Вольф Белов - Император полночного берега

– При чем здесь я?

– В тебе кровь Хорруга.

Тангендерг приподнял жреца над землей и впечатал спиной в стену. От удара затылком о камень у Гидера потемнело в глазах.

– Что ты знаешь обо мне? – злобно поинтересовался каданг.

– Ничего, – простонал жрец. – Все знает Идигер.

Коротким ударом Тангендерг всадил кинжал в сердце жертвы. Хишимер беззвучно сполз к его ногам.

Оставив мертвое тело в проулке, Тангендерг вернулся на постоялый двор, где Идигер снял просторную комнату для них обоих. После разгрома ногаров на равнине за Келенганом Тангендерг поймал гиппариона, лишившегося хозяина, усадил Идигера в седло и направился в сторону Хишимера, по уже покоренным арамеями землям. Безногий жрец неоднократно заверял спутника, что тот встретит того, кто ему нужен, однако каданг не слишком доверял его словам. Как оказалось, не зря. Будь Тангендерг уверен, что калека сознается под пытками, он без раздумий приступил бы к действиям. Но, несмотря на ущербность, жрец вовсе не производил жалкое впечатление, в нем чувствовалась значительная внутренняя сила, болью невозможно было бы сломить его дух.

Идигер неподвижно сидел в кресле за столом, глядя прямо перед собой немигающим взглядом. Тангендерг остановился перед ним и произнес:

– Порой мне кажется, что ты способен предвидеть будущее. Знаешь ли ты, что ждет тебя сейчас?

– Ты задашь мне вопрос, – спокойно отозвался Идигер.

– Задам, – кивнул каданг. – И ты впервые ответишь правду.

– Откуда такая уверенность? – с усмешкой поинтересовался жрец.

– Твой путь уже закончен. Ты слишком умен, чтобы не понимать этого.

Тангендерг бросил на стол свой кинжал.

– На этом клинке кровь твоего посланника. Ни его, ни тебя не дождутся в Хоруме. А ты расскажешь мне о крови Хорруга.

Идигер откинулся на спинку кресла. Его взгляд оставался спокойным и лик был невозмутим, как и прежде.

– Ты слышал о том, что случилось с Тотом? – спросил Идигер.

– До недавней поры я даже не слышал о вашем боге.

– Хорруг вырвал ему сердце и лишил связи с миром живых. Чтобы вернуть Тоту полную жизнь, я должен окропить его сердце живой кровью того, кто вырвал это сердце. Только так я верну могущество царству хишимеров и смогу заслужить прощение своего бога. Но Хорруг слишком сильный противник и с каждым днем становится все сильнее. Мне пришлось вернуть из небытия семерых бессмертных воителей, равных которым не было при их жизни и нет теперь. С их помощью я наверняка смог бы пленить Хорруга. Однако вмешательство глупого воришки спутало все планы…

– Кто такой Хорруг?

Идигер пожал плечами.

– Теперь он царь арамеев.

– Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.

Идигер пригладил ладонью свою бородку и спросил:

– Ты сам когда-нибудь видел Хорруга? Видимо, нет. Ты был бы очень удивлен, если бы смог увидеть вас обоих рядом со стороны.

Жрец умолк, выжидательно глядя на собеседника. Тангендерг оставался все так же мрачен и спокоен. Похоже, его ничто не могло вывести из равновесия. Даже злоба его была холодна и спокойна. И беспощадна.

– Продолжай, – потребовал каданг.

– Ты ведь наверняка уже сам догадался. Кровь Хорруга течет в твоих жилах.

– И ее ты решил пролить на алтарь своего божества? Похоже, твой обряд не состоится. Скажи, ты действительно знаешь, кого я ищу?

– Какая тебе разница? Ты уже узнал, что хотел.

– Не все. Куда ты отправил Хорруга?

– С чего ты решил, что это я его отправил? – спросил Идигер, даже не пытаясь изобразить удивление. – Разве могу я указывать царю арамеев? Он сам выбрал свой путь.

– Свой? – переспросил Тангендерг. – Или тот, который ты ему подсказал? Твой ум слишком изворотлив, это я уже понял.

– Пусть Хорруг тебя не беспокоит. Он уже не вернется оттуда, куда направился. Никто не в силах противостоять тому, с кем он там встретится.

– О чем мне беспокоиться, я решу для себя сам, – холодно произнес Тангендерг. – Я найду Хорруга и без твоей помощи, не имеет смысла скрывать.

Идигер снова пригладил бородку и усмехнулся.

– Что ж, ищи его в горах Потана. Может, и сам там сгинешь.

– Все может быть, – безразлично согласился Тангендерг. – Но скажи, зачем тебе его смерть? Чего ради ты отправил его в горы?

– Зачем? – переспросил Идигер и на мгновение задумался. – А зачем мне его жизнь? Я оказался на том постоялом дворе не для того, чтобы встретиться с ним, а чтобы заполучить тебя. Только для этого мой бог привел меня туда. А Хорруг просто стал мне не нужен.

– Ты просчитался, – мрачно произнес Тангендерг. – Я не стал твоим.

Он повернулся к жрецу спиной и опустил ладонь на рукоять окровавленного кинжала, что лежал на столе.

– О, великий Тот, как же я устал от этой жизни, – с тяжелым вздохом прошептал Идигер.

– Я облегчу твои страдания, – все так же спокойно и холодно произнес Тангендерг. – Отправляйся к своему богу.

Не оборачиваясь, он ударил кинжалом за спину и вышел из комнаты. Идигер уронил голову на грудь. Струйка крови окрасила седую бороду. Темная капля упала на рукоять клинка, пригвоздившего его к спинке кресла.

Пожилой воин выглянул за стену и сплюнул в сердцах. Как и вчера, и позавчера, и несколько дней назад под стенами Каттако стояли арамеи. Просто стояли, даже не пытаясь штурмовать город. Охрана на стенах не очень-то заботилась об исполнении своих обязанностей, горожане были уверены: арамеи не рискнут войти в город. Однако это никому не приносило облегчения.

И снаружи, вдоль стен, и в самом городе непрерывно горели костры. Над башнями трепетали черные вымпелы, возвещая всем, что город находится во власти чумы.

Страшная болезнь вспыхнула в городе совсем недавно. Сразу в нескольких кварталах жителей свалил с ног черный недуг. Поговаривали, что не обошлось без зловещих служителей Тени, готовых любыми способами ослабить и без того гибнущую империю. Обычно чумных силой сгоняли в одно место, где и оставляли умирать, но сейчас заболевших оказалось слишком много. Воины городской стражи, облаченные в глухие черные одежды, крючьями вытаскивали из домов тела умерших, не смея коснуться их руками, и сжигали прямо на улицах. Сотни костров наполняли город смрадом.

Жители, которых еще не коснулась болезнь, рады были бы покинуть страшное место, но арамейские воины, оцепившие город снаружи, не выпускали никого. Тех, кто пытался выйти, издалека расстреливали стрелами. Похоже, арамеи сами не знали, что делать с городом, который даже и не думал сопротивляться. Вот уже третий день они просто топтались под стенами, не предпринимая никаких попыток ни к штурму, ни к переговорам. В былые времена, выходя из своих чащоб на равнину, лесные варвары не осмеливались приближаться даже на расстояние полета стрелы к зачумленным селениям и сейчас пребывали в полной растерянности.