Диана Удовиченко - Имперский ястреб

– Рик, – окрикнул меня Дрианн. – Эцони очнулся!

Я подошел к капралу и склонился над ним. Вроде тот даже не вздрогнул при виде меня. Лицо нормальное, не искаженное, и ненависти в глазах не видно. И синева с ногтей ушла. Видимо, действие заклятия закончилось. Оно и понятно: неведомый враг накладывал чары мощные, но кратковременные, рассчитывая, что Мастано нападет на меня, а потом его же самого прикончат воины.

– Ты как? – спросил я.

– Да ничего, – бледно улыбнулся Эцони. – Только вот не помню ни Мрака, и сил нет совсем. И плечо болит…

– Заживет, – я поднялся на ноги. – Отдыхай пока.

Слабость – тоже последствие Темной волшбы, которой подвергся капрал. Ничего, к вечеру оклемается. Рассказывать ему о его подвигах я не стал, какой в этом смысл? Все равно не в себе был человек. Зла я на него не держал. Пусть кто—нибудь из воинов его просветит.

После привала мастер Триммлер несколько оживился и принялся рассуждать:

– Что—то мне, ребята, не нравится. А что – и сам не пойму. Вроде пустыня как пустыня, только вот почему на нас никто не нападает—то?

– Во дает, того, этого! – расхохотался Добб. – Давно не дрался, что ли?

– Да нет, это я к тому, что странно все. Пустыня как вымерла, не видишь, что ли?

– И я говорю, к беде это, – поддержал его Зарайя. – Я неприятности шкурой чую.

Ну, положим, я ничего такого не ощущал. Здесь и раньше не особенно людно было, и зверей почти не наблюдалось. Один раз набежала стая шакалов, это после побоища с карачин, да иногда по песку неторопливо проходили крупные черные скорпионы. Но отсутствие этих тварей меня ничуть не беспокоило. Подумаешь, потеря! Хотя к предчувствиям ветерана следовало прислушаться. Солдаты насторожились, чутко оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове. Я и сам положил ладонь на рукоять Честного, а в уме перебирал подходящие заклятия.

Ближе к вечеру мы наткнулись на заброшенный затан, жители которого, видимо, собирались в спешке – вокруг валялись забытые вещи, обрывки ткани от шатров. Трава в селении высохла и почернела, деревья грустно поникли и роняли на песок скрученные листья.

– Колодец пересох, что ли? – удивился мастер Триммлер.

– Или отравлен, – мрачно предположил Хамар, заглядывая в обложенный камнями провал. – Есть вода! – произнес он немного погодя, вытаскивая оставленное жителями ведро.

– Маги, может, проверите воду—то? – спросил Флиннел. – А то у нас в бурдюках почти пусто.

Мы с Дрианном принялись глубокомысленно разглядывать содержимое ведра. На вид вода ничем не отличалась от обычной. Хотя это, конечно, не показатель. Яды бывают всякие, в том числе и магические, от которых ни вкус, ни цвет воды не изменяются. Для их обнаружения применяются специальные зелья, начинающие шипеть и пузыриться при соприкосновении с отравой. Но такой полезной штуки у меня в мешке не оказалось, пришлось действовать проще. Сначала я сунул в ведро кончики пальцев и осторожно понюхал их. Вроде бы ничего подозрительного. Поболтал ведро и пригляделся: осадка тоже нет. Пробовать, конечно, не рискнул. Дрианн наблюдал за моими манипуляциями с искренним интересом.

– Можно еще вопросить, – сказал он.

– Как это?

– Ну, обратиться к стихии и узнать, чистая ли эта вода. Только нас не учили, просто рассказывали, что самые могущественные адепты воды это умеют.

Адепты… некоторые маги посвящают всю свою жизнь изучению какой—нибудь одной стихии, и в обращении с ней достигают невероятного мастерства. Зато с другими источниками работать совершенно не умеют. Становясь адептами, они приносят нечто вроде клятвы верности выбранной стихии, а остальные за это мстят и ни за что не откликнутся на призыв. И вообще… скучно это. Ну, ладно, вопросить, так вопросить. Хотя вряд ли получится.

На всякий случай я сказал мальчишке:

– Отойди, – и призадумался.

Наверняка существует какой—то специальный ритуал вопрошания. Ну, а если следовать логике, нужно сначала войти в контакт с источником, потом… а что потом? По ходу действия сориентируюсь. Стоя на коленях перед ведром, я постарался сосредоточиться. Сердце бьется ровно, тело расслаблено. Не видеть ничего вокруг, не обращать внимания ни на что. Знак воды, слова обращения… откликнись, помоги мне! Вокруг меня сомкнулись чистые струи, живительная прохлада напитала все существо… Стихия проникла в сознание, делясь своей силой, переплетая наши энергетические потоки… Я осторожно зачерпнул пригоршней левой руки воду из ведра, и простер над ней правую ладонь. Скажи мне, нет ли чужеродного, враждебного вещества в этом кусочке твоего бесконечного тела? Невидимые токи пронизали воду в руке.

– Я чиста, – прожурчал в моем сознании ответ.

Не задумываясь, я поднес руку к губам и выпил, ничуть не сомневаясь в правдивости стихии.

– Вы что? – ужаснулся Дрианн.

– Все нормально, можно наполнять бурдюки, – сказал я, отпуская источник.

Да уж, сегодня воины насмотрелись на мои многогранные таланты! По—моему, начали относиться к своему лейтенанту с суеверным опасением. Ну, да ладно. Главное, слегка оттаяли, поняв, что я не собираюсь немедленно казнить Эцони.

Близились сумерки, ночевать в заброшенном затане никому не хотелось, очень уж угнетали вид скрюченных деревьев и непередаваемая атмосфера покинутого людьми жилья. Лучше по старинке, под барханами… Мы наполнили бурдюки и двинулись дальше.

– Вот чего, спрашивается, они ушли? – ворчал Зарайя. – Видно, шаман у них беду почуял. Вот и снялись с насиженного места, укочевали подальше.

Настроение у всех было мрачным, лица – угрюмыми. Отойдя как можно дальше от селения, встали лагерем. Костер разложить не удалось, высушенные до хрупкости черные ветки колючего кустарника моментально прогорали. Переждав хоровод призраков и расставив часовых, я отправился спать. Вокруг меня стихийно образовалась большая проплешина – никому не хотелось быть сожранным кровожадным командиром. Это было мне на руку, отойдя за небольшой барханчик, я улегся, всматриваясь в темноту.

– Приношу свои извинения, дорогой барон! – покаянно заявил Артфаал, на этот раз, слава Лугу, пребывающий в привычном облике кота. – Не сдержался, дал волю демоническому инстинкту. Не поверите, самому противно, а тянет… А тут такой случай подвернулся.

– Да уж, задали вы мне жару, – проворчал я, не испытывая, впрочем, никакого раздражения. Все же он меня спас, верно?

– Ну, в итоге все обернулось к лучшему, не так ли? – лукаво прищурился лорд Феррли. – Уважения и страха слишком много не бывает. А главное, напугали вы не только друзей, но и врага тоже.

– Не очень—то, судя по тому, что он околдовал Эцони.