Чертополох и золотая пряжа - Алёна Ершова
А Гарольд... Гарольд и подавно не заметил, что раздалась, округлилась его тонкокостная супруга. Ведь в ночных грезах, отдавалась ему, совсем иная дева. Несчастный король! Не надеясь получить дочь Гриниана в реальном мире, он отдавал себя ей в своих мечтах. И так сильна, так обжигающе-огненна была его страсть, что зимний туман, спугнутый молодой королевой, сгустился, вырос, слепился в белоликую деву. Кайлех долго смотрела, как горит огонь страсти на королевском ложе, впитывала силу эмоций. И в тот момент, когда Гарольд достиг наивысшего пика, слышимая лишь ему склонилась и прошептала:
— Ты разрешишь мне прийти в твой дом, любимый?
— Да!
— Позволишь забрать тебя?
— Да!
— Будешь служить мне?
— Да!
Сида выпрямилась и довольно оскалилась.
— Ты трижды дал свое согласие, вскормленный сердцем. Теперь смотри в окно и жди меня. Я приду за тобой.
Взметнулась снежной пылью и исчезла, превратив испарину на разгоряченных телах в лед.
Гарольд рухнул на подушки. Так и не проснувшись до конца, он обнял обессилевшую жену и захрапел.
А утро принесло потрясение.
Проснувшись полным сил и в прекрасном расположении духа, он обнаружил подле себя не прекрасную Королеву Сидов и даже не законную свою супругу, а совершенно постороннюю девицу. Круглолицую, полногрудую, рябую, что пруд в солнечный день.
— Ты кто? — Гарольд судорожно пытался вспомнить вчерашний вечер. Неужто он напился до беспамятства и прихватил к себе на ложе фрейлину?
Мари же вовремя не смекнула, что к чему, и как есть, спросонья, выдала:
— Вы что, не узнали меня, господин? Это я, Айлин, супруга ваша.
И только произнеся, услышала свой голос, увидела свои руки и поняла, какую оплошность допустила. Испугалась, заметалась в поисках злополучной булавки. Нашла ее, спешно воткнула в растрепавшиеся косы. Гарольду только и осталось наблюдать, как плывут, изменяются черты, превращая пышнотелую простушку в тонкую сейдкону.
— Как ты это сделала?.. — Король не мог поверить своим глазам. — Когда?
Мари судорожно придумывала, что сказать, но все умные мысли в испуге забились по углам. Так и стояла посреди спальни нагая и растерянная.
— Молчишь... — Гарольд поднял с пола плащ и бросил его королеве. - Тогда я сам расскажу, как дело было. Уж не знаю, откуда у твоего отца сидская булавка, но даже мне известно: лишь прямые потомки Ноденса носят пепел костров в волосах. Я, право слово, повелся на эту уловку. Обрадовался, какое чудо мне попалось - настоящая сида королевских кровей, но выросшая среди людей. Подарок богов - не иначе... Я должен был догадаться о подмене еще там, в мыльнях, когда ты пришла в своем истинном обличии, узнала все мои планы и выставила с утра это нелепое условие! Но я, Хегг подери, был слеп! — Король ударил по кроватному столбу, раскалывая его надвое. — Сознавайся, ведьма, чем ты меня опоила?!
Мари, завернутая в плащ, слушала речи короля и поражалась тому, как складно у него все выходит. Только вот неужели он не помнит ее в услужении Гинервы? Хотя с чего вдруг? Ведь в свите королевы всегда было достаточно знатных девиц, и близко не подпускавших безродную служанку к молодому королю. Так или иначе, сейчас пришлось задавить свой страх и вспомнить, что она королева, жена короля и мать короля.
— Вы и так сидой опоены, муж мой, — Мари сотворила под плащом знак, отгоняющий нечисть, и продолжила: — Той, которую вы зовете дочь Грианана. Думаю, вам лучше знать, кто это. А в остальном вы правы. Но именно меня вы назвали женой у очага и именно я ношу под сердцем вашего ребенка. Так что желаете того или нет, но я ваша королева.
Гарольд сжал кулаки. Ведьма жалила правдой. Сам, сам позарился на подделку. Хотел превзойти брата хоть в малости и вместо Королевы сидов взял за себя деревенскую простушку. И главное - никто его не обманывал. Дочь мельника, деревенская сейдкона. А лицо… так с лица воду не пить.
— Пошла прочь! — Король отвернулся к окну. - Сиди в своих покоях и не смей показываться мне на глаза, хоть с булавкой, хоть без.
Звонко хлопнула за спиной дверь, а разочарованный Гарольд смотрел и смотрел в окно. На просыпающийся город, на шумящий молодой листвой лес.
"...жди меня. Я приду за тобой", — шептал холодный ветер, и король ждал. Вглядывался вдаль, пока ему не стало казаться, что деревья Бернамского леса придвинулись. Монарх растер пальцами глаза и снова впился в молодую зелень у кромки горизонта, и вновь ему померещилось, что лес живой, движимый неведомой силой, идет на Бренмар.
3.10 Посольство
Стражники на городской стене в немом ужасе глядели на то, как к городу подступают деревья. Медленно, неотвратимо. От этого зрелища у капитана западных ворот волосы на затылке стали дыбом. Он непроизвольно пригладил их рукой, пытаясь сообразить, чем встречать незваных гостей.
Бренмарцы, чьи жилища выросли за городской стеной, спешно покидали их, хватали тюки, детей и спешили укрыться от неведомой напасти в объятьях города.
Гарольд метался в собственных покоях, вцепившись руками в волосы. Кончено, все кончено! То, что казалось далеким, почти несбыточным, вот уже на самом пороге.
— Проклятый лес, какая сила смогла его поднять на город?! Неужели Наклави было мало?! И где этот надменный братец, когда он так нужен? Пусть унижает, насмехается, только прекратит этот ужас!
Хлесткая пощечина обожгла щеку. Королева Гинерва, собранная, прямая, как двуручный меч, стояла перед ним. Глаза матери пылали ледяным гневом. Губы сжались в тонкую белую полоску и стали почти не видны. Никогда он не знал иных чувств этой женщины. Холодное спокойствие или такая же студеная ярость. Другого не дано. Сколько раз,
