Роман Парфененко - Другое имя зла

– К Неве ехать запрещено. Выберите другое направление.

– А трахнуть ты себя не хочешь? – Собрав весь возможный сарказм, попробовал пошутить я.

– В данный момент нет. – Ровным голосом ответил урод.

Так, все определилось, праздник жизни закончен. Как бы не куражился, но если ты в плену, значит, да то и значит.… Надо выбрать направление.

– Слышь, третий, назови-ка мне зоны закрытые для посещения.

– Все окраины, Петроградская сторона, территории вдоль Невы, промышленные зоны, производственные предприятия, складские помещения, авторемонтные мастерские, гаражи, кладбища и близлежайшие к ним места. Васильевский остров, вокзалы.

– Все ясно, – перебил красноречивого урода.

– На Московский проспект можно?

– На сам Московский можно, на прилегающие к нему территории нет.

– Хорошо, – повернул голову к водиле.

– На Московский проспект, по Невскому до Фонтанки, потом по набережной до Московского и оттуда до конца, до того места, до которого разрешено.

– По набережной нельзя.

– Чтоб ты провалился, скважина! – Но от скепсиса и иронии не осталось и следа. Все заменило раздражение. Хотелось перестрелять трех придурков. Но если все перечисленные сектора действительно закрыты, то перехват рывка дело не часов, а минут. Придется смириться. Доедем до конца, а там посмотрим.

– Давай через Сенную площадь и на Московский, такой маршрут возможен? – Повернулся к скважине.

– Такой маршрут разрешен.

– А фули стоим тогда? Вперед!

Машина тронулась, через минуту выехали на Невский. Перед пересечением Невского с Садовой водитель притормозил. Машина по инерции проехала немного и остановилась. С правой стороны, пропуская, замерла колонна средневековой, безликой пехоты. В маршевом порядке на беглый взгляд штук двести Других. Возглавляли подразделение четыре рыцаря в ярких плащах, с опущенными забралами на шлемах. Крайне правый из них держал в латных рукавицах знамя. Ветра не было, но оно было полностью развернуто, как штандарт. Скорость позволила рассмотреть лик на стяге. Это было лицо Юрия Юзовского, с черным нимбом над головой. Невский оживал. Теперь по нему маршировали колонны средневековых демонстрантов, таская над собой транспаранты с моим изображением. Вот, срань-то. В город возвращалась ЖИЗНЬ, но это была совсем ДРУГАЯ жизнь!!

– Куда это они, – обернулся к имеющему возможность говорить. Урод в ответ промолчал.

На каждом перекрестке вдоль Садовой стояли кордоны Других. Видимо, война с крысами достигла своего апогея. Но откуда Атман набрал столько уродов?! Может, он переделал убитых в Других. Наверное, в каждом человеке есть необходимый для этого перегной. Остается только гадать. Более насущный вопрос, могу ли я остаться в этой войне в стороне? Сейчас, вроде как, с Другими. Понятен ли мой статус, – пленника уродов, крысам? Они ни когда не выказывали враждебности по отношению ко мне. Интересно, что я теперь в крысином представлении? Но надо самому определиться, на чьей стороне?! С крысами больше ничего не связывает. Эти, сегодняшние, мало чем похожи на тех, из прошлой жизни, которых боялся. Другие, они враги, были, а теперь? Конечно, Юрий Юзовский не дал согласия на предложение Безумного бога, – пока. Объективно, он прав, это решение, вопрос времени. Когда-нибудь, устав от метаний по кругу, я соглашусь. И сольемся, так сказать, в экстазе. Крысы проигрывают войну. Или наоборот, Атман, бог, которому невозможно нанести ущерб, что помешает ему строгать и строгать Других, все из тех же мертвецов?! Запросто. Крысы не будут успевать пополнять свои резервы живой силы. Червивое дитя не остановит тотальное кровопролитие. В этой войне, крысы потенциально проигравшая сторона. Проигравшая до полного уничтожения.

Что если, грохнуть сторожей и метнуться к крысам?! В мозгу полетели лубочные картинки. На одной, мановением руки посылаю полчища острозубых, серо-бурых солдат, на замершие вдали у реки стальные полки Других. Другая, в форме, с ужимками Наполеона возвышаюсь над полем боя. Кругом растерзанные трупы Других, парящие кровью трупы крыс. Я одержал решительную победу. Вернисаж заканчивается картиной печальной, Юзовского, закованного в цепи, окруженного со всех сторон Другими, ведут к барабану, на котором восседает Атман, – вылитый я.

Возглавит вооруженное клыками и когтями сопротивление Безумному Богу, было бы интересным, если что-то изменило бы в моей жизни. Тем временем объехали Сенную. Выехали на Московский Проспект. Перед мостом через Фонтанку остановились. Из скверика, рядом с Железнодорожным институтом вышел Другой, без шлема, но с обнаженным мечом в правой руке. На нем был плащ с острыми мальтийскими крестами. Его сопровождало трое арбалетчиков. Перед дверцей он замер, щелкнул железными пятками, переложил меч в левую, а правую вскинул с хрустом вверх, в нацистском приветствии. Я лениво нажал кнопку на двери, стекло опустилось, небрежно кивнул уроду и лениво, с зевотой спросил:

– Ну, что еще?

Открылась задняя дверца машины и сидевший за мной номер третий выбрался на свет Атмана. Третий вместе с мальтийцем отошли от машины метров на пять, повернулись друг к другу мордами и начали мысленно, но очень оживленно о чем-то говорить. Сволочи, на меня, вообще, внимания не обращают! Как ни прислушивался и не приглядывался, ничего разобрать не мог. Тогда, просто, взял и закурил.

Разговор закончился, одновременно с выкинутой в окно сигаретой. Кавалер рыцарского креста, направился к машине, а мальтиец с арбалетчиками опять ушел в тень деревьев. Третий сел в машину.

– Ну, что у нас новенького?

– Мы въезжаем в зону активных, боевых действий. Командир дозора рекомендовал не продвигаться дальше. Это опасно.

– Пусть он бабушку поучит свою борщи варить. Запрета ехать дальше, насколько понимаю, нет?!

– Запрета нет, но благоразумнее избрать иное направление.

– Послушай, уродина! Я снёс пятьдесят две башни Других. Наличия большого количества мозгов в Ваших головах, с помощью хирургических методов, не обнаружил. Так что, в порядке рекомендации, побереги советы для Атмана. Едем вперед, по Московскому!

Другой не стал препираться, положил руку на плечо водителю, машина тронулась.

Около Технологического института, на площади стояли толпы Других. Даже примерного количества голов трудно представить. Вся площадь была запружена вооруженными латниками. Стояли без строя, но очень плотно. Словно, ожидая обращения предводителя. Самым обескураживающим была гробовая тишина, угрюмо висевшая над пестрой толпой.

Чтобы проехать, пришлось въезжать на тротуар и тихонечко, вдоль стенки Военмеха, пролезать мимо воинственной толпы.