Андрэ Нортон - Зеркало судьбы

21

ТВИЛЛА ОТКРЫЛА ГЛАЗА и увидела над собой изящные изгибы цветочных лепестков. Она снова лежала в кровати-цветке. Девушка боялась, что во сне ее будут тревожить видения, порожденные воспоминаниями о злых силах, с которыми ей пришлось столкнуться. Но опасения Твиллы оказались напрасными — никакая темная тень не омрачила ее сон.

Здесь не было ни дня, ни ночи, и Твилла чувствовала себя в безопасности — по комнате кружилась легкая серебристая дымка, а значит, Лотис пока не начала снова творить свои темные дела.

Девушка встала с кровати и прошла в соседнюю комнату, где находился небольшой бассейн. Она вымылась — и сразу же взбодрилась, избавилась от вялости после сна. На стуле лежала чистая одежда — не изорванное в клочья платье, которое Твилла там оставила, а все новое и свежее. Прекрасная белая рубашка из тонкой ткани и верхнее платье в бледно-зеленых тонах — такого цвета бывает первая листва на деревьях ранней весной. Рядом стояли легкие сапожки, очень мягкие, облегающие ногу, словно вторая кожа. Такую обувь носят лесные люди. Там был и пояс из серебряных цепочек, украшенный зелеными камнями, с застежкой в форме серебристо-зеленого листка — в точности похожего на листья чудесного светящегося деревца, которое маленькая волшебница Ката назвала Сердцем леса.

На стене висело зеркало, во много раз больше того, которое Твилла носила на груди. Одевшись, девушка подошла к нему и рассмотрела свое отражение. Ее лицо больше не было обезображено припухлостями и уродливыми оспинами, но кожа показалась Твилле необычайно бледной. И волосы, свободно свисающие на плечи, тоже как будто стали немного другими — не такими тусклыми, как раньше, и не каштановыми, а темно-золотистыми. Хотя, возможно, все дело было в особом оттенке, который придавало это зеркало всему, что в нем отражалось.

Конечно, Твилла и сейчас не могла сравниться красотой с лесными чародейками, однако выглядела очень даже неплохо. Интересно, как бы повел себя Астар, если бы она досталась ему в лотерее такой, как сейчас? Твилла содрогнулась — к счастью, все это уже давно позади! Если… Если бы только лесной народ и люди с равнины смогли примириться! Если бы можно было как-то сдержать воинственность лорда Хармонда и его солдат, пока люди леса смогут подготовиться к своей защите… Как и Илон, Твилла понапрасну считала эти «если»… Илон… Ему суждено навсегда остаться во тьме…

Твилла решительно сжала губы. Ее борьба против Лотис еще не окончена. Она — целительница и должна верить в свои силы. От любой болезни, от любого злого чародейства обязательно должно быть какое-то средство! Может быть, об этом можно что-нибудь узнать из записей, которые лежат в хранилище знаний.

Позади Твиллы сгустился туманный вихрь. Девушка быстро обернулась и увидела Карлу — и Кату.

— С добрым утром, дочь Луны, — приветствовала ее Карла. — Все ли у тебя благополучно?

— Все ли благополучно у всех нас? — отозвалась Твилла. Она с удивлением заметила, что на плечах у Каты сидят три маленькие крылатые ящерицы, а еще волшебница принесла с собой пухлую, плотно набитую чем-то сумку.

— Ты говоришь «у нас» — однако ты не из лесного народа…

Твилла не поняла, что именно Карла хотела этим сказать.

— Ты права, леди, — медленно ответила девушка. — Я не из вашей семьи.

Карла подошла к ней и, подведя Твиллу поближе к зеркалу, сказала:

— Смотри внимательно, смотри не только глазами, но и сердцем.

Твилла вгляделась в отражения — свое и лесной феи. В зеркале у обеих была одинаково бледная кожа, темный загар юной целительницы совсем поблек. И неудивительно — ведь она не была под солнцем с тех самых пор, как впервые ступила в тень леса. Что же еще? Неужели Карла считает, что в них есть еще что-то общее кроме цвета кожи и покроя платья?

— Я не понимаю… — в конце концов призналась девушка.

Карла рассмеялась, и Ката тоже.

— Ах, дочь Луны, посмотри — ты ведь стала другой! Смотри же! — Лесная волшебница взмахнула рукой перед зеркалом, и изображение изменилось.

Потрясенная столь разительной переменой, Твилла даже отступила на шаг. Теперь на нее смотрела загорелая девушка с обветренной бронзовой кожей, с уродливым, покрытым отвратительными оспинами лицом — тем лицом, которое она наворожила себе в минуту отчаяния. Выгоревшие на солнце растрепанные волосы были гораздо светлее, чем сейчас, — цвета перепревшей прошлогодней соломы.

— Это лицо… Я наворожила его, а потом развеяла чары… Но…

— Ты ела пищу от корней, пила живой сок зеленых деревьев. Так ты приняла в себя то, что поддерживает всех нас, — и стала нам родной, хотя и не по крови. Если даже ты вернешься во внешние земли, это родство сохранится навсегда.

Карла и Ката смотрели на нее, словно ожидая возражений. Но Твилла смогла понять суть перемен, о которых они говорили, — ведь она была обучена целительскому искусству. Все, что человек ест и пьет, входит в его тело — это так, и даже в людях ее собственного народа особая пища может вызвать изменения.

— Тебе трудно в это поверить? — спросила Карла.

— То же самое случилось и с Илоном?

— С сыном чужеземного лорда? Да. Верит он в это или нет — но он тоже стал теперь частью леса. А теперь, дочь Луны, расскажи нам, что это были за женщины — те, что стояли возле колдовского огня и смотрели, как малышку собираются предать страшной смерти?

Твилла чуть вздернула подбородок.

— Вы ведь видели, что их привели туда под охраной. Эти женщины были зачарованы. Когда жрец Дандуса сгорел, они освободились от чар и набросились на солдат — вы же видели! Я с легким сердцем оставила маленькую Ванди на попечение Лилы. Этой девушке я привыкла доверять еще с тех пор, когда нас повезли через горы, чтобы выдать здесь замуж за мужчин, которых мы никогда прежде не видели.

— А почему вас вынуждали это делать? — резко спросила Ката.

— Наши правители обнаружили, что мужчины, у которых есть жены, неподвластны чарам лесного народа — таким, какими Лотис заколдовала Илона.

К ее удивлению, Карла рассмеялась, услышав это.

— Значит, они полагают, что если у мужчины есть с кем разделить ложе, то его невозможно зачаровать? Но ведь этих женщин привезли сюда против их воли — верно? Разве они не могут теперь воспротивиться своей участи?

— Я не знаю. Девушки, которые сюда попали, все очень разные. Лила, например, была раньше рыбачкой, и ей как будто пришелся по душе мужчина, за которого ее выдали замуж. По крайней мере, она сама мне так сказала, когда помогала нам с Илоном добраться сюда. А как сложилась судьба остальных знакомых мне девушек — я не знаю.