Джон Норман - Мародеры Гора
— А как насчет тебя, Сарус? — поинтересовался я.
— Я беспокоюсь о твоем благополучии, Боск из Порт-Кара, — спокойно ответил Сарус. — На берегу Тассы ты подарил мне и моим людям жизнь и свободу. Я этого никогда не забуду.
— Ты хороший командир, — сказал я, — ведь тебе удалось привести всех своих людей, даже тех, кто был ранен, с берега Тассы в родной город.
Сарус опустил глаза.
— В моем доме в Порт-Каре, — продолжал я, — найдется место для человека вроде тебя, если ты согласишься мне служить.
— Мое место в Тиросе, — ответил Сарус. А потом добавил: — Выпей противоядие, Боск из Порт-Кара, чтобы восстановить честь Ченбара, Саруса и Тироса.
Я вынул пробку из флакона.
— Это может быть яд, — сказал Самос.
Я понюхал жидкость. Запах оказался сладковатым, чем-то похожим на аромат тарийского сиропа.
— Да, — согласился я, — может быть, это яд.
Самос был совершенно прав. Вполне возможно, что я держал в руках смертельную дозу какого-нибудь нового яда. Я подумал о Тарии, о ее винах и банях. План уничтожения Боска из Порт-Кара, рожденный на берегах Тассы, мог быть приведен в исполнение в зале Свейна Синий Зуб.
— Не пей, — сказал мне Раздвоенная Борода.
Однако я почувствовал после сражения с куриями, как в моем теле, пусть и на короткое время, снова заговорил яд. Я не сомневался, что пройдет немного времени, и я опять стану затворником в огромном доме в Порт-Каре, прикованным к креслу и закутанным в теплые одеяла. Если ничего не делать, яд меня победит.
— Я это выпью, — сказал я Ивару Раздвоенная Борода.
Ивар посмотрел на Саруса из Тироса и сказал:
— Если он умрет, твоя смерть не будет приятной и быстрой.
— Я ваш заложник, — ответил Сарус.
— Ты, называющий себя Сарусом из Тироса, — продолжал Ивар, — выпей первым.
— Тут недостаточно для двоих, — ответил Сарус из Тироса.
— Наденьте на него цепи, — приказал Раздвоенная Борода.
Цепи появились мгновенно.
— Сарус из Тироса, — напомнил я Ивару, — является гостем в доме Свейна Синий Зуб.
На Саруса не надели цепей. Я поднял флакон, салютуя Сарусу из Тироса.
— Пью за честь Тироса! — объявил я.
И осушил флакон.
Глава 22. Я ПОКИДАЮ СЕВЕР
Обнаженные невольники и рабыни носили груз на «Хильду», корабль Ивара Раздвоенная Борода, стоящий у причалов, построенных за полями Ярмарки. Мы собрались на пирсе.
— Ты не хочешь вернуться в Порт-Кар со мной и Сарусом? — спросил Самос.
— Нет, — ответил я улыбаясь, — мне еще не удалось найти защиту от гамбита топора джарла, поэтому я отправлюсь на Юг на корабле Ивара Раздвоенная Борода.
— Может быть, — сказал Самос, — когда ты вернешься в Порт-Кар, мы обсудим кое-какие важные проблемы.
— Может быть, — улыбнулся я.
— Я вижу, — заявил Самос, — что здесь, на Севере, ты изменился и снова нашел себя.
Я пожал плечами.
Один из матросов привел Телиму. Она оставалась обнаженной. Волосы закрывали ее лицо. Руки сковали за спиной грубыми наручниками Севера. Шею украшал широкий — почти в три дюйма — кожаный курийский ошейник с кольцом. Последние пять дней она провела прикованной к шесту в маленьком загоне. Она посмотрела на Самоса, который с нескрываемой ненавистью взглянул на беззащитную обнаженную рабыню, а потом быстро опустила глаза.
Он прекрасно знал, какую роль она вполне сознательно сыграла в стратегическом плане курий.
— Ее ждет суровое наказание, — сказал он.
— Ты говоришь о моей рабыне, — напомнил ему я.
— Ах вот оно что! — усмехнулся Самос.
— Я сам позабочусь о ее наказании, — бросил я. Телима подняла на меня глаза, в них был страх. — Посади ее на корабль, — приказал я матросу.
Он толкнул невольницу вперед, и Телима, спотыкаясь, взошла по сходням на корабль.
В Порт-Каре я сниму с нее курийский ошейник и надену свой. А потом как следует накажу хлыстом. Ей предстоит служить в моем доме, как самой обычной невольнице.
На лбу у меня красовался талмит джарла. Сегодня утром Свейн Синий Зуб перед толпой ликующих воинов подарил его мне.
— Тэрл Рыжий, — сказал он, — я повязываю тебе этот талмит — теперь ты джарл Торвальдсленда!
Меня подняли на щиты восторженно вопящие воины, и я увидел стройный пик Торвальдсберга, а на западе сверкающие воды Тассы.
— Никогда прежде, — продолжал Свейн Синий Зуб, — джарлом не становился человек, рожденный не на Севере.
И снова раздались радостные крики, древки копий застучали по щитам. Я понимал, что мне действительно оказана высочайшая честь. Я поднял вверх руки, стоя на щитах, — джарл Торвальдсленда. Теперь, если возникнет необходимость, я могу послать стрелу войны и на мой зов ответят воины Торвальдсленда; могу командовать кораблями и людьми; могу сказать любому суровому, бесстрашному северянину: «Следуй за мной, нужно сделать кое-какую работу», и они пойдут, взяв оружие и необходимые припасы, спустив на воду корабли и подняв паруса: «Наш джарл призвал нас, пусть ведет за собой, мы должны выполнить его приказ».
— Благодарю тебя, — сказал я Свейну Синий Зуб.
— Я желаю тебе удачи, Боск из Порт-Кара, — сказал Самос.
— Тэрл Кэбот, — поправил я его.
— Я желаю тебе удачи, Тэрл Кэбот, — с улыбкой повторил он.
— Пусть и тебя не покидает удача, Самос, — сказал я.
— Пусть попутный ветер всегда дует в твои паруса, воин, — пожелал мне на прощание Сарус.
— И тебе удачи, воин, — сказал я.
Самос и Сарус ушли с причала. Они отправились на корабль Самоса, на котором прибыли в Торвальдсленд.
Над головами у нас кричали чайки. Воздух был свежим и чистым, небо голубым.
Я смотрел, как невольницы грузят корабль. Мимо меня, сгибаясь под тяжелыми ящиками, прошла Эльгифу, или Булочка, а потом Гунхильда и Ольга. Пухлые Губки и Хорошенькие Ножки сошли обратно на причал за новым грузом. Хильда, слегка покачиваясь, тащила тяжелый мешок с солью. У Тири на плечах болтались две пустые корзины. Она носила на корабль тоспиты и овощи, которые складывала в специальный ящик. Вульфстан, некогда живший в Кассау, а теперь ставший воином Торвальдсленда, отвечал за погрузку провизии на корабль.
— Принеси еще таспитов, рабыня! — крикнул он.
— Слушаюсь, господин, — ответила Тири.
Я видел, как на борт корабля поднялся Ролло. В руках он держал большой топор и мешок из шкуры слина. Ролло первым из гребцов занял свое место.
Вскоре появились рабыни, которые несли меха с водой. Они шли медленно, согнувшись, осторожно ступая, чтобы не потерять равновесие, а тяжелые влажные меха лежали у них на плечах. Среди них я заметил Медовый Пряник и «золотую девушку» Раздвоенной Бороды — ту, что носила южные шелка. Теперь она работала наравне с остальными невольницами. Не думаю, что на Юге ее заставляли делать такую же работу. Она споткнулась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});