Роберт Энтони Сальваторе - Рассвет Короля (ЛП)

Они опали на пол, затем прошли сквозь пол, и Кэйн исчез.

Афафренфер замер с открытым ртом, а за столом, раздались возгласы радости, благоговения, и даже немного хлопков, и мастера, все как один подскочили и помчались к месту, где пропал Грандмастер Цветов.

— Так завидую, ох, мне нужно помолиться, — сказал один мастер, похлопав Афафренфера по плечу.

— Удача нашла свой путь к тебе сегодня, — сказала Мистресс Сэвэн. — За то, что ты дружишь с тем ловким дроу, который сует свой любознательный нос в гущу событий, намного больших, чем он думает, — она приблизилась и поцеловала Афафренфера в щеку. — Если ты переживешь это, — прошептала она так, чтобы только он мог услышать за гомоном остальных, изучавших место, где исчез Кэйн, — ты вернешься сюда приобретя больше знаний и власти, чем ты можешь вообразить, — она повернулась к возвышению. — Ты получишь место за этим столом, молодой брат.

Афафренфер не мог, никак не мог изменить выражение своего лица.

— Если ты выживешь, — добавила Мистресс Сэвэн, и ушла, чтобы присоединиться к другим.

— «Белые»? — переспросила Тазмикелла. Эти два дракона и Джарлакс были сейчас в усадьбе сестер-дракониц, построенной вне стен Гелгабала.

— Так мне сказали, — ответил Джарлакс. — Я не видел их, но учитывая местоположение и задействованных монстров, это имеет смысл.

— Араутатор и Арвитурайс, — с явным отвращением произнесла Ильнезара.

— Не Арвитурайс, но более вероятно один из их грязных потомков, — сказала Тазмикелла. — Один, несомненно, Араутатор, учитывая рассматриваемую область, и что он бессмертно дик и неутолимо голоден.

— И другой, — заметила Ильнезара. — Молодой и вредный.

— Молодой и тщеславный, ты имеешь в виду? — поправила Тазмикелла. — Он ищет благосклонности своего порочного отца Араутатора, на его собственных землях.

Джарлакс отметил скептический тон драконицы и понял, что такое явление не было распространено. Белые драконы не были так же общительны как некоторые другие виды драконов, он знал это, но учитывая тон Тазмикеллы, этот Араутатор был одиночкой даже сверх той репутации.

— Оба тщеславные, как мне кажется, — сказала Тазмикелла.

— Они жаждут милости от той пятиголовой мерзости, — согласилась ее сестра.

Не часто что-либо могло потрясти Джарлакса, кто жил много веков и был уверен, что видел большую часть из того, что мог предложить мир, но когда он переварил слова Ильнезары и осознал, что за существо она упомянула, его челюсть действительно отвисла.

— Они считают, что если насобирают достаточно сокровищ, то смогут вернуть это все назад, — объяснила ему Тазмикелла, видя его ошеломленное выражение.

— Они?

— Наши цветные кузены, — сказала Ильнезара с отвращением.

Джарлакс был не очень сведущ в драконах, но он знал достаточно, чтобы понять этот план. Было много различных видов и цветов драконов на Фаэруне, но все они разделялись на два типа: цветные и металлические, с пятью основными видами в каждом: черные, белые, синие, зеленые, и великие красные драконы; бронзовые, медные, серебряные, золотые и, как сестры перед ним, медные, — хотя дроу слышал слухи о странных гибридных потомках между десятью основными видами.

— Это все? — глухо спросил Джарлакс.

Ильнезара и Тазмикелла посмотрели на него и вздохнули.

— Тиамат? — спросил он шепотом. Действительно, он едва мог произнести это имя. Тиамат была ураганом, землетрясением, вулканом, снежной бурей и ядом. Богиня драконов, которая могла разрушить мир или же, по крайней мере, превратить его в пустыню!

— Возможно, мы должны исследовать это, сестра, — заметила Ильнезара.

— Наша жизнь здесь, — заспорила Тазмикелла. — Мы только недавно вернулись для этого нового приключения в Гелиогалабус…

— Гелгабал, — поправил ее Джарлакс, получив суровые взгляды от обоих.

— Но они уже подозревают, — напомнила Ильнезара. — Фростмэнтл — недостойный король, но не без ресурсов, ты должна это признать. Он смог разузнать правду о нас, и он будет использовать каждого воина в своем распоряжении, чтобы напасть на нас, поскольку, если он сможет убить нас, или же изгнать из своего города, то тогда он станет лучше соответствовать короне Драконоборца.

— Драконоборец не был нам врагом.

— Драконоборец терпел нас, когда узнал правду и ничего больше, — усмехнулась Ильнезара. — И только потому, что мы были ему нужны, чтобы помочь не спускать зорких глаз с Ваасы в последние годы его жизни. Да ведь он даже отклонил твое предложение разделить с ним ложе.

— Дурак! — громко прервал их Джарлакс, снова получив строгие взгляды, но на сей раз, он просто усмехнулся и приподнял свою шляпу, честно отсалютовав сестрам.

— Джарлакс считает себя очаровательным, — сказала Тазмикелла, обернувшись к сестре.

— Он такой, — подтвердила Ильнезара.

— Сейчас он надеется очаровать нас, и возможно даже получить вознаграждение за свою лесть.

— О, и он получит, — ответила Ильнезара, и подмигнула дроу, который откинулся назад и закинул руки за голову.

— Кроме того, — продолжила Ильнезара, как только Джарлакс расслабился, возможно, даже слишком расслабился.

— Да, — подтолкнула ее сестра.

— Это — удивительное совпадение, не так ли, что Джарлакс вернулся к нам точно в тот момент, когда стража короля Фростмэнтла стала такой любопытной?

— О, я не думала об этом, сестра, — согласилась Тазмикелла, хотя, конечно же, она думала, и обе повернули свои головы к дроу, при этом сильно напоминая рептилий.

— Удачный поворот для нас всех, — усмехнулся Джарлакс.

— Говори, — сказали они вместе.

— Судьба зовет вас отсюда, к большему приключению и более важным обязанностям, и, похоже, в то самое время, когда вам самим, возможно, придется попрощаться с этим несчастным городом и его несчастным королем.

— О, в самом деле, какая удача, — они сказали одновременно, источая сарказм.

Джарлакс пожал плечами и улыбнулся.

Он знал, что они не убьют его.

Он надеялся, что они его вознаградят.

— Ты молился целый день? — спросила Амбергрис своего друга, когда нашла его в саду на плоской крыше одного из крыла великого монастыря. Ей пришлось спросить его четыре раза, прежде чем он открыл глаза и, казалось, только в этот момент заметил, что она была тут.

— Не молился, — ответил он, медленно выходя из своего транса. — Я размышляю об учении моего ордена.