Роман Папсуев - Цейтнот

Но двое выжили, а Король вдруг упал. Барри шагнул вперед, закрывая его собой… Думать я не стал. Принимая решения, я часто не думаю, просто чувствую – правильно я поступаю или нет. Сейчас никаких сомнений не было.

Оказавшись рядом с Барри, глядя на ухмыляющегося Белого Короля и его хмурую Туру, я знал, что поступаю правильно. Так надо. А что будет – посмотрим.

МОСКВА. КОРОЛЕВА

Они уже сражались. Когда я выскочила из-за угла, то увидела, что Толя лежит на земле, а Барри и Костя прикрывают его, с трудом отражая атаки вражеской Туры. Конечно… Король истощен, Тура и Конь тоже почти без сил, да и Белый, похоже, устал…

Но в стороне стоял свеженький и бодрый Белый Король, он улыбался и… светился.

Он накапливал энергию для удара.

Всего одного удара.

Который разом уничтожит сразу три Фигуры…

Я рванула вперед, понимая, что вряд ли успею…

МОСКВА. ТУРА

«Скоро увидимся, Элфас», – подумал я, взглянув на Белого Короля, изготовившегося к удару. Что ж, это были хорошие Партии. И последний бой прошел почти удачно. Кто знает, может, ребятам, которые сейчас сражаются на южной стороне, повезет, и они одолеют Белого Короля и Туру.

А нам сейчас остается только умереть, прикрывая обессилевшего Анатолия. Я ценил, что Костя оказался рядом в этот момент. Он не остался в башне, встал плечом к плечу со мной. Король ошибался, когда говорил, что люди не подписываются на героическую гибель. Видимо, все-таки подписываются, хотя, возможно, и не понимают этого…

Костя вдруг обернулся и выхватил у меня из руки Эскалибур. Я растерялся, никак не ожидая таких действий с его стороны. А в следующую секунду меня настиг удар Белой Туры…

МОСКВА. КОНЬ

Отражая атаки Туры, мы стояли с Барри как истуканы, и мне это очень сильно не нравилось. Жаль, что в автомате быстро кончились патроны и гранаты, а то бы я зафигачил по Белым «заряженными» Силой снарядами…

Хотя постойте, у Барри же есть меч! Может, попробовать его «зарядить»?.. Да, скорее всего в результате я свалюсь на землю без сил, как Толя. Но не стоять же на месте, ожидая, пока Король размажет нас по стенке?!

К чертям собачьим! Все нужно делать в удовольствие – негласный девиз скайдайверов! Если уж подыхать, так с музыкой, красиво и элегантно. Я выхватил у Барри Эскалибур и «прыгнул» к Белому Королю, который, сияя, стоял возле ворот и лыбился своей скотской улыбочкой.

Что делаю, я толком не понимал. Но мне казалось, что это очень интересный ход. Даже если он подразумевал, что я жертвую собой. Неплохо, по-любому. Но мой план сорвался.

Оказавшись перед Белым Королем, я почувствовал, что не могу двигаться – этот гад перехватил меня сразу же, стоило мне только появиться перед ним. Он сжал мне горло невидимой клешней, но я, уже почти теряя сознание, с удовольствием заметил, что улыбка сползла с его паскудного лица.

– Знай наших, сука, – прохрипел я.

Какая глупость, надо же ляпнуть такое… Эскалибур в моей руке задрожал будто живой, будто корчился в агонии, как и я…

МОСКВА. КОРОЛЕВА

Костя оказался прямо перед Королем с Эскалибуром в руке. Что он намеревался сделать? Атаковать Высшую Фигуру, пусть даже с зачарованным мечом? Сумасшедший!

Я уже в десяти метрах от них… Напрягись, Реджи. Забудь на время о Белой Туре, тебе нужно добраться до Короля… Может, на это Костя и рассчитывал? Отвлечь Белого, пока я бегу к месту схватки?

Король посмотрел на меня, продолжая душить Костю Силой. Я увидела, как расширились его глаза, когда он понял, что к нему приближается Ферзь. Правильно, паникуй. Я – твоя смерть, Белый.

Но я ошиблась…

МОСКВА. КОНЬ

Мир начал темнеть, горло, горящее огнем, хрипело и булькало, кислорода не хватало, будто порыв ветра на прыге выбил весь воздух из легких. Только тут я сообразил, что умираю. По-настоящему.

Я чувствовал, как глаза вылезают из орбит, как трескается кожа на лице… Чувствовал, что уже стою на пороге…

И тут моя молодость взбунтовалась. Потому что я не хотел умирать! Я еще не прыгал с вертолета! Я еще не катался в Альпах! Не нырял на Карибах! Я еще столько всего не сделал! Так какого черта?!

Почувствовав, что хватка слегка ослабела, я энергично задергался и, не глядя, рубанул мечом, но, кажется, не попал…

МОСКВА. ТУРА

Удар Белой Туры здорово обжег мне лицо, сорвал кожу со всей левой стороны, левый глаз потек… но даже полуслепой я увидел, что Костя, застыв как парализованный, повис в воздухе перед Королем. Значит, его безумная атака не удалась. Что ж, неудивительно…

Боль пробилась даже сквозь блокировку, которую я выставил по совету Толи… Лицо пылало, ноздри забились запахом горелой плоти и волос…

Справа к нам кто-то стремительно бежал. Я сфокусировал плывущий взгляд оставшегося глаза и увидел Реджи, которая неслась по обугленной земле прямо к Белому Королю.

А тот, не отпуская Костю, вытянул вперед руку, намереваясь уничтожить нашу Королеву…

Костя вдруг задрожал, будто в агонии и… ударил Белого Эскалибуром. Меч вошел в бок Короля, но зачарованное лезвие не остановилось, а прошло сквозь тело, как раскаленный нож сквозь масло. Костя разрубил Белого пополам.

Казалось, все замерло. Остановилась Белая Тура, собиравшаяся добить меня. Затормозила Реджина, так и не добежавшая до места схватки. Не двигаясь, стоял Костя с окровавленным мечом в руке.

А потом кто-то вернул скорость течению времени. И все дальнейшее смазалось в одно мутное пятно, посреди которого застыл, словно статуя, Костя… Мы с Реджи ударили в последнего Белого одновременно. Он в это мгновение разворачивался к Константину, но так и не успел атаковать нашего Коня…

С его последним, предсмертным криком Партия закончилась. И боль в затылке ушла…

Я смотрел на растерянного Костика, потирающего смятое горло, и невольно с моих губ слетела фраза:

– Ну, ты перец…

МОСКВА. СЛОН

Ее спасло то, что она лежала на полу. Граната снесла беседку, но деревянные конструкции приняли основной удар на себя. Я нашел Таню под грудой тлеющих обломков, она лежала без сознания, правая часть ее тела была сильно повреждена. Комбинезон дымился, сквозь лохмотья видна запекшаяся кровь и обожженная кожа. Но главное – она жива.

Я бы, наверное, умер сам, если бы нашел ее мертвой. Бросившись к беседке, я умом понимал, что пережить такой взрыв – практически нереально, но в душе теплилась надежда. Что остается человеку на грани? Только надеяться…

Я осторожно разобрал завал, под которым лежала Таня, перевернул ее на спину, снял респиратор и, расстегнув ворот комбинезона, нащупал пульс на шее. Слабый, но есть. Определить визуально, имеются ли у нее переломы, поврежден ли позвоночник, было невозможно, поэтому я решил не рисковать. Подняв голову, я увидел Степана, хромавшего в нашу сторону. Я поднял руку и крикнул: