Ричард Байерс - Ритуал

– Мне повезло, что его проклятие сделало меня таким эксцентричным.

– Подозреваю, это твой собственный разум, твоя воля сопротивлялись ему и подавали сигналы о помощи, хотя ты и не сознавал этого. Не так-то легко сделать эльфа рабом.

– А может, мастера боевых искусств?

Рилитар с трудом вздохнул:

– Сюриэнь сделала все, что могла, чтобы подлатать меня, но она говорит, все равно я вряд ли увижу восход. Составишь мне компанию до самого конца?

– Конечно, – ответил Тэган.

Он придвинул стоявшее у стены кресло. Дживекс сложил крылья и присел на уголок кровати.

– Спасибо, – сказал маг. – Может, ты знаешь подходящую молитву или гимн для такого момента.

Авариэль заколебался.

– Я помню одну песнь с тех пор, когда жил в своем племени. Но думаю, она слишком незамысловатая и грубая по сравнению с теми, какие настоящие эльфы поют в Корманторе.

– Это хорошо. Она поможет моей душе отыскать верный путь лучше любых человеческих слов.

Как и все прочие, последняя битва оставила после себя бесчисленные заботы и вызвала к жизни новые обязанности. Было уже очень поздно, когда Кантаули смог остаться в одиночестве, чтобы собраться с мыслями.

Он шел по монастырской земле, где в свете Селуны сверкали белые статуи и склепы, и ему горестно было видеть царившую кругом разруху. И все же крепость была огромной, и большая ее часть осталась невредимой. Остальное можно восстановить.

Он понимал, что то же относится и к обитателям монастыря. Многие погибли, защищая святое место и бесценные архивы, столь многие, что скорбь его была едва выносимой. Но не все. Орден Желтой Розы жив, и в свое время другие люди услышат зов Ильматера и придут сюда, чтобы пополнить их ряды.

А между тем, возможно даже, что Кара и ее друзья предотвратят гибель, грозящую всему Фаэруну, именно потому, что братия выдержала все выпавшие на ее долю испытания.

Но подобные размышления казались чересчур сложными и загадочными усталому человеку. Довольно скоро мысли его обратились к более простым вещам. На самом деле к одной, совсем простенькой.

Он знал, что после всех тех страданий, которые пережил монастырь, среди бесчисленных стоящих перед ним проблем думать о себе было вовсе недостойно. И все же он верил в милость бога, проливающего слезы. Он простит его, потратившего минутку-другую на мысли о том, что в труднейшее из времен его правление оказалось достаточно эффективным. Наверное, он руководил своими монахами не так умело, как это сделал бы Кане, но у него тоже получилось неплохо. Он отыскал пустую часовню и преклонил колени перед алтарем, шепча благодарственную молитву.

Эпилог

Несмотря на ужас, в который погрузился мир, бюргеры Фентии праздновали день Летнего Солнцестояния с удовольствием. А может, рассуждал Тэган, они просто знали, что на их город в любой момент могут обрушиться впавшие в неистовство драконы, и именно поэтому с таким энтузиазмом наслаждались всеми радостями праздника.

Теплая ночь звенела от музыки. Таверны были переполнены, и на каждой площади и открытой площадке люди плясали, кружились и притопывали или же наблюдали за танцующими, зачерпывая пиво и вино из открытых бочонков. Парни и девушки переглядывались, поддразнивали друг друга, заигрывали и шептались, пока, в конце концов, парочки не отделялись потихоньку от своих спутников, чтобы поискать уединения. Некоторым даже не нужно было искать слишком долго. Темные подъезды их вполне устраивали.

На утонченный вкус Тэгана, веселье в Фентии было несколько грубоватым и пасторальным по сравнению с пышными изысканными празднествами дня Солнцестояния, которыми он наслаждался в Лирабаре. Но он скучал по любимому городу меньше, чем ожидал. Было приятно бродить по здешним шумным улицам с Дживексом, Дорном, Рэруном и Уиллом, разглядывая румяных ясноглазых девчонок, раскрашенных и разодетых в пух и прах, и услаждая слух охотников рассказами о своих недавних приключениях. Даже если рассказы эти снова воскрешали в душе печаль, навеянную смертью Рилитара, и, как он понимал, требовали некоторых пояснений в конце.

– Огненные Пальцы считает, – сказал мастер фехтования, – что сначала Фоуркин Одноглазый был настоящим. Но Саммастер убил его и подменил самозванцем. Тогда он не мог еще знать, что маги Фентии будут участвовать в попытках обуздать бешенство. Вы, ребята, еще даже не побывали в Северной Крепости, и тем более не приходили сюда за помощью. Но он знал об их ученой репутации и счел разумным иметь здесь могущественного и изобретательного агента, чтобы свести на нет подобные попытки, если они будут предприняты.

– Шпионы и убийцы Культа Дракона рыщут повсюду, – кивнул Уилл. – Это мы и так знали. Но стоит надеяться, что другие будут не так опасны, как этот. Дракон и могущественный маг… да еще и демон, живущий внутри него?

– Как говорит Жаннафа Золотой Щит, – ответил Тэган, – некоторые драконы увеличивают свою силу, поселяя внутри себя танар'ри, сращивая его с собственным сердцем. Обычно демоны всегда пребывают внутри хозяев и не подают признаков жизни, но Фоуркин – полагаю, мы можем называть солнечного дракона так, не зная его истинного имени, – обнаружил новые способы использования магии. Он мог ненадолго отделять хазми от себя и посылать его убивать.

– Неплохое оружие. – Рэрун посторонился, пропуская радостно визжащую убегающую девицу и догоняющего ее ухмыляющегося парня.

– Да уж, – согласился Тэган. – Хазми и Фоуркин стали двумя ипостасями одного существа. Сливаясь с хозяином, демон приобрел огненный ореол – отсвет страшной разрушительной силы, исходившей от дыхания и когтей огненного дракона, а заодно и способность творить заклинания, которыми владел Фоуркин. Более того, поскольку это был уже не просто дух, а некая гибридная сущность, заклинания, изгоняющие демонов, на него не действовали. А поскольку почти все время он прятался в теле Фоуркина, то Дживекс, Рилитар и я не могли его обнаружить, когда пытались выследить демона.

– А еще, – добавил Уилл, – когда хазми убивал людей, Фоуркин мог сделать так, чтобы его видели в это время совсем в другом месте. Правда, само по себе это не доказывало, что он не предатель.

– Но проблема была в том, – сказал Рэрун, – что поскольку Фоуркин и хазми были одним целым, то если умирал один, погибал и другой. Думаю, после того, как вы, маэстро, доказали, что можете ранить его…

– Мы доказали, что можем ранить его! – возопил Дживекс, порхавший над головами друзей в поисках комаров и мотыльков.

Дворф склонил голову: