно.

Тренироваться с Лу в полную силу стало сложнее, так как на арену мог зайти кто угодно, так что мы ограничивались отдельными ментальными уроками в моих покоях и практикой боя на мечах уже вместе с Орвистом. Часто я занимался с гвардейцами.

За прошедшие недели последствия моего пленения полностью сошли на нет. Постоянные физические нагрузки, хорошее питание, спокойный сон на чистых простынях и возможность мыться каждый день благотворно сказывались на моем здоровье. Организм, будто почуяв вольницу, стал наращивать мышцы в объемах, которых у меня никогда не было. Только в магическом мире я понял, что если бы уделял спорту в юности хоть сколько‑нибудь времени, этот гормональный период моей жизни прошел бы намного веселее и приятнее, чем было в реальности.

Иногда к нашим тренировкам «на троих» присоединялись и другие гвардейцы. Чтобы не вызывать вопросов, Лу приходилось себя сдерживать, показывая уровень владения мечом не слишком превышающий мой собственный, но даже такие умения эти вояки оценили по достоинству: не многие женщины этого мира уделяли внимание владению холодным оружием, предпочитая луки или арбалеты. Впрочем, ходили разговоры, что в том же Сархозане женщина‑воин была такой же нормой, как и женщина‑швея в Клерии. Но и люди на юге были более рослыми и крепкими, так что тут все не так и однозначно. Впрочем, знакомство Лу с бойцами гвардии значительно упростило всем нам жизнь, сняв множество вопросов о том, кто учил счетовода орудовать мечом и почему он был поначалу так неумел против крупных и высоких противников.

Забавно было наблюдать за тем, как некоторые бойцы «подкатывали» к богине. Нет, никаких сцен, истерик, хватаний за руки или оскорблений – девушка показала свои умения на арене и в глазах королевской стражи перешла в статус воина, да и держать себя в руках гвардейцы умели, чай, не обычные солдафоны. Но вид того, как Лу один за другим отшивает красивых и рослых парней и мужчин, как‑то грел мое мелочное счетоводческое сердечко. Так сказать, добро пожаловать на борт, господа, у нас с вами много общего.

– Завтра нам места тут не будет, – объявил Орвист, когда мы трое уже выходили за пределы арены. – Мой десятник сказал, что командир объявил отработку строевого боя.

О строевом бою я слышал весьма отдаленно, так что незамедлительно засыпал гвардейца вопросами.

Орвисту «починили» морду лица, вернули натуральный темный цвет волос и сейчас он опять носил свою форменную куртку с синим змеем во всю спину.

Как оказалось, строевой бой – основа тактики на полях сражений для всех местных армий. В зависимости от поставленных задач, построение могло быть различным, как и использование вооружений. Для противодействия коннице были отряды тяжелой пехоты с огромными заточенными пиками, длиной от трех с половиной до пяти метров. Были тяжелые метательные копья, которые выбрасывали из вторых‑третьих рядов в щиты противника, чтобы замедлить ход и порвать строй. Вроде у меня дома такие копья называли пилумами.

Копье было на самом деле тяжелым, причем утяжелено оно было специально – до трех‑четырех килограмм, чтобы эта дура наверняка увязла в щите противника или сбила человека с ног, если броня выдержит удар крупного наконечника.

Были в армии и длинные персональные копья – от двух до двух с половиной метров в длину, которые использовались в качестве оружия первого контакта в бою стенка на стенку. Они не слишком надежны и маневренны, так что как только наконечник копья отсекался или его вырывали из рук солдата, в ход пускались короткие мечи.

Я напросился понаблюдать за тренировкой по строевому бою, по итогам которого был крайне впечатлен.

В этот раз гвардейцы были облачены в более тяжелую броню, а на руке держали щит, полностью закрывающий корпус.

Началась тренировка с отработки совместного передвижения плотным строем щит к щиту, после – атакующие движения с выставленными на щиты копьями. После трех минут имитации схватки с невидимым противником, во время которой строй колол копьями специальные чучела, гвардейцы перешли на мечи.

Как объяснил мне потом Орвист, эта была лишь часть подготовки гвардейцев. Их активно обучали еще и бою верхом с длинными полуторными мечами, метанию местных пилумов, бойцы учились складывать некоторое подобие и римской черепахи, по периметру которой солдаты ощетинивались длинными второго и обычными копьями первого ряда.

Я быстро оценил преимущество копья перед мечником: в своем обычном исполнении палка с металлическим наконечником была с меня ростом. Против такого колющего оружия у мечника в бою один на один было унизительно мало шансов даже с небольшим наручным щитом.

На мои расспросы, почему копье непопулярно, Орвист только хмыкнул:

– В общей свалке его легко обломать или вырвать, да и чтобы эффективно орудовать такой махиной нужно пространство в шагов пять. В плотном строю это невозможно, так что наш выбор – мечи.

– А в бою один на один?

– Ну, копье опасное оружие, но это удел простолюдинов и ополчения. Да и ненадежно обычное копье, а если изготавливать из хорошей древесины, усиливать отварами и магией, чтобы было упругое и прочное, что по цене как три хороших меча выходит, – осадил мои идеи Орвист.

Как оказалось, владели копьем более‑менее тут все, потому что оно проистекало из первого и простейшего воинского снаряда, на котором начинали обучать юношей – из деревянной палки. Но как только основные движения отрабатывались, а связки рук достаточно укреплялись под ударными и продольными нагрузками, ребятам давали тренировочные мечи и небольшие щиты.