Феликс Крес - Королева войны

— Так точно, госпожа.

— Когда я говорю: «Заходи вправо всегда, когда можешь», то не имею в виду маневры внутри строя.

— Так точно, госпожа.

— Слишком далеко выходишь на предполье, — обратилась она к третьему офицеру. — Они уже по-настоящему хорошо ездят верхом, так что веди их прямо перед собой, поскольку они наверняка не собьются в кучу за твоей задницей. Слишком широкая дуга! Стоило бы даже попробовать поворот с перестроением, с «десятки друг за другом» на «шеренгу», доверяй уж им хоть немного, этим своим воякам. Как думаешь? А ты куда поехал? — спросила она сотника. — Два клина пошли направо, один налево, а ты идешь в сторону того одного? Там известно, кто командует!

— Должны были идти два налево.

— Но не пошли, поскольку я изменила твой приказ, — развела руками Тереза. — И так будет еще не раз. Кто-нибудь из подсотников неправильно поймет сигнал или не услышит и примет собственное решение. Ты должен с этим считаться и быть там, где нужно, а не там, где ты сам для себя решил. Зачем вы вышли перед строем?

— Потому что шла атака на центр линии, — ответил офицер, показывая на предполье. — Ты так сказала, госпожа. И приказала помочь пехоте.

— Два тяжелых отряда, которые не остановить, — подтвердила она. — Вы вышли перед строем лишь затем, чтобы их рассеять и одурачить, выйти на фланги и тылы. Чтобы они не знали, что происходит. А ты описываешь широкую дугу перед их фронтом. — Она снова направила палец на подсотника. — Они ударили бы по тебе с фланга и поехали дальше. Если уж разгонишься — то иди в контратаку, ничего не поделаешь. Они точно так же проедутся по вам, но уже недаром. Всегда хуже вляпаться в дерьмо, чем его перепрыгнуть. Еще раз! — распорядилась она. — Предполагаемая контратака с тыла пехоты, противник, как и раньше, выстроен двойным острием. Вы наступаете галопом, задействованные в последний момент, и проходите через строй.

— Так точно, госпожа!

Раздались свистки подсотников. Тереза поехала в сторону линии пехоты и изменила построение клиньев, смешав тяжелые с легкими. Она не собиралась облегчать задачу своим офицерам. Отдав приказы, она отъехала на фланг, вместе с двумя надсотниками наблюдая за действиями конницы. Однако вскоре заметила одинокого всадника, мчавшегося со стороны города, — это был гонец гарнизона на прекрасном пегом коне.

— Ого! — сказала Тереза. — Похоже, в городе по мне соскучились. Продолжай, пока не добьешься результата. — Она показала подбородком на тренирующиеся полулегионы. — Хоть до вечера.

Надсотник кивнул. Тысячница выехала навстречу гонцу. Маленькая девушка-курьер на спине крупного жеребца с Золотых холмов казалась ребенком. Встретившись, они обменялись несколькими словами. Вскоре обе мчались к видневшимся вдали городским стенам. Благородный гнедой конь Терезы принадлежал к одной из степных пород — отлично подходящий для войны, нетребовательный, но далеко не столь быстрый, как чистокровный дартанец, на котором сидела девушка. Было видно, что она пытается сдерживать бег своего скакуна. Лишь на улицах Акалии ситуация изменилась, так как более проворный конь Терезы лучше ориентировался в узких переулках, да и тысячница превосходила девушку как наездник. Гонцы гарнизона должны были владеть искусством скачки с ветром наперегонки, но от них не требовалось умения совершать сложные повороты.

Женщины миновали предместье, и за городскими воротами им пришлось ехать медленнее, так как в полдень улицы Акалии полны были народа. Рысью они добрались до гарнизона. Тереза оставила коня на попечение солдат, исполнявших обязанности конюхов, и направилась прямо к себе в башню, где поднялась на самый верх, в пресловутую захламленную комнату.

На крышке сундука, в котором она держала одежду, лежал невероятно исхудавший и облезлый кот. Стоя на пороге, тысячница долго смотрела на разведчика, наконец села на стул возле окна.

— Я хотела спокойно поговорить, но когда я тебя посылала, не знала, что ты вернешься в таком виде… Зачем ты забрался аж сюда? Потому что два месяца назад я сказала: «Когда вернешься, приходи прямо ко мне»? А где остальные?

Кот слегка пошевелил хвостом.

— Я пришел сюда, потому что не хотел, чтобы солдаты меня видели, — сказал он с более заметной, чем обычно, кошачьей хрипотцой. — Что, плохо выгляжу, тысячница? Остальных нет. В Сей Айе держат собак.

— Собак? Что значит — остальных нет?

— У них собаки в военных лагерях, а в последнее время вообще везде. Эти собаки загрызли двоих твоих разведчиков, комендант. Третьего они загнали на дерево, его застрелили из арбалета.

Тереза содрогнулась.

— А что с тобой?

— Мне дважды пришлось убегать от собак. Я весь запаршивел в том лесу и что-то у меня с потрохами. Не могу есть — меня сразу тошнит. Из меня вылезают черви. Еще немного, и я сдохну — вот и притащился сюда, чтобы доложить.

— Зачем ты там так долго сидел?

— Потому что оно того стоило.

Она покачала головой.

— Ну, тогда рассказывай… Как закончишь — марш в лазарет. Я приволоку тебе из города лучших коновалов.

— Я бы предпочел немного покоя, тысячница… В Сей Айе семь отрядов тяжелой конницы, разной численности и с весьма запутанной организацией, основанной, похоже, на отделениях из трех или четырех конников. В отряде Дома четыреста всадников, в других по-разному, от ста пятидесяти до трехсот с лишним. Они постоянно развиваются, но для копейщиков не хватает коней, так что добавляется лишь стрелковая конница. Количество отрядов не увеличивается, их лишь усиливают. Есть два отряда средней конницы, которую там называют легкой, по двести пятьдесят человек в каждом. Ко всему этому шестьсот пехотинцев, в том числе три сотни арбалетчиков. В пехоту набирают все новых солдат, но хорошего солдата в Дартане найти все труднее, особенно если учесть, что в Сей Айе не берут людей с темным прошлым. Легкая конница достаточно действенна, судя по разговору, который я подслушал. Достаточно действенна, но не слишком хороша, хотя и обучена по-армектански. Однако к этому подразделению относятся несколько пренебрежительно, в фаворитах же ходят тяжелые отряды. Офицеры, которых я подслушал, как раз на это жаловались. Лишь у одного из пяти солдат легкой конницы есть лук или арбалет, их вообще не обучают стрельбе в боевых условиях, но все хорошо вооружены для борьбы врукопашную, намного лучше, чем наши. Пехота намного хуже, почти половина — новобранцы, к тому же плохо обученные. Там не ценят пехотинцев.

— Весьма по-дартански! — заметила Тереза.

— Похоже, однако, что комендант Йокес вообще не намерен выводить их из Сей Айе, это пехота только для обороны, на случай, если лесная стража пропустит кого-нибудь на ту поляну. Им не на чем перевозить скарб, многие из них — пожилые люди, иногда даже бывшие солдаты, но уже неспособные к дальним переходам. Численность лесной стражи — самая большая военная тайна, думаю, кроме коменданта, никто не знает, сколько там этих лесников. Может, двести, а может, тысяча двести.