Анджей Ясинский - Ник. Астральщик. Том 2

Возможно это можно было сделать проще или просто по–другому, но мне так показалось легче и удобнее.

По ходу дела понаблюдал сверху за гномьей жизнью. Сильно не углублялся, чтобы не бередить воспоминания и душу. НО на всякий случай заранее присмотрел координаты места, чтобы если что можно было туда прыгнуть, но это потом. Работа засасывала, несла меня на своих волнах и мне было вполне комфортно плыть на них. Одна мысль цеплялась за предыдущую и я снова погружался в работу, находя в ней радость и что–то вроде смысла жизни. Понимаю, что это временно, но пока так — пусть так и будет.

Понятно, что я просто не мог не воспользоваться своими картами, чтобы посмотреть, что находится на севере, куда меня мыслями так тянет. Сплошной снег и вроде бы огромные многокилометровые полусферы, занесенные чуть ли не доверху. По крайней мере мне так показалось.

А еще меня заинтересовал вопрос обратной привязки. То есть по волновым характеристикам местности определить местоположение. Для этого хватило хранить в памяти инфосервера характеристики местности на пересечении параллелей и меридианов с точной к ним привязкой, а найденный ранее алгоритм аппроксимации изменения волновых характеристик в пространстве отлично работал на таких небольших расстояниях. Это в космосе для прыжков на большие расстояния он не годится, но на планете — тьфу. Правда у поверхности планеты я заметил плавные изменения волновых характеристик с течением времени, но далеко после запятой. Непонятно. Законов–то я не знаю, только экспериментальным путем выявил закономерности, так что стопудово чего–то не учитываю. Впрочем, возможные проблемы я купировал переснятием характеристик при плановом обновлении карты элементалями. Если все это зависит от движения планеты по траектории, то как–то хиленько, скорее всего тут что–то другое.

После того, как я сделал свой магический аналог русско — китайской ГЛОНДОУ (ГЛОНАСС + Бейдоу) или американского GPS, долго думал. Целые сутки. Потом вздохнул, мол проклятый «след в истории», и написал плагин к болталке, чтобы из нее можно было пользоваться картами, с возможностью передавать другим, у кого установлена болталка (пусть она сама решает кому давать) и прикрепил модуль — плагин, с помощью которого можно отслеживать его положение (при желании), а еще его можно просто цеплять к любому человеку (с его согласия). Ну, типа, чтобы следить за детьми. По мне так удобнее, чем атловский вариант. Еще немного посомневался, и все–таки отправил обновление по единственному адресу с подробными объяснениями как пользоваться. Карине. Через два дня от нее пришел вызов, но я облегчил ее участь — не стал отвечать. Почему–то я был уверен, что ей было бы тяжело говорить со мной, как и мне с ней.

Во время и после создания интерактивнй карты планеты, занимался разработкой внепространственных карманов. Один повесил в той системе, где мы с Умником оказались при первом прыжке, второй — в системе Лунгрии. Повесил над плоскостью эклиптики аккурат напротив солнца, чтобы никому не мешало. С большим трудом, путем автоматизации, в свою очередь путем создания плетений–копировщиков в виде роботов — пауков, удалось создать шар диаметром сто километров. Почему такой огромный? Чисто, чтобы было. Вдруг решу туда поместить… ну…что–нибудь большое… или чего–нибудь много — много! Но больше интереса вызвало создание автоматизированной системы учета, распределения и поиска помещаемых в карман объектов. Ну вот кидаю я в карман например монетку. Как ее потом найти в шаре диаметром в сто километров? И куда там он попадет? Вот то–то же!

В общем, я даже на какое–то время туда переместил остров, благо что это не отменяло телепорты и Умник спокойно как и раньше меня посещал. А вообще это было… Трудо подобрать слова. На острове ночь — когда остров повернут к солнцу днищем или день, когда наоборот. Ночью небо чернее черного, а звезды яркие и не мерцают, будто прибитые к сфере серебрянные гвоздики. А понимание того, что ты находишься в миллионах километрах от планеты проживания, постоянно переводило в созерцательное состояние. И я часто ловил себя на том, что забыв о работе часами лежу на траве у дома и смотрю почти немигающим взглядом на усыпанное звездами небо. Здесь они были яркими, туманности отчетливо видны, прям как после обработки в редакторе. А с одной стороны будто молоко разлили по небу. И здесь как нигде еще отчетливо чувствовалось одиночество, которого мне так в последнее время не хватало.

Но зато у меня получилась классная система. Мой учитель по автоматизации и созданию систем управления был бы доволен. Каждый объект попадал в карман строго в центре. Там система помещала его в силовой кокон, который помечался соответствующим образом и этот номер записывался в базу данных вместе с объемной фотографией — иллюзией объекта и описанием, если оно поступало от меня при попадании в карман (или слова или мысленный образ). Кокон цеплялся инфонитью к отдельному управляющему модулю и отправлялся на свободное место внутренней поверхности кармана. Если заполнится поверхность — ничего страшного, вторым слоем пойдет и так далее. Чтобы достать объект мне достаточно дать запрос биокомпу или просто выбрать из каталога и внутренний механизм достанет объект и вытолкнет его через определенное место наружу. Куда мне нужно. Вообще циклопическая штука получилась и хоть я ее немного потестировал, прежде чем принять в использование, все же оставались сомнения, что не сбойнет. Впрочем, тесты прошли нормально, а остальное покажет жизнь.

После таких примеров работы вроде смешно говорить о таких мелочах как мои мечи, однако и ими занимался. Мне они все время казались несовершенными, пусть один из них и с дракончиком. Путем большого количества экспериментов с разными материалами и в разных условиях и статистического анализа полученных данных, я выявил характеристики информструктур металлов, отвечающие за прочность и текучесть. Почему–то не удивился, когда оказалось, что именно адамас лучше всего подходит для этой цели. И не терпит примесей. То есть легко может переходит в жидкое состояние и обратно без всякого нагрева и прочих внешних воздействий. Всего лишь изменить параметры информструктуры и толкнуть добавочной энергией. Сталь, что шла на оружие, те же мечи, плохо переносила такие изменения из–за своей неоднородности. Хорошая сталь — это сбалансированная смесь разных компонент, не только железа, и нужные характеристики приобретает при разных физических воздействиях. Поэтому один меч, тот, который без дракончика я запортил безвозвратно. Впрочем, невелека печаль. Зато адамас — просто чудо. Древние не все его секреты знали, хоть и чувствовали что–то — недаром делали из него дорогущее оружие. Дело в том, что одно из состояний кристаллической решетки этого материала делало его практически неуничтожимым. Сверх–твердым. Магически заточенная кромка до уровня молекулярной толщины (на самом деле больше — до толщины грани узла кристаллической решетки) совершенно не тупилась, даже при совершенно агрессивных ударах по базальту, камню, металлу. Зато в купе с другими отработанными технологиями (дополнительное силовое укрепление, силовая вибрация и остальные) легко разрубала полуметровую чугунную чушку. А другое состояние решетки делало метал текучим.