Саймон Браун - Сын соперника

— Да?… В чем дело? Присядьте и скушайте еще одну булочку…

— Думаю, с вашей армией… там, впереди… там что-то происходит, — сказал Чиерма, почувствовав, как сердце забилось чаще.

Лерена привстала и посмотрела на юг.

— Не понимаю, что вы хотите этим сказать…

И тут голос ее затих, а глаза закрылись. Чиерма видел, как потемнела кожа женщины, а черты лица заострились.

— Как они посмели… — проговорила императрица каким-то странным низким голосом. Чиерма даже сначала и не понял, что это она сказала. — Как они посмели!..

Паймер тоже привстал и смотрел на экс-губернатора с явным любопытством.

— Я слышу звуки боя, — пробормотал Чиерма, обращаясь к герцогу. — Где-то в районе холмов…

— Это засада, — произнесла Лерена, не открывая глаз. — Подать мне мой паланкин…

— Ваше величество, возможно, вам лучше остаться здесь? Тут безопаснее, — попытался остановить ее Чиерма.

Она открыла глаза, и экс-губернатор отшатнулся. Ему показалось, что зрачки Лерены стали темно-золотыми и излучали внутренний свет.

— Мой паланкин, — ровно сказала императрица. — Немедленно.

Никто не посмел ей возразить. Чиерма и Паймер отступили назад.

Королевские гвардейцы, отдыхавшие неподалеку, уже выстроились в два ряда, обступив паланкин Лерены спереди и сзади. Акскевлерены и слуги бестолково бегали вокруг, пока процессия не двинулась вперед.

Вскоре на обочине остались лишь покинутые и растерянные Чиерма с Паймером.

Все могло сложиться иначе, будь Лерена его императрицей…

— Мы отправляемся следом? — спросил Чиерма.

— Я обязан, — ответил герцог. — Мой долг — защищать племянницу. А вы поступайте как сочтете нужным.

Сказав это, он гордо поднял голову и поковылял за Лереной.

Оставшись один, Чиерма огляделся. Можно скрыться. Никто его не остановит, это уж точно. Но вот куда бежать?…

После всего случившегося — кто он такой? Бывший губернатор, бывший Избранный… В Ривальде для него вряд ли найдется место. Чиерма был уверен, что раньше или позже (скорее всего — раньше), но все равно страна окажется под властью Лерены. Перспектива не радовала, но выбор невелик. Надо было думать об этом до того момента, как он перешел на сторону хамилайской императрицы.

Любой выбор, сделанный в данной ситуации, не принесет морального удовлетворения. Он — прирожденный слуга, рыскающий в поисках госпожи, которую можно полюбить, госпожи, которая полюбит его в ответ, но не как Кевлерен Акскевлерена, а как человек человека. Скорее всего Чиерма никогда не найдет того, что ищет. А может, сам виноват?… И поэтому не видать такой любви…

Экс-губернатор собрал всю свою волю в кулак и поспешил вдогонку за Паймером.

Больше идти ему было некуда.

По окрестным холмам гулко разнеслось эхо первого залпа легких пехотинцев Терко. Кто-то из солдат противника выстрелил в ответ — и все замерло.

Некоторое время не было слышно ни звука. Харкер и все кавалеристы, находившиеся в расщелине, затаили дыхание и прислушивались к любому шороху. Стрельба возобновилась — солдаты с обеих сторон перезарядили оружие. Теперь звуки боя доносились раскатами, то усиливаясь, то затихая.

Харкер проверил, как сабля выходит из ножен, привстал пару раз в седле, похлопал лошадь по холке, притворившись, будто пытается успокоить ее, а не себя.

Ждать.

Он хотел оглянуться на своих солдат, убедиться, что с ними все в полном порядке, но если так поступить, бойцы сочтут это проявлением нервозности. Хотя, как сказал президент самому себе, он нисколько не нервничает. Возможно, немножко возбужден, но на то у него есть полное право. Харкер представлял, какое будущее его ожидает, и уверенность в своей правоте уносила прочь всю нервозность. Он уже тысячу раз говорил себе об этом.

Стрельба прекратилась. Президент поднял голову в ожидании сигнала. Снова раздались залпы огнестрелов, и он понял, что все это время не дышал.

Когда же сигнал все-таки был подан, Харкер вновь любовался парящим в вышине орлом. Маленький завиток белого дыма, такой чистый на фоне голубого неба.

Президент выхватил саблю, пришпорил лошадь и помчался вперед.

Аланд Терко знал, что легкая пехота хамилайцев хорошо подготовлена, но его сильно удивил тот факт, что она может держаться так долго.

Солдаты противника были застигнуты врасплох, оказались в численном меньшинстве, их обошли с флангов, но они не обратились в бегство. Когда же неприятельские бойцы все же отступили, то сделали это, сохраняя боевой порядок. Некоторые соратники Терко решили, что могут насесть на врага и погнать его дальше, но за свою самоуверенность поплатились жизнями.

Но вот дело сделано: пора подавать сигнал. Аланд кивнул ординарцу, и тот поджег костер из сухого низкорослого кустарника и свежесрубленной древесины. Через миг сухостой запылал ярким желтым пламенем, а свежее дерево давало большие клубы белого дыма.

Терко облегченно вздохнул. Основная работа выполнена. Теперь ему остается только присоединиться к своим бравым солдатам, чтобы окончательно разгромить авангард противника…

Аланд перешагнул через тело одного из пехотинцев, наклонился, взял его огнестрел и убедился, что тот заряжен и готов к бою. По усиливавшимся звукам пальбы и по тому, как его бойцы прятались за каждым камнем, он понял, что уже недалеко от поля боя.

Пуля срикошетила от земли прямо у ног Терко, задев по касательной его сапог. Аланд быстро присел и прицелился, заметив в густом кустарнике какое-то движение. Он немного помедлил, а когда из кустов показалась голова вражеского солдата, быстро выстрелил. Однако Терко так долго не держал в руках огнестрела, что промазал.

Когда рассеялся дым после его выстрела, Аланд двинулся вперед и почти тут же заметил, что ривальдийские пехотинцы идут в атаку.

Неожиданно они замедлили ход и почти остановились. Терко прижался к земле и ползком направился к выступу, из-за которого можно было хорошо рассмотреть неприятельские позиции.

Когда он выглянул из-за укрытия, то был приятно поражен. Кавалеристы противника пытались успокоить лошадей, напуганных близкой пальбой и суматохой, вызванной атакой ривальдийцев и понесенными потерями. Несколько человек слезли с лошадей и заряжали карабины, другие пытались броситься вперед, в контратаку. Позади разворачивалась шеренга пехотинцев, но место было настолько узким, что солдаты сгрудились в кучу будто стадо баранов.

Терко быстро перезарядил огнестрел и навел его на лошадь, шедшую под всадником. Выстрел убил животное наповал, отбросив его на другую кобылу, которая тоже упала. Оба наездника повалились на землю, никто из них не поднялся.