Андрей Завадский - Вечная Вдова

Ратхар хотел отправиться в путь как можно быстрее, но, проходя мимо родного дома, сам не заметил, как оказался вновь в горнице. Невидящим взглядом, будучи не в силах вымолвить ни слова, он обвел рассевшихся вдоль стен родных. А отец, мать, все его братья и едва научившаяся ходить сестренка смотрели на юношу, опоясанного мечом, и ничего не говорили. Они все поняли и без слов.

  - Я должен идти, - коротко молвил Ратхар, опасавшийся, что, задержись он здесь мгновением больше, то никогда уже не сможет уйти. - Хельма ждала меня, и не простит, если теперь я останусь здесь, в тепле и уюте, когда сама она тлеет в сырой земле. Я найду правду и воздам преступникам по заслугам, а потом вернусь. А если нет, то не держите на меня зла, и знайте, что я погиб, сражаясь за правое дело, - сказал он, стараясь, чтобы голос дрожал не так заметно, а потом поклонился в пояс.

Мать всхлипнула, отец сильнее сдвинул брови, а сестренки, мгновенно посерьезнев, исподлобья смотрели на Ратхара, кажется, готовые зарыдать.

  - Мы будем ждать тебя, сын, - произнес Хофер на прощание, взглянув в глаза юноше. Старик никому не сказал, что он увидел там, но этого взгляда хватило, чтобы даже не пытаться удержать свое дитя дома. - Возвращайся скорее.

Больше он ничего не сказал, но когда Ратхар ступил за порог, покинув отчий дом, его отец и мать, бросившись друг к другу в объятия, зарыдали, словно навсегда прощаясь с сыном. Судьба, дав им надежду, вновь забирала ее, лишая несчастных родителей их любимого сына, отправившегося искать собственную смерть.

Под ногами поскрипывали, отзываясь глухим стуком на каждый шаг, рассохшиеся от жары доски. Узкий мост, перекинутый через реку, здесь разливавшуюся особенно широко, ощутимо прогибался под не таким уж большим весом путника. А тот, дойдя до середины моста, остановился, оглянувшись назад.

Путник был молод, но на висках его серебрилась седина. Он был одет в простую рубаху, украшенную вышивкой у ворота, широкие полотняные штаны и латанные-перелатанные сапоги, подошвы которых держались уже только на честном слове. Однако на поясе юноши висел настоящий клинок в кожаных ножнах, а глаза его блестели, точно у голодного волка.

Сейчас Ратхар был как раз на границе родных земель, ибо, сделав еще шаг по этому мосту, он оказался бы во владениях совсем другого господина. Рута, обрывистые берега которой густо заросли камышом и невысокими ольхами, стала тем рубежом, переступив который, юноша уже не смог бы вернуться обратно, в отчий дом, где его ждали так долго, дождавшись лишь нового расставания. В прочем, отсюда, с этого моста, не было видно уже ни родного села, ни даже возвышавшегося над полями и перелесками замка покойного рыцаря Магнуса, теперь принадлежавшего иному хозяину.

Впереди его ждал большой мир, ждали опасности и просто тяготы пути, в конце которого - Ратхар верил в это - он неизбежно встретится с безликими, словно тени, но глубоко ненавистными врагами, пришельцами из неведомых краев, ради сиюминутной прихоти способными убивать беззащитных, теша свою плоть. Они не должны были жить, эти хищники в людском обличье, и, коль больше никто не считал это важным, Ратхар был готов прервать их земной путь, избавив, возможно, еще очень многих от горя, страданий и смерти. Он принял решение, и, как ни тяжко было покидать отчий дом, не ведая, придется ли когда-нибудь вновь ступить через его порог, не собирался отказываться от своих слов. Как бы ни хотелось вернуться, юноша знал - отныне пути назад ему нет.

  - Я вернусь, - прошептал юноша, не сводя взгляда с горизонта, но видя перед собой не поросшие стройными соснами холмы, а лица отца, матери, своих младших сестер и братьев. - Я обязательно вернусь, пусть ради этого придется прошагать полсвета.

И он решительно сделал шаг вперед, направившись на восток, туда, где вроде бы видели чужаков, бродивших по лесам неподалеку отсюда. Он не знал, кого и где искать, полагаясь лишь на чудо. На поясе его висел меч, подарок Олмера-охотника, за спиной болтался мешок со скудными припасами, а в тощем кошеле на поясе позвякивали монеты, медь да пара серебряных кругляшей, прощальный дар его отца.

Глава 10 Начало игры

Обученный скакун, статный жеребец рыцарских кровей, а не какая-нибудь заморенная кляча, ступал ровным шагом, и Кратус, сам того не заметив, задремал. Сейчас, когда цель была близка, он мог позволить себе такую слабость, тем более, на расстоянии вытянутой руки неизменно находился верный Эгерт. Молчаливый богатырь и его три спутника, настоящие мастера боя, виртуозно владевшие почти любым оружием от засапожного ножа до арбалета, все время были наготове, ожидая нападения всякий миг. Даже ночью, засыпая, они не выпускали из рук оружие, чтобы нанести первый и неизменно смертельный удар, даже еще не стряхнув с себя паутину сна.

Вообще-то, еще вчера воинов, неотступно следовавших за Кратусом, было пятеро, но на рассвете один из них покинул спутников, направившись в сторону Олаглорских гор, вершины которых, окутанные голубоватой дымкой, проплывали по левую руку всадников. Край тот с некоторых пор стал заповедным для альфионцев, ибо его хозяева не ждали чужаков. Точнее, они ждали только одного, и именно о нем должен был сообщить всадник, отправившийся туда, в притулившиеся на крутых склонах поселки нелюдимых горцев. А для того, чтобы защитить самого Кратуса, и четырех бойцов было более чем достаточно.

  - Скоро мы будем на развилке, - почтительно произнес воин, пустивший своего скакуна вровень с конем, на котором восседал Кратус. - Если давешний трактирщик не солгал, то к вечеру мы уже доберемся до этого перекрестка.

  - Главное, чтобы до него вовремя добрался Эрвин, - скривившись, вымолвил в ответ маг, искоса взглянув на статного телохранителя, сидевшего в седле, точно влитой. - Будем молить небеса, чтобы наш господин не встретил на своем пути слишком серьезных преград и явился в срок.

Присутствие рядом пятерки суровых рубак, в мастерстве которых Кратус уже убедился прежде, действовало расслабляющее. А однообразный пейзаж, не менявшийся уже дня три, угнетал, вгоняя в тоску. По обе стороны тракта, ведущего на юг, к заброшенному серебряному руднику, тянулся лес, по-осеннему сумрачный. Некогда эта дорога была весьма оживленной, но с тех пор, как дарующие драгоценный металл жилы истощились, здесь порой за целый день невозможно было увидеть ни одного человека.

Иногда отряд проезжал небольшие поселки, жители которых с опаской и подозрением косились на вооруженных до зубов всадников, не сводя глаз с их арбалетов и клинков, и невольно придвигая поближе к себе вилы да тяжелые дроворубные топоры. Пятерка бойцов могла вырезать целый поселок за несколько мгновений, и крестьяне беспокоилось вполне оправданно, испуганно взирая на воинов, и не обращая внимания на их шестого попутчика. Глупцы, они, в отличие от того же Эгерта, даже не могли представить, что Кратус опаснее целой сотни воинов, только и умеющих, что размахивать своими железками.