Майкл Муркок - Дочь похитительницы снов

Но Хаос не откликнулся.

Естественно – ведь Гейнор не смог совершить надлежащий обряд…

Эльрик прыгнул. Черный клинок легко парировал очередной выпад Гейнора.

– В том, чтобы прикончить труса, нет ни славы, ни удовольствия, – промолвил мой двойник. – Но такого, как ты, нельзя отпускать живым.

Черно-красная вспышка. Серебристая дуга. Бурезов обрушился на белый меч, и оба клинка не то вскрикнули, не то испустили громкий, протяжный стон.

Сопровождавшийся глухим лязгом, удар следовал за ударом. Наконец белый меч треснул – и осыпался трухлявой древесиной в руке Гейнора.

Не удивительно – этот меч с самого начала был фальшивкой, сотворенной, вдобавок, с дурными помыслами.

Кузен выругался, кинул обломок на пол. Потом отскочил к стене, зашарил рукой, подыскивая себе новое оружие. Но те клинки, что висели по стенам оружейной, давным-давно пришли в негодность и проржавели буквально насквозь. Гей-нор крикнул солдатам: «Стреляйте!», однако те не могли выполнить приказ, иначе они попали бы в самого Гейнора или в Клостерхейма, который целился в Эльрика из пистолета.

Эльрик с нехорошей улыбкой произнес одно-единственное слово.

Равенбранд ринулся к бывшему слуге сатаны. Ююстерхейм побелел как мел. Уж он-то знал, что случится, если меч вопьется в него.

Он выкрикнул что-то на латыни. Лишь немногие поняли его. Меч не понял, иначе наверняка не промахнулся бы.

Клостерхейм бросился на пол, Гейнор последовал его примеру. В ту же секунду солдаты открыли огонь. Завизжали пули, рикошетившие от стен, забарабанили по камню пустые гильзы…

Эльрик расхохотался – как знаком мне этот дикий смех! Несмотря на сумасшедшую пальбу, в него не попала ни одна пуля, словно он был заколдован.

Мой двойник нырнул за алтарь, проверить, цела ли дочь.

Оуна улыбнулась отцу, а потом, улучив момент, кинулась ко мне. В руке девушки был зажат острый как бритва кинжал Гейнора. Она быстро перерезала веревки.

И вдруг Равенбранд лег в мою ладонь и принялся отражать пули. А солдаты палили не переставая, защищали своих драгоценных начальников, которые отступали к сорванной с петель двери.

В меня вливалась сила. Я тоже расхохотался, вскочил и, не испытывая и намека на страх, рванулся к Клостерхейму. Эльрик тем временем схватился с Гейнором. Оуна вновь укрылась за алтарем – с кинжалом против автоматов делать нечего. А пули все летали вокруг; одна угодила в охранника. Бонзы заторопились пуще прежнего.

Гитлер вещал об удаче? Что ж, удача теперь на нашей стороне.

Нацистская верхушка вывалилась в коридор через проделанную Эльриком дыру в стене. Послышались отрывистые команды, к дыре придвинули шкаф, другой, третий…

Наши враги не знали, чего от нас ожидать. И принимали меры предосторожности, чтобы мы не застали их врасплох.

Я двинулся было вслед за Гитлером, но Эльрик остановил меня и указал в дальний конец коридора.

Там стояли Гейнор и Клостерхейм.

– Грааль у нас! – озаренный светом факелов, мой кузен напоминал большую птицу, в ярости скачущую по земле. Его черные доспехи казались пародией на светлую броню Эльрика. – И владыки Вышних Миров нам непременно помогут! Учтите, им не понравится, что кое-кто посмел помешать их союзнику.

– По-твоему, меня заботит благосклонность богов? – Эльрик фыркнул. – Я – Эльрик Мелнибонэйский, и мой род – ровня богам!

В этот миг Клостерхейм выстрелил дважды подряд, и обе пули попали в цель.

– Что такое? – Эльрик нахмурился, медленно опустился на пол.

Я ринулся на противника, но меня опередили: кинжал Оуны погрузился в сердце Клостерхейма. Тот согнулся пополам, захлебываясь кровью и пытаясь выдернуть кинжал из собственного тела.

Гейнор оттолкнул своего верного прихвостня и бросился к низенькой дубовой дверце, за которой был коридор в комнату, опустевшую с исчезновением фон Аша.

Клостерхейм не шевелился. Неужели подох?

Я был еще слишком слаб, чтобы перехватить Гейнора. Он проскочил в проем и успел захлопнуть дверь прежде, чем я преодолел несколько метров, отделявших меня от нее. Я с разбега ударил плечом – и едва опять не потерял сознание, на сей раз от боли.

Боль напомнила мне о ране. Я посмотрел на свой бок – кровоточит или перестал? На месте раны остался лишь багровый шрам. Сколько прошло времени? Или время уже не имеет значения, поскольку Гейнор своими действиями ухитрился-таки нарушить Равновесие и мироздание начинает распадаться?

– Друзья, – выдохнул Эльрик. – Наверх, нам нужно наверх…

Оуна растерянно глядела на мебель, которой нацисты забаррикадировали проем уничтоженной двери. Заперты с обеих сторон! А Гейнор, должно быть, уже на пути к Серым Жилам, и Грааль по-прежнему у него…

Я продолжал ломиться в дубовую дверцу, пока – с тем же успехом.

Мебель в проеме вдруг зашевелилась. Похоже, наци опомнились, подтянули подмогу и готовы разделаться с нами.

Раздался громкий треск. Часть баррикады обвалилась и стал виден Гесс, командовавший автоматчиками. Ему единственному хватило мужества выйти против нас. Остальные разбежались, трусливые крысы.

Я снова ударил плечом в низенькую дверцу. Бесполезно. Хотел позвать на помощь Оуну, но девушка поддерживала отца, который сумел подняться и теперь стоял у Гейнорова алтаря. Его мелнибонэйская кровь капала на равнодушный гранит.

Заметив, по всей вероятности, мой умоляющий взгляд, Эльрик выпрямился, перехватил поудобнее меч и велел мне посторониться.

– Похоже, иначе я двери открывать разучился, – произнес он с кривой усмешкой.

Подобрался, замахнулся, вложил в удар все оставшиеся у него силы – и меч расколол старинную дубовую дверцу пополам. Эти две половинки распахнулись нам навстречу, как бы приглашая войти. Мы устремились вдогонку за Гейнором, а позади истерически кричал что-то своим солдатам заместитель фюрера Рудольф Гесс.

Башней не пользовались много лет. Выяснилось, что пожитки фон Аша до сих пор лежат там, где старик их оставил. И на всем – на шкафах, буфетах, столах и стульях, книгах и картах – толстый слой пыли. Фон Аш забрал с собой только свои мечи и кое-что из одежды.

В пыли отпечатались свежие следы, и понять, куда девался Гейнор, не составляло никакого труда. Эльрик, совершенно обессиленный, упал у стены, а мы с Оуной принялись подтаскивать громоздкую мебель к узкой лестнице, перегораживая проход. Мимоходом Оуна пролистала книги, порылась в бумагах, нашла, по всей видимости, то, что искала и сунула в карман. Потом мы подняли Эльрика и понесли его наверх; короткий коридор вывел на широкую, открытую квадратную площадку с бойницами и дымовыми трубами.

Как ни удивительно, на площадке мы наткнулись на Гейнора. Должно быть, он рассчитывал улизнуть, но для этого ему следовало научиться летать – со всех четырех сторон башня отвесно обрывалась вниз.