Воин Огненной лилии (Эри-IV) - Алёна Рю
– Что ж, – король потёр рукой подбородок. – Бумагу мы тебе оформим, чернил не жалко. Но ты не станешь послом, и говорить будешь только от своего имени.
– Это необходимая предосторожность, – счёл нужным пояснить Арок Ворон.
Эри улыбнулась краешком рта.
– Благодарю вас, Ваше Величество. Я не стремлюсь к должности и всё, чего хочу, – это помочь людям.
Во взгляде Хинта мелькнуло недоверие.
– И даже ничего не попросишь для себя лично? – король хитро прищурился.
– Не бойся, Найт, – добавил Даррен. – Никто тебя не осудит.
Эри секунду раздумывала, глядя на карту. Было кое-что, в чём Хинт мог бы помочь.
– Да, Ваше Величество, – она отступила на шаг и снова опустилась на одно колено. – У меня есть просьба.
***
Стоило разбойнику коснуться золотой рукоятки, как его тело затряслось, словно в припадке, и он рухнул на землю. Его приятель подбежал было ближе, но тут же отступил. Вокруг лезвия меча появилось оранжевое свечение. Рукав упавшего разбойника загорелся, и пламя быстро перекинулась на спину.
– Что за... – выругался разбойник над ухом Рикки.
– Магия, – крикнул его подельник. – К демонам его, уходим.
Горностай воспользовался заминкой и вывернулся, сбрасывая разбойника с себя.
Между тем, огонь, будто живой, перекинулся на холодный камень и начал распространяться так быстро, словно всё вокруг было сделано из бумаги. Лошадь Рикки безумно заржала и пустилась прочь. Раненый разбойник, прихрамывая попытался убежать, но поскользнулся, и оранжевые лепестки перекинулись на его ботинки и быстро поднялись вверх. Оставшийся в живых бросился наутек, но переулок перегородила огненная стена.
Только Рикки оставался нетронутым во всем этом безумии. Поднявшись, он подошёл к горящему мечу и с удивлением обнаружил, что не чувствует жара. Душераздирающий крик горящих разбойников эхом разнесся по кварталам Хаарглейда.
Рикки осторожно поднял меч. Пламя вокруг начало угасать, словно его тушили.
«Что это было?» – подумал он, убирая меч в ножны, и вслух позвал:
– Эри?
Такое же пламя он видел на той стороне, когда пытался прорваться к ней.
– Эри, ты здесь?
Никто не ответил.
Оправившись от битвы, только сейчас Рикки почувствовал, как ноет плечо. Рукав пропитался кровью до самого запястья. Оторвав край рубашки, он скрутил жгут и кое-как перевязал рану.
Небо над головой начинало розоветь.
«Закат», – отметил про себя Рикки.
А значит, времени приходить в себя нет. Еще утром Грэй передал записку, что будет ждать его в «Зеленом псе». А между строк читалось, что если не явится – то будет считаться дезертиром. Нет, им нужно было еще столько обговорить и сделать. Избавиться от палаточных городков, расселить бездомных, назначить городскую стражу. Как бы Рикки не было противно сражаться бок о бок с такими, как Николас, их миссия была важнее всего. Сегодня он понял это еще отчетливее.
Горностай посмотрел на почерневшее тело одного из разбойников.
– Мне жаль, что ты дошел до такой жизни, – тихо сказал он и, не оборачиваясь, побрел прочь из переулка.
***
Вход на Ланкасское кладбище прежде закрывали металлические ворота. Решетка не отличалась узорами, лишь длинные прямые прутья. Теперь несколько из них было погнуто, словно между ними протискивался какой-то зверь. Одна из створок и вовсе была сорвана с петель и валялась тут же, служа мостиком через лужу. От входа шла дорожка, расщеплявшаяся в три стороны. Но куда ни погляди, картина была одинаковой: разрытые могилы, поломанные надгробья, раскрошенный камень и грязь, в которой валялись какие-то вещи, старая посуда и полусгнившая одежда. Местами мусор был аккуратно собран в кучки у края тропинок, но было видно, что кто бы тут ни прибирался – попытки он оставил давно. Только высокие раскидистые ивы стояли нетронутыми. На длинных, качавшихся на ветру ветвях, зеленели редкие листочки. Словно символ нелегкой борьбы за жизнь.
Эри привязала лошадь к столбу у входа и медленно побрела вдоль дорожек, всматриваясь в уцелевшие надгробия. Перед глазами плыла вереница незнакомых имен и дат, полустертые буквы и изображения фамильных гербов и символов.
Поднявшись на холм, она обогнула склеп с на удивление целой дверью. Неровные ступеньки, скользкие от грязи, вели вниз к дальней части кладбища. Если Корда и похоронили, то скорее всего, где-то на окраине, – подумала она. Только вот было это три года назад, и кто знает, сколько людей похоронили с тех пор.
Вдалеке послышались раскаты грома, Эри оторвала взгляд от очередной могилы и подняла голову. Небо над ней еще было синим, а вот на горизонте сгущались серые тучи. Они словно нависали над старой плакучей ивой. Только сейчас Эри заметила под деревом фигуру в черном.
«Может, смотритель», – обрадовалась она и ускорила шаг.
При приближении стало понятно, что это женщина в платке. Она сидела на скамеечке и смотрела в сторону грядущей грозы.
– Извините, – сказала Эри, подходя к ней и, не получив ответа, повторила громче: – Извините!
Когда она коснулась её плечи, женщина вздрогнула и, наконец, повернулась.
Каштановые волосы, некогда волнами ниспадавшие до плеч, превратились в тонкие белые сосульки. Зеленые глаза, прежде яркие и живые, смотрели в пустоту. Её она не узнала.
Эри присела на скамейку рядом.
– Элисон, это я, – сказала она. – Эриал Найт. Риа.
Хозяйка «Орлиного глаза» наморщила лоб, словно думать было для неё усилием.
– Вы меня совсем не помните? – спросила Эри.
Элисон сдвинула поседевшие брови. В глазах загорелся огонек внимания. Женщина разлепила обветрившиеся губы.
– Ты пришла за мной? Забрать к нему?
– Нет, – качнула головой Эри. – Я лишь хотела найти могилу...
Элисон вытянула тонкую ручку и указала на холмик чуть в стороне от ивы. Надгробия не было, но Эри с облегчением отметила, что могила не разрыта. Значит, дух Корда не стал возвращаться.
– Что с вами случилось? – спросила она, поворачиваясь обратно к Элисон.
Та пожала худыми плечами.
– Он раньше мне снился, – почти шепотом проговорила женщина. – Я звала, и он приходил. Но вот уже несколько месяцев, как я осталась совсем одна.
«Надеюсь, это значит, что он ушёл к источнику душ», – подумала Эри, а вслух сказала:
– Вы не одна. Обратитесь к Загиру, он точно поможет.
Элисон вскинула подбородок и посмотрела на неё по-новому.
– Зачем ты пришла в «Орлиный глаз»? Зачем расспрашивала о нём? Лучше бы Лаэм оставался мертвым. У меня была жизнь.
