Леонид Бутяков - Меч Владигора

Вот тогда и рассказал малолетнему сыну князь Светозор историю своего любимого меча… Отец Светозора, дед Владия, однажды привел юного княжича в тайную кузню у подножия Белой горы — той самой, на вершине которой издревле стоит чародейский Белый Замок. Сам чародей дозволил им в этой кузне работать и сам же, произнеся волшебные слова, разжег жаркое пламя в кузнечном горне.

А уж все дальнейшее зависело от мастерства князя и княжича.

Старый князь (деду Владия в том году ровно семьдесят исполнилось), пока Светозор раскалял на огне оружейное железо, тихонько бормотал особые заговорные слова и внимательно следил за действиями княжича. Светозор старался до тонкости соблюсти все правила, которым его отец обучал. Прокалив железный клинок в жарком пламени, погружал его в льняное масло, затем опять в огонь, а из огня — в ледяную проточную воду. В два молота отец и сын ковали клинок, как заправские кузнецы. При этом отец неустанно твердил заговорные слова, смысл которых сыну не был понятен, и ко всякому ходу железа свой заговор был. Один — на огонь обжигающий, другой — на масло льняное, третий — на проточную воду. Слова звучали то быстро, то медленно, а княжич Светозор под их ритм подстраивался, едва успевая поворачиваться от наковальни к кузнечному горну или дубовой кадушке с маслом.

День, ночь и утро следующего дня понадобились, чтобы выковать меч Светозора. Когда работа была закончена, оба, полумертвые от усталости, тут же в кузне на земляной пол свалились — и еще день и ночь проспали, ничего вокруг себя не замечая. Поэтому для обоих тайной осталось, кто на рукоять узор нанес, вставил изумруды и начертал на клинке родовой завет: «На смерть врагу, на помощь другу!»…

Дивный меч получился. Крепчайшую вражескую броню раскалывал, как лесные орехи, чужие мечи разрубал, как речной камыш, а на нем самом ни единой зазубринки не оставалось. Князь Светозор с этим мечом лишь победы одерживал. И много их еще было бы на его веку, когда б не подлое предательство родного брата — Климоги…

Через несколько лет после событий Кровавой ночи — той самой ночи, когда жаждущий власти Климога обманом провел в княжеский дворец волкодлаков-оборотней и свирепых берендов, чтобы под покровом тьмы расправиться со своим старшим братом и его детьми — вернулся с повинной на родную землю один из тогдашних союзников Климоги — воевода Гурий. Вернулся он умирать, ибо чувствовал, что дни его сочтены, и не хотел покидать Поднебесье без покаяния.

От него Владигор впервые узнал подробности страшной битвы в дворцовых покоях и услышал о том, как геройски погиб отец. А еще рассказал Гурий удивительную историю, случившуюся тогда с мечом Светозора. Братоубийца потребовал принести знаменитый княжеский меч и был очень недоволен тем, что приказ его долго не выполняется. Когда же меч ему был-таки доставлен, Климога едва не лишился ума от ужаса: слуги не смогли вырвать меч из мертвой руки Светозора, поэтому вынуждены были отрубить могучую десницу князя, да так и принесли своему хозяину, — даже отсеченная по локоть, рука Светозора по-прежнему крепко сжимала непобедимый меч!

О том, как поступил Климога с дивным мечом убитого брата, Гурий ничего доподлинно не знал. Самозванный князь, опасаясь своего же союзника, вскоре услал его с малой дружиной охранять от айгурских набегов восточные границы княжества. Но и туда однажды докатился удивительный слух, будто меч Светозора через несколько дней после Кровавой ночи бесследно исчез, как по божьей воле, — прямо из надежно запертого на семь замков железного сундука, хранимого Климогой в только ему известном тайнике.

Через два дня воевода-изменник умер. Больше Владигор никогда и ни от кого не слышал о мече Светозора…

Владигор тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения.

Что ж, такова была воля Перуна: укрыть меч от чужих глаз и передать в руки тому, кто предъявит на него законные права. И назван сей меч Богатырским вполне справедливо, ибо настоящему синегорскому богатырю служил он долгие годы — на смерть врагу, на помощь другу!

Князь обнажил гордый клинок и прикоснулся к нему губами. Затем сделал несколько резких взмахов, проверяя, удобно ли отцовскому мечу в руке сына. Клинок, сверкая на солнце, со свистом рассек горный воздух, — рукоять ощущалась в деснице живой и покорной. И Владигор почувствовал, как возвращается к нему сила, будто сам Перун посылает ее с небес новому хозяину Богатырского меча.

Расправив широкие плечи, он повернулся лицом к варварам и — к ужасу врагов — заливисто, по-мальчишески рассмеялся.

Савроматы, ставшие свидетелями преображения беглеца, который почти уже был у них в руках, обессиленный и безоружный, но вдруг получил от каменного утеса сверкающий меч и новые силы, готовы были обратиться в бегство. Их удерживали на месте только грозные приказы командира и обещанная богатая награда за голову синегорца.

Сдвоенное кольцо врагов стало осторожно сжиматься вокруг Владигора. Десяток стрел пронзил воздух, однако одни он отбил быстрым и легким движением клинка и, чуть отклонив мускулистое тело, без труда увернулся от других.

Савроматские воины, издавна кочующие по просторам Этверской пустыни и частенько совершающие разбойные набеги на любые понравившиеся им земли, в своих походах видали всякое. Встречались и с колдунами, с оборотнями и призраками, с прочей нежитью, шастающей по миру. Их трудно было удивить чем-либо. Однако этот синегорец внушал им если не страх, то непривычную для савроматов растерянность.

Похоже, он был заговорен от стрел и дротиков. Но это еще полбеды. Совсем недавно в считанные мгновения он разделался с пятью опытнейшими воинами, да так, что никто толком и не понял происшедшего на глазах у всего отряда. Какими приемами боя владеет этот юнец? Почему его русую голову Климога Кровавый обещал оплатить золотыми слитками? И сколько савроматских голов свалится в траву прежде, чем слетит с плеч его «золотая»?

Командир, издав гортанный клич, послал в атаку первую дюжину. Всадники, подбадривая себя криками и свистом, выставили пики и бросили коней на усмехающегося синегорца. Тот стоял совершенно спокойно, даже как будто расслабившись, до последнего момента. И уже казалось, что сразу не менее трех-четырех острейших пик вонзится в его обнаженную грудь! Но вместо слабой человеческой плоти они с треском ударились о гранитный утес. Кони вскинулись на дыбы, и один из всадников, не удержавшись, свалился на землю. В общей суматохе савроматы не сразу заметили, что крепкий железный нагрудник их упавшего товарища попросту прорублен и горячая кровь хлещет из его груди на зеленую траву. Только увидев синегорца верхом на кауром савроматском жеребце, они поняли, что чужак вновь обманул их.