Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой

Спустя полчаса постигший тонкую науку винопития и изрядно захмелевший Мафей объяснял новому знакомому историю своего происхождения, втайне надеясь, что сейчас у него неким чудесным образом найдется такой же потрясающий папа. Что, выслушав его рассказ, Хоулиан вдруг хлопнет себя по лбу и скажет что-то вроде «Ах, это же мой давний друг такой-то именно в те времена околачивался в ваших местах! И такой же серебристый, как и ты!» Но его постигло разочарование. Хоулиан не имел представления, кто из его сородичей мог бывать в Поморье семнадцать лет назад, и с уверенностью мог утверждать только, что это был не он сам.

– И вряд ли он вообще объявится, твой папа, – сказал он, доставая из воздуха вторую бутылку. – Раз он до сих пор не удосужился полюбопытствовать, значит ему и неинтересно. Я и сам не очень интересовался судьбой своих детей… – он со вздохом покосился на кровать, где всхлипывал во сне принц Орландо, и продолжил. – А потом меня Макс с ним познакомил. Давно, почти шесть лет назад. Он тогда попал в руки врагов, и его здорово избили… Едва жив остался. Макс меня привел и попросил полечить. А потом спрашивает «Не узнаешь?» Я посмотрел – человек как человек, тем более, лица вообще не видно, глаза закрыты, как его узнаешь, даже если бы и видел раньше. А я его даже и не видел. «А кто это?», спрашиваю. А Макс меня как давай отчитывать: «Так вот, это, если хочешь знать, твой родной сын. И он, между прочим, умирает. А ты его даже не узнаешь. Эх ты, говорит, отец называется! Состряпал ребенка, и поминай, как звали! Тридцать лет не являлся! Хоть бы из любопытства поинтересовался, как он там!» И стал мне рассказывать, как ему при рождении уши обрезали, как он после переворота в подвале сидел, в ошейнике, как его с башни сбросили, как он скитался по миру, выпрашивая корочку хлеба… – расчувствовавшийся эльф всхлипнул, приложился к кубку и продолжил. – И мне его так жалко стало… Что ж это я, думаю, в самом деле… Не так у меня много детей, чтобы их забывать. Собственно, он один и есть. Старшего убили во времена охоты на магов. Тоже молодой совсем, семидесяти не было… Вот я и подумал, раз у моего сына постоянно такие проблемы, наверное, надо как-то больше ему внимания уделять… общаться как-то… Ну, как люди делают. Вот и навещаю иногда. Так, поболтаем о том, о сем… вот такие из нас, эльфов, родители. Он как-то просил учить его магии, но из меня учитель такой… пару заклинаний показал, и надоело. Нет у меня ни способностей, ни желания кого-то учить. Так что, лучше держись людей. Мама у тебя есть?

– Нет, – всхлипнул Мафей, которого при воспоминании о маме немедленно пробило тоже поплакать. – Моя мама умерла. Давно уже. Она была замужем за королем Ортана, их всех убили. Маму, папу, братьев…

– А, это когда был мятеж Небесных Всадников в Ортане? – вспомнил Хоулиан. – Я слышал. Ужасная история… Я смотрю, ты тоже легко плачешь по любому поводу? Люди, наверное, плаксой считают? Не обращай внимания. Мы, эльфы, такие и есть. Мы легко плачем и легко смеемся, быстро меняем настроение и быстро забываем плохое. Это нормально.

– А у меня не получается быстро, – пожаловался Мафей. – После того случая я несколько месяцев не мог успокоиться.

– Ты же все-таки наполовину человек. А с кем ты сейчас живешь?

– С кузеном, – снова всхлипнул Мафей и почувствовал неодолимое желание рассказать другу Хоулиану, какой чудесный у него кузен, просто самый лучший и самый замечательный, и как он его любит. И брата тоже, потому что он тоже самый лучший. И рассказал. А заодно и поплакался, как он боится за кузена, который упорно намерен поспорить с судьбой, отчего крепко подвыпивший эльф пришел в полное расстройство.

– Вот так всегда, – всхлипнул он, доставая из воздуха тонкий батистовый платочек и утирая нос. – В этом главная проблема с людьми. Только ты успеваешь к ним привязаться и полюбить их, как они берут и умирают. Взять к примеру Макса…

– А кто это – Макс? – перебил его Мафей. Хоулиан тут же приостановился и резко заткнулся.

– Ну… – неуверенно проговорил он. – Макс… Один мой знакомый человек. Только не говори Амарго, что я тебе о нем сказал, а то опять ругаться будет. Так я о чем… А, о людях. Тебе придется привыкнуть к тому, что они умирают. Пройдет лет тридцать-сорок, и твой кузен и твой брат состарятся и все равно умрут. И годам к ста ты поймешь, что всерьез можно заводить отношения только с магами.

– Мэтр мне это говорил, – вздохнул Мафей. – Но все равно…

– Вот-вот, – вздохнул эльф. – Орландо тоже всегда так переживает, когда люди умирают… Да ты не плачь заранее, может, твой кузен все-таки выкрутится. Макс говорит, он такой умный… А чего это ты рукавом утираешься, у людей что, нет носовых платков?

– Есть. Только я его дома забыл.

– Так возьми. Ты же умеешь, так же как я. Почему же не пользуешься своим умением в практических целях? Вон, Орландо намного практичнее. Ты никогда не видел, как он штаны гладит? Ладонью. Я ему показал одно заклинание, «Горячие руки». Оно считается боевым, а он приспособился штаны гладить. Что значит – человеческая кровь! Люди вообще такие изобретательные и практичные, даже завидно иногда.

Мафей потянулся за носовым платком и достал почему-то трусы. То ли оттого, что пребывал в расстроенных чувствах, то ли давно не практиковался, то ли просто спьяну. Хоулиан немедленно прекратил плакать и расхохотался, наглядно подтверждая свое заявление о том, что эльфы быстро меняют настроение. Мафей, глядя на него, тоже развеселился, и они вместе от души посмеялись над его ошибкой, едва не разбудив спящего и перепугав охрану. Дон Аквилио даже заглянул в хижину, но, увидев там двух пьяных эльфов, ничего не сказал, только укоризненно покачал головой и закрыл дверь.

Когда они откупорили четвертую бутылку, разговор зашел о женщинах, и Мафей, не удержавшись, подробно рассказал новому другу о своей первой и единственной любовной победе и заодно о том, как он научился летать.

– А я не умею летать, – огорчился Хоулиан. – Даже стыдно признаться. Мой сын умеет, ты, такой маленький, умеешь, а я в свои сто семнадцать до сих пор не научился.

– Еще научишься, – утешил его Мафей.

– И то верно… А кстати, ты вот по девочкам пошел, а ты хоть умеешь предохраняться? Тебе наставник это объяснил, или счел… непедагогичным?

– А я сам нашел, – похвалился Мафей. – В справочнике.

– Эх ты, хризантема серебристая! Это же справочник для людей и про людей! Для эльфов эти заклинания не подходят! Ты думаешь, почему человеческие женщины так легко беременеют от эльфов? Потому, что предохраняются неправильно! Давай, я тебя научу, а то ведь будешь раздавать детей направо и налево, а потом вырастут – что с ними делать? Тут с одним не знаешь, как управиться…