Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

— Ну, слушай. Мой телохранитель когда-то учился в Академии, да-да, в той самой. Но его оттуда вытурили.

— И как это связанно с моим вопросом.

— Да ты не дослушала. Вытурили то из-за другой волшебницы. Там какая-то грязная история была, так что Тим теперь за три мили всех шарханок обходит.

Азалия с легкой грустью посмотрела на моё недоумевающую мордаху, а потом снова повернулась к дочери визиря.

— Не повезло, — покачала она головой и пришпорила, если так можно сказать, своего лиса.

Когда чародейка скрылась в хвосте каравана, Мия изволила долго смеяться. Я же старательно прожигал её своим самым злым взглядом. Почему-то это вызывало у неё еще больше смеха.

— Не поделишься секретом, — прошипел я. — Чего ты её там наплела про меня?

— А почему ты решил что про тебя? — лукаво подмигнула мне демоница.

— Не вчера родился.

— Так ты у нас в возрасте?

— Ты же понимаешь, — самоуверенно хмыкнул я и почесал за ушами лиса, тот замурлыкал, словно кот объевшийся сметаны. — Если мы начнем соревнование кто кого подколет, то тебя ждет верное поражение.

— Это нечестно, — надулась девушка. — У тебя опыта больше.

Я, как мог, сально её улыбнулся.

— А то!

На миг мне показалось что девушка сейчас задохнется, но вот она стремительно покраснела, потом побледнела, а потом приняла свой естественный оттенок. Хамелеон дворцоворощенный.

— Азалия просто спрашивала, почему ты её сторонишься, — проворчала себе под нос Лиамия.

— И что же ты на придумывала?

— Ничего я не придумывала, — пожала плечами Мия. — Или ты так горишь желанием познакомиться поближе с этой ведьмой?

— Слова то какие знаешь, — хмыкнул я. — Ладно, главное что она больше не будет меня донимать. Но с тебя должок.

— Почему это с меня?!

Я достал дневник, загадочно ухмыльнулся и погрузился в дебри собственных измышлений. К моменту, когда я добрался до неких вычислений, солнце уже поднялось над золотыми гребнями пустыни и потихоньку стало поджаривать все и вся. Редкие скорпионы спешили забраться под неизвестно откуда взявшийся здесь камень или спрессованный песчаный навес. Ящерки выкапывали себе небольшие ямки, куда резво устремлялись дабы спастись от зноя. Редкие кактусы, размером с фонарный столб, как-то скукоживались и разве что не втягивали свои легендарные колючки. Воздух стал таким сухим, что дышать не через влажную тряпку, было практически невозможным. Кожа мигом лишилась всех запасов влаги и любое прикосновение к ней, вызывало массу не самых приятных ощущений. И тем не менее, я старался не обращать на это внимания, в какой-то мере, это даже получалось.

Я уже не особо следил за тем, как мы длинной вереницей, словно муравьи добытчики, идем по гребням. Иногда, бывало, проход был такой узкий, что спешившись, приходилось ставить ступни слово модель на подиуме, что было крайне затруднительно в таких-то шароварах. Порой, кто-то, схватив солнечный удар, терял сознание и скатывался под откос. Если рядом была Азалия — возвращала обратно мановением руки, да что там, казалось сам песок, на заботливых руках, возносит бедолагу к вершине гребня. Если не было рядом шарханки, было два варианта. Первый — несчастному помогала его семья или друзья-знакомые. И второй — если это не какой-нибудь важный "гость" или "переплативший" его так и оставляли внизу. Караван не мог позволить себе задерживаться, и часто народ говорил что таких вот "даренных" забирают духи, либо что они в такой круговерти, наверняка сломали голову и беспокоиться не о чем. Признаться меня мало волновала судьба сорвавшихся, скажу более — мне было плевать. Конечно это не особо приятно, но за время путешествие таким образом мы потеряла всего четверых.

На этом перечень погибших не заканчивался. Маленького мальчика, не уберегла собственная семья, и его ночью ужалил скорпион. Три дня лихорадки, а затем смерть от удушья, я этого не видел — Азалия рассказывала. Еще она сетовала на ограниченных родственников, которые не позволили облегчить страдания малютки и добить его. Как оказалось, от яда семести, коричневого скорпиона, нет лекарства и только когорта из сильных магов целителей, могут спасти ужаленного.

Были погибшие и среди тех, кто слишком уж сильно экономил спасительный эмфер, такие погибали либо от обезвоживания, либо от солнечного удара. Скажу я вам, зрелище не из приятных. Даже не стану описывать. Ну и еще, пару дней назад, в караване произошло уж очень дикое событие. Столько трупов за день, это, если цинично, местный рекорд. История же, банальна как трактирская байка. Один торговец, надо заметить — вполне приятный мужчина еще даже без седины в волосах, напился и не нашел ничего лучше, как снасильничать чью-то девку. В самый ответственный момент, торговца прирезал толи муж, толи жених этой самой девки. Труп номер один. Скорее всего это был муж, так как он не сразу понял что женщина не по своей воле ушла в чужую палатку, поэтому мужик, с горяча, прирезал еще и её. Труп номер два. Спустя час, в палатку ворвались воины или по местному — кехелы, под предводительством караванщика и Азалии. Был суд и было дело, по решению которого, мужа казнили за то, что он убил свою жену. Труп номер три. На этом бы истории, куда более трагичной чем небезызвестная трагедия Шекспира, закончится, но у торговца была жена. Не стерпев позора, она сиганула вниз с гребня. Труп номер четыре. В общем, после этого, я бы десять раз задумался, чтобы присоединяться к каравану, будучи обычным человеком. Не магом, воином, странником, наемником, а самым обычным. Рисковое занятие.

Но вот солнце уже жарит, а значит пора останавливаться. Караван сошел в низину, скрывшись в тени и стал разворачивать навесы. В нашем с Мией случае, как это неудивительно, навес разворачивала именно она. Потому как я, в науке куда как превосходящей по сложности установку палатки, так и не преуспел. То у меня палка из песчаной лунке выпадал, то лунка кривой выходила, то я расстояние не так рассчитывал, то лучи солнца пробивались. В общем, это оказалось не так просто, как может показаться. Когда с навесом было покончено, на песок, что смешно, постелили ковер, на который я поспешил усесться и, вкушая эмфер, впитывать в себя более углубленные знания о культуре, ценностях и традициях Алиата. А такие вещи, лучше всего постигаются в историях, которые с радостью рассказывала мне Мия. Пожалуй, я бы пересказал вам парочку, будь у нас чуть больше времени.

Когда солнце уже потихоньку скрывалось на западе, караван оперативно тронулся с места. Вайт, которого я успел неплохо изучит за эти дни, издав утробный рык, стал скакать вокруг хиза Мии. Брачный сезон у бедолаги что ли? Хотя вроде не весна, впрочем, кто их, этих сказочных созданий, разберет, селекционера под рукой все равно нет. Дальнейший наш путь можно описать так — скука и уныние. Под светом загоравшихся звезд, будто светлячков прикрепленных к черному покрывалу, постепенно кутаясь в шелк, спасаясь от замерзающего воздуха, среди коричневых, в свете луны, барханов, мы медленно двигались куда-то на восток. Как и пару сезонов назад, я уже хотел было кинуть монетку в песчаную бездну и пожелать чего-нибудь эдакого, но в этот самый момент, по небу прокатилась упавшая звезда. Оставляя за собой яркий белый росчерк, она мигом скрылась в лучах заходящего солнца. Она падала всего краткий миг, столь мелкий, что его не хватило бы и на один удар сердца. И судя по тому, что караван все так же окутывал легкий ветерок шепотков и тихих переговоров, безо всяких охов и ахов, то красавицу, заметил лишь я. Наверно, вы скажите что нет лучше момента, чтобы загадать то, для чего я собирался кидать монету, но неожиданный вопрос "чего бы пожелать?" поставил меня в не менее неожиданный тупик. Нет, вы не подумайте, я все так же хотел увидеть весь Ангадор и отыскать заветную землю с парящими островами, но впервые в моей жизни встал закономерный вопрос — "а что дальше?". На кругосветное путешествие у меня уйдет не больше трех с половиной лет, после чего, я приду в Нимию, как и обещал друзьям. А что же меня будет ждать после этого? Ответа я не находил. Возможно, я так и не нашел себя ни среди магов, ни среди солдат-наемников, путешественник да — пока выходит неплохой. Но нет хуже и безотраднее занятия, чем путешествие без цели, без, пусть и эфемерного, но "приза", на границе с финишной чертой.