Антон Карелин - Книга Холмов

— Что? — произнес вдруг Винсент. — Ооо…

Все уставились на мага, глаза которого заволокло мглой.

— Понятно, — кивнул тот через некоторое время. И, пожевав губами, заметил, — А этот Убой не промах.

— Чего он придумал? — нервно спросила Анна, которая все больше его ненавидела.

— Добрались они до кромки леса. Он приказал здоровяку, тащившему друд, раскрыть мешок.

— Выпустил? — догадалась Алейна.

— Угу. И убил здоровяка, меч в спину воткнул. Я высоко летаю и не слышу, чего он там сказал духам, но и без слов ясно. Дал понять, что их, друд, украл здоровяк. А он, Убой, спас и выпускает.

— Хитрый сукин сын, — скривился Ричард. — Знает, что в лесу друды его достанут. Сделает все, чтобы они не вредили ему. Будет примерным гостем.

— Зачем он вообще полез в лес? — удивилась жрица. — Тут же опасно и тяжело пробираться.

— А куда? Земли для него чужие, обратно по дороге мы, туда по дороге дровосеки. Только в зеленые холмы или в лес. В холмах его можно издали приметить. Выбор очевиден.

— К тому же, он понял, что мы вперед едем, — кивнула Анна. — Будет идти вдали от дороги и выслеживать нас на привалах. Чтобы украсть ее.

Последнее она сказала уже не понижая голоса, поэтому все услышали. Неженка словно и не поняла, ее губы мялись, сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего.

— Конечно, — зато поспешил заверить и так слишком долго молчавший толстячок, — как он может не прийти за своею дочкой-то?

Все взгляды устремились на Лиллу шестнадцати лет, магичку воды. Она висела, кусая губы, и ни на кого не глядя.

— Теперь решим повисший между нами вопрос, — тяжело сказал Ричард. — Ты убедился, Келечка, что это за люди?

Молчаливый бело-черный нечеловек, стоявший все время в стороне, приблизился к висящим, заставив тех вздрогнуть. Пожилой лысоватый лучник зажмурился и едва слышно забормотал заговор против Хаоса.

— Ты был прав, — сказал Кел, как ветер провыл в пустой пещере. — Отребье. Потерялись в жизни, и непонятно, можем ли мы вернуть их на человеческий путь.

А отойдя от пленников, встав рядом с Лисами, тихо спросил:

— И что ты предлагаешь с ними делать?

— Зачем спрашиваешь, когда понимаешь? — проронил Дмитриус, тоже понизив голос.

Он говорил без единого движения, не как живой человек. Живые говорят всем телом, как дышат, разговор это движение. А Стальной издавал ровный и мерный звук, и получалось, что из мертвой железной статуи откуда-то из неизвестного далека доносится живая человеческая речь. Как из другого мира, и в том измерении он был совершенно одинок, лишь иногда пробиваясь к своим. Лисы привыкли, но все равно это немного жутко, даже когда ты привык.

— Отпускать их? Чтобы они догнали главаря и снова пошли по нашим селениям? — продолжал Стальной. — Давно ли в Рынку ездили, пить эль с Доном Догерти? Ах да, ты же не помнишь.

Он умудрился все тем же ровным голосом, лишенным живых обертонов, вложить нажим в последние слова.

— Тащить с собой? — прикинул Ричард. — Почувствуют слабину, ударят в спину. Они не умеют по-другому.

— Что говорит по этому поводу закон? — спросил бело-черный.

— Как раз по закону мы вправе их казнить, — ответил Винсент. — Тут даже думать нечего: бандиты, без права нахождения в особой зоне Холмов, мародерствовали, убили союзного духа, украли реликт, напали на ханту при исполнении. В Мэннивее, если потратить кучу времени и сил и притащить их туда на суд, их повесят без разговоров. А на нас посмотрят, как на идиотов, что тащили вместо того, чтобы тут и прикончить… Но вообще-то основной законник у нас в ханте как раз ты.

Кел молчал, что-то взвешивая в уме.

— Раньше сдавали патрулям, — ответил Ричард. — Сейчас патрулей нет. Теперь только в Мэннивей или в центральную ставку Адама Нэя в Холмах. В Мэннивее полагается Фангу Хромому, он и при Кланах был главным судьей над хантами и отребьем. Он точно сделает как сказал учитель, потому что Фанг не разменивается на жалость, а воздает по заслугам. Адаму Нэю тоже такие в армейской ставке не нужны. Хотя женщин он вряд ли повесит.

— Вы не понимаете, — проронил Кел. — Я не про местное бандитское правосудие и воровские понятия, это все мишура. Решаем мы, я говорю о нас, закон из абстрактного становится конкретным. Всегда проще убить, чем разбираться и выяснять. Вот тут восемеро, у друдов еще девять человек. Может большинство из них и конченные. Если по закону вы имеете право их казнить, и у вас поднимется рука исполнить закон — ваше дело. Но кто-то из них не конченый. Кто-то просто попал в водоворот, слушался главаря из страха. Попробуй не послушать его. Может двое или трое человек тут не делали жестокостей. А просто жались и шли вместе с колонной.

— От этого их вина не меньше, — сказал Дмитриус. — Они все сюда пришли, все и виновны.

— Это суждение мальчика-дебила, — ровно высказал Кел. — А на деле, каждый виноват в своей мере. Жизнь и обстоятельства у каждого сложились по-своему. Суд устанавливает меру вины каждому, и сообразно этой мере дает наказание. В этом смысл наказаний и правовой системы вообще. Не казнить всех и дело с концом. А разобраться, и дать такое наказание, которое сведет к минимуму бывшую и предупредит последующую несправедливость.

— Пффф, — после паузы сказал Стальной. — Почему оно никогда так не работает?

— Во-первых, работает. А во-вторых, если отказаться от правосудия, мир будет как раз как у этих, — он показал на пленников, которые с ненавистью смотрели за тем, как расфуфыренные фраеры решают их судьбу. — Ты хочешь жить, как они?

— Повторяю, — сказал Винсент. — Кто будет выяснять личную вину каждого, и когда? Нам надо ехать.

— Пусть друды держат их в плену, — Кел перешел к делу. — Пока мы не вернемся и не сможем разобраться во всем как следует.

— А если Убой обхитрит друд? — тихо спросил Ричард, наклоняясь к нему близко-близко. — Вызволит своих людей и уйдет? Придет в Шефл, и там прикончит старую Ченгу? Ну просто вдарит ей по пьяни, ты же знаешь, она не стерпит и не смолчит. И бабка откинется. Полезет насиловать Вельту, выяснит, что он не девочка, а мальчик, разъярится, отрежет ему хозяйство и бросит истекать кровью?

— Ты уверен, что такое возможно? — спросил Кел с гримасой отторжения на лице. Он не помнил всех этих людей, но даже не помня, понимал, каково будет, если произойдет как говорит Дик.

— Даже если невозможно, зачем рисковать жизнью хороших людей? Мы тут половину поселений обошли, и везде есть друзья.

Кел опустил голову. Он не знал, как быстро отделить зерна от плевел, неизлечимых убийц от просто попавших в заворот судьбы.