Дэвид Эддингс - Владычица магии

— Они что, пытали тебя? — с расширенными от страха глазами спросила Се'Недра.

— Нет, ничего подобного.

— Тогда расскажи обо всём, — потребовала она.

Гарион понимал, что Се'Недра не оставит его в покое, пока не услышит всю правду.

Пока он рассказывал, приглушённый стук, казалось, становился всё громче, а правая ладонь начала зудеть. Он машинально почесал её.

— Какой кошмар! — воскликнула Се'Недра, выслушав до конца. — Неужели тебе не было страшно?

— Не очень, — отозвался Гарион, всё ещё почёсываясь. — Они всё время заставляли меня пить какую-то дрянь, и голова была как в тумане. Совсем ничего не чувствовал.

— Ты и в самом деле убил Мааса? Вот так? — удивлённо спросила Се'Недра, прищёлкнув пальцами.

— Ну не совсем, — попытался объяснить Гарион. — Было и кое-что другое.

— Так и знала, что ты чародей! — торжествующе заключила девушка. — Ещё в тот день, около пруда, помнишь?

— Не желаю я быть волшебником, — запротестовал Гарион. — И не просил об этом.

— Я тоже не по собственному выбору родилась принцессой.

— Это не одно и то же. Быть королём или принцессой — значит, родиться ими и управлять государством. Но если ты чародей, должен пользоваться своим могуществом.

— Не вижу особой разницы, — упрямо настаивала Се'Недра.

— В моей власти совершить чудо, и эти чудеса приводят к ужасным последствиям.

— И что? — раздражающе-спокойно осведомилась она. — Я тоже умею совершать ужасные вещи… то есть умела, ещё в Тол Хонете. Одно моё слово — и слугу могли выпороть пли даже казнить, я этого не делала, но всё же могла, правда ведь?

Могущество есть могущество, Гарион, и результаты всегда одинаковы. Не обязательно причинять вред людям, если не хочешь этого.

— Это случается иногда. И не по моей воле. Стук превратился в грохот, тупой болью отдающийся в висках.

— Тогда тебе придётся научиться управлять собственной силой.

— Ты говоришь совсем как тётя Пол.

— Она пытается помочь тебе, — кивнула принцесса, — и хочет, чтобы ты понял: это всё равно придётся сделать, раньше или позже. Сколько ещё людей тебе придётся сжечь прежде, чем прислушаешься к голосу разума?

— Ты могла бы не упоминать об этом, — пробормотал Гарион, глубоко задетый её словами.

— Правильно, — согласилась Се'Недра, — могла бы. Повезло тебе, что не я твоя тётя! Я бы так долго твои глупости терпеть не стала!

— Ничего ты не понимаешь, — угрюмо пробормотал Гарион.

— Понимаю, и гораздо лучше, чем ты думаешь, Гарион. Знаешь, в чём твоя беда? Никак не хочешь взрослеть! Желаешь всю жизнь оставаться мальчишкой! Да только не выйдет, никому ещё не удавалось! Неважно, что твоя сила велика, император ты или чародей — время остановить нельзя! Я поняла это много лет назад, но, по всей видимости, просто потому, что гораздо умнее тебя.

И без единого слова, не потрудившись ничего объяснить, Се'Недра приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его прямо в губы!

Гарион, покраснев до ушей, смущённо опустил голову.

— Скажи мне, — начала Се'Недра, перебирая рукав его туники, — королева Солмиссра и в самом деле так прекрасна, как говорят?

— Она была самой красивой женщиной, которую я видел в жизни! — не задумываясь, ответил Гарион. Принцесса гордо вскинула голову.

— Ненавижу тебя! — прошипела она сквозь стиснутые зубы и, всхлипнув, побежала на поиски тёти Пол.

Гарион недоуменно поглядел вслед девушке и, отвернувшись, мрачно уставился на реку, серую от непрерывно падающего пепла. Зуд в ладони стал нестерпимым; он непрерывно чесался, раздирая кожу ногтями.

— ТЫ ТОЛЬКО РАСЦАРАПАЕШЬ ЕЁ ДО КРОВИ! — заметил голос.

— Но она чешется! Просто невыносимо!

— НЕ БУДЬ РЕБЁНКОМ!

— В чём причина?

— ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО И В САМОМ ДЕЛЕ НЕ ЗНАЕШЬ? ПРИДЁТСЯ ТЕБЕ УЧИТЬСЯ БОЛЬШЕМУ, ЧЕМ Я ДУМАЛ. ПОЛОЖИ ПРАВУЮ РУКУ НА АМУЛЕТ.

— Зачем?

— ДЕЛАЙ И НЕ СПРАШИВАЙ, ГАРИОН.

Юноша расстегнул ворот туники и положил горящую ладонь на медальон.

Словно ключ, входящий в скважину, для которой был изготовлен, прикосновение руки к пульсирующему, подобно бьющемуся сердцу, амулету оказалось единственно правильным и нужным.

Зуд в ладони превратился в уже знакомый сильный толчок, а биение гулко отдавалось в ушах.

— НЕ СЛИШКОМ УСЕРДСТВУЙ, — предостерёг голос. — ИЛИ ХОЧЕШЬ РЕКУ ВЫСУШИТЬ?

— Но что происходит? В чём дело?

— БЕЛГАРАТ ПЫТАЕТСЯ НАЙТИ НАС.

— Дедушка? Где?

— ТЕРПЕНИЕ!

Пульсация всё усиливалась, пока всё тело Гариона не затрепетало от гулких ударов. Он перегнулся через поручень, пытаясь что-нибудь разглядеть в сплошном тумане. Но город был совсем не виден, а крики и вопли, доносившиеся со скрытых серой дымкой улиц, становились всё слабее. И тут где-то посередине реки шевельнулась странная тень, не очень большая, тёмная, бесшумно пробирающаяся вниз по течению.

Биение всё громче отдавалось в ушах, а тень приблизилась к кораблю, и Гарион с трудом различил очертания маленькой лодки и услышал плеск вёсел.

Гребец повернул голову; юноша узнал Силка. Лицо драснийца было серым от пепла; по щекам текли струйки пота На корме сидел господин Волк в тёмном плаще с капюшоном.

— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, БЕЛГАРАТ, — приветствовал бесстрастный голос.

— КТО ЭТО? — прозвучал в мозгу Гариона испуганный голос Волка. — ТЫ, БЕЛГАРИОН?

— НЕ СОВСЕМ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ПОКА НЕТ, НО МЫ ПОСТЕПЕННО СБЛИЖАЕМСЯ ДРУГ С ДРУГОМ!

— А Я-ТО УДИВЛЯЛСЯ, КТО ТАК ШУМИТ.

— ИНОГДА ОН СЛИШКОМ УСЕРДСТВУЕТ. НИЧЕГО, ЕЩЁ НАУЧИТСЯ.

Тут кто-то из матросов, собравшихся вокруг Бэйрека, заметив лодку, окликнул остальных, и все столпились у поручня, разглядывая утлое судёнышко.

На палубе, привлечённая суматохой, появилась тётя Пол.

— Долго тебя не было! — окликнула она.

— Слишком много всего случилось, — отозвался старик.

Откинув капюшон, он отряхнул с плаща серый порошок. Только сейчас Гарион заметил, что рука Волка висит на грязной перевязи.

— Что с твоей рукой? — спросила тётя Пол.

— Я предпочёл бы не говорить об этом.

Щеку Волка пересекала уродливая царапина, а глаза горели плохо скрытым гневом.

Силк, с ехидной улыбкой на вымазанном пеплом лице, ловко подогнал лодку к самому борту.

— Думаю, ничто на свете не заставит тебя придержать язык, — раздражённо обратился Волк к коротышке.

— Неужели я осмелился бы хоть что-то сказать, о могущественный чародей? — издевательски ответил Силк, притворно-невинно вытаращив узенькие глазки.