Альфа-особь - Андрей Викторович Стрелок
— Вы многого не знаете. У нас с ними идет война, вы тоже рано или поздно попадете под замес. Отсидеться не выйдет.
— Предлагаешь присоединиться к твоей толпе чудищ? — Сергей несмотря на готовность к бартеру, продолжал оставаться скептиком. — Броситься в банзай-атаку не понять ради чего?
— Ради выживания. Что военные, не считая крондштадтстких, что наемники пустят нас в расход при любой подвернувшейся возможности. Выбирайте.
— Свяжемся завтра по радио, обговорим детали.
— Нет! — резко возразил Вадим. — Основатели слушают радио, используем его лишь в крайнем случае.
— Основатели?
— Международная группа наемников, о которой я сказал.
— А-а...
— Завтра вечером пришлю кого-нибудь из своих.
Глава 28. Мимикрия
На столе стоял тяжелый армейский радиоприемник, к которому тянулись целые косы проводов, соединенных через самодельные фильтры и глушители помех. Над приемником приглушенно гудели два аккумулятора, выдавая ровный ток, а в углу бормотал портативный дизель-генератор.
Вадим сидел, наклонившись к микрофону, и по привычке держал ладонь рядом с гарнитурой, словно бы хотел удержать зыбкий канал связи в руках.
— Варданян, на связи?
Секунды тянулись гулкими паузами. Потом в динамике раздался хриплый голос, слегка искаженный электронными фильтрами:
— На связи. Слышу тебя нормально.
— Надеюсь, нас не слушают.
Варданян коротко усмехнулся:
— Слушают всех и всегда. Но через наш ''секретный'' канал шансов меньше. Связисты уверяют, что с переброской на другие частоты, с двойным шифрованием. Так что расслабься, лучше так, чем трепаться по открытому эфиру.
Вадим этим ухищрениям не доверял, но другого выхода не было.
— Ладно, — сказал он. — Уточню по главному. Как там те, кого мы переправили? Омеги? Процесс вакцинации населения?
В динамике повисла тишина. Варданян будто собирался с мыслями.
— В числе первых сделал прививку сам, — наконец сказал он. — Чтобы бойцы видели, что не трус. Сутки провалялся в лихорадке, потом кровью харкал, еще два дня морозило. Сейчас процесс идет… Остальные на очереди.
— Смертность? — коротко спросил Вадим.
Голос Варданяна стал жестким:
— Высокая. Семнадцать процентов.
У Вадима напряглись челюсти.
— Слишком много, — сказал он. — Штаммы уже должны были адаптироваться. Летальность обязана спадать.
— Тут нет вашей с Исаевым вины, Вадим. Ты ж понимаешь, что у нас происходит? Воды нормальной кот наплакал. Гражданские пьют все подряд, из луж, из ржавых баков. Продовольствия не хватает, большинство на голодном пайке, лекарства — только остатки из складов и самодельный пенициллин. Люди слабые, изможденные, с хроническими болячками. В таких условиях штамм и добивает тех, кто и так еле держался.
Вадим злила не столько сама цифра, сколько несправедливость: вирус, который должен был быть спасением, становился палачом для самых беззащитных.
— А твои ощущения? — резко спросил он. — Слышишь рой? Тогда можно было бы забить на стандартные передатчики, сложные биосигналы просто так не расшифровать.
Пауза. Потом Варданян медленно ответил:
— Это странно. Поначалу я думал, что у меня крыша едет. Радио в голове, понимаешь? Постоянное. С теми, кто рядом, можно говорить без слов. Слышать мысли, делиться воспоминаниям, хотя не всеми, только отрывками, вспышками. Но... с материка никого не слышу, видимо, биологическая антенна не тянет на такие расстояния.
Вадим кивнул сам себе, хотя знал, что его никто не видит. Это совпадало с наблюдениями в городе, связь внутри Петербурга работала сносно, но дальше резко затухала из-за меньшего числа ульев, выступающих в роли ретрансляторов.
— Потянет, — сказал он. — У меня есть мысль, как вам помочь с продовольствием.
— Ну-ка, — насторожился Варданян.
Вадим постучал пальцами по столу, собираясь с формулировкой:
— Мы можем отправить мегаящерами партию зомби. Сами они вам не нужны, но если посадите их в подвал или в шахту лифта, сырое, темное место, они там перегниют в улей. А улей — это питательная слизь, универсальный концентрат всего необходимого: белки, жиры, углеводы, аминокислоты. Для зараженных еда, для ослабленных — подпитка, в выделяемом секрете нет вируса. Можно жить.
На том конце связи наступила тишина. Вадим почти слышал, как капитан скрипит зубами, прикидывая варианты.
— Подумать надо, — наконец сказал Варданян. — Не всем это придется по нраву.
— У вас не так много вариантов, — жестко сказал Вадим. — Или вы выживаете, или дохнете с голоду. На дворе конец сентября, скоро зима.
— Знаешь, когда мы только начали вакцинацию, я думал, что сам стану зомбаком. Проснусь однажды, глаза красные, мозги в кисель. Но... все оказалось иначе, — он кашлянул, голос сделался чуть теплее. — Честно, чувствую себя лучше, чем за последние двадцать лет. Даже колено, которое у меня с юности болело, прошло.
Вадим едва заметно усмехнулся.
— Это только начало. Теперь ты не умрешь от старости. По крайней мере ближайшие лет пятьсот можешь не переживать и никакие обычные болезни тебя больше не возьмут.
— Ну, — протянул Варданян. — Хорошая реклама вечной жизни.
Вадим серьезно посмотрел на радиостанцию, будто мог увидеть сквозь него собеседника.
— Я не собираюсь врать. Свобода воли под вопросом. Первые омеги, которых мы обратили, превратились в почти безвольных фанатиков. ''Слава пророку'' — вот это все, но следующие добровольцы мало чем отличаются от обычных людей. Разве что орут про пророка чуть тише.
Варданян вдруг громко рассмеялся. Смех звучал сквозь помехи неожиданно искренне.
— Да хоть мессией назовись! Ты не понимаешь, Соколовский. Когда я вижу, что большинство людей выживают, пусть даже каждый пятый погибает… это все равно спасение. Смертность у нас и без того была куда выше.
Вадим скрипнул зубами, но не спорил. Он прекрасно знал цену этим цифрам.
— Тогда слушай дальше, — сказал он. — Я думаю, после окончания вакцинации нам стоит снести АЭС к чертям. Целенаправленно. Устроим сплошную зону радиоактивного загрязнения. Зараженные переживут, а все остальные побоятся сюда соваться.
В динамике раздался резкий, злой вдох.
— Даже не думай об этом! — отрезал Варданян. — В области еще сотни тысяч выживших. Старики, дети, обычные семьи. Ты хочешь превратить родную землю в радиоактивную помойку?
Вадим ожидал сопротивления, но не такого яростного. Видимо, для полной перенастройки лояльности нужен прямой биотелепатический контакт с альфой. Пока этого нет, у него остается собственное мнение.
— Тогда как ты видишь войну с ЧВК?
— Война… Ты же понимаешь, что у нас ресурсов почти нет? Мы держим оборону, пока можем, но долго не протянем.
— Конкретнее, — перебил Вадим. — Что у тебя есть в строю? Из флота, из людей?
Варданян хрипло засмеялся, но без радости:
— В строю… громко сказано. Из кораблей — крохи. Четверка боевых катеров еще держатся, фрегат, пара корветов, и то потрепанные до скрипа швов. Недавние налеты дронов здорово нас покоцали, РЛС в хлам. Наземное ПВО худо-бедно отбивается, но у них этих железяк как у
