Максим Раевский - Последыш Древних

«Это все?»

«А еще мне нужно ваше всемерное содействие».

«Например?»

«Поделитесь знаниями. Полный набор иероглифов. Схроны Вайда, которые до сих пор не разграблены. Подземные ходы. Артефакты. Дайте мне преимущество над врагами и помогите. Ведь это в ваших интересах».

«Мы сделаем все, что возможно».

«Хотелось бы в это верить».

Связь пропала. Так же внезапно, как возникла. И, подняв взгляд, я увидел, что Юна смотрит на меня.

— Что-то не так? — спросил я девушку.

— На миг мне показалось, что ты умираешь. Взгляд стеклянный и дыхания не слышно.

— Не обращай внимания, — по губам пробежала улыбка. — У меня такое иногда бывает.

— И как часто?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Редко.

— Это болезнь?

— Узнаю настоящую целительницу. Чуть, что-то не так, сразу болезнь. Нет. Просто думаю много и порой витаю в облаках.

— А-а-а… — протянула она. — Тогда понятно. Ты мечтатель, Оттар.

— Наверное.

После этого мы вернулись к ужину и досуха выскребли свои тарелки. А затем, не полагаясь на догадливость Юны, которая сроду не утруждала себя приготовлением пищи, я сполоснул котелок, опять вскипятил воду и приготовил взвар. Думал, накидать в кипяток лесных ягод и запарить. Но девушка, как ни странно, помогла, добавила пару веточек и откопала несколько корешков, которые были порублены на мелкие кусочки и отправились вслед за ягодами.

В общем, взвар приготовили сообща, а потом сидели у огня, впитывали в себя его тепло и пили сладковато-терпкий напиток.

Так прошло часа два. На лес опустилась тьма. Ничего не видно, хоть глаз выколи. Но опасности рядом не было. Сигнальная цепь чужаков не чувствовала. Ночные певчие птахи выводили свои рулады, а в траве копошились мелкие зверьки. И, привалив к двери бревно, я спросил Юну:

— Давай спать?

Она втянула голову в плечи, настороженно посмотрела на меня и сказала:

— Топчан только один… Как же мы вместе будем?

— Нормально, — я улыбнулся. — Не бойся. Приставать не стану. Ты с одного края, а я с другого.

Юна помялась, но согласилась:

— Хорошо.

На ложе кинули пару кусков палаточного брезента и еще один оставили как покрывало. Юна легла к стене, а я подкинул в очаг пару поленьев и разместился с краю. Спать хотелось неимоверно, сколько уже на ногах, и мы заснули, аки младенцы, не помышляя ни о чем плохом. Хотя пару раз мысли о плотской любви промелькнули, признаю. Однако до дела ночью не дошло. А вот утром… Утром, да… Сбылись самые потаенные мечты и многие фантазии…

Я проснулся от того, что у меня затекла рука. И, открыв глаза, обнаружил, что ее вместо подушки использует Юна. Она спокойно посапывала и лицо ее в этот момент, в свете первых солнечных лучей, которые проникали в сторожку сквозь щели в крыше, было таким прекрасным и умиротворенным, что я не удержался и погладил девушку по щеке.

Кожа у нее была очень нежная и гладкая, только под глазами темные круги, да на скуле почти исчезнувшая ссадина. И от Юны шла такая бешеная женская энергетика, что я едва не задохнулся от восторга. Да, мне говорили, что женщины-целители часто подобны магниту, который притягивает мужчин. Однако я никогда не думал об этом всерьез, а теперь, кажется, попал в ловушку, и ничуть об этом не жалел.

Тем временем, Юна почувствовала прикосновение, проснулась и посмотрела на меня. Глаза в глаза. Никто не отводил взгляда, и она спросила:

— Почему ты так смотришь на меня?

— Влюбился.

— Серьезно? — она улыбнулась.

— Куда уж серьезней.

Девушка приподнялась и попыталась покинуть топчан:

— Пойду, очаг раздую.

— Нельзя, дым могут увидеть.

Сказав это, я осторожно обхватил Юну за талию и притянул к себе.

— Отпусти! — потребовала она. — Оттар, не надо шуток!

Вместо ответа я погладил Юну по бедру, а потом впился в ее губы поцелуем.

— Прекрати! Нельзя! Я закричу! — отстранившись, заявила целительница.

— Кричи. На пару-тройку миль вокруг точно никого.

И снова поцелуй, долгий и страстный, на который она ответила.

На этом сопротивление, скорее наигранное, чем настоящее, прекратилось и, опять утонув в глазах девушки, я сказал:

— Не бойся.

Пауза, изучающий взгляд и ответ:

— А я и не боюсь…

Мои руки заскользили по телу Юны и зажили своей жизнью. Они распустили портупею, распахнули остатки зеленой мантии и стали ласкать девушку, а наши губы снова встретились. И хотя несколько раз она замирала, будто не понимая, что с ней происходит, или сомневаясь, я не давал ей остановиться и не отступал. Ладони полностью оккупировали грудь красавицы и накрыли тугие шары, а Юна, все больше распаляясь, не выдержала, застонала и выдохнула:

— Оттар, миленький, а мы не торопимся?

— Нет, — отозвался я и скинул с себя одежду.

Торопимся или нет, меня такие вопросы уже не интересовали и не волновали. В самом деле, как можно остановиться, когда рядом прекрасная девушка, которая немного боится того, что должно произойти, но в то же самое время не против этого? Ответ — нет. Остановки быть не могло. Время разговоров прошло, и я впился губами в набухшие соски девушки. Руки прошлись по бедрам Юны, ее тело оказалось подо мной и, продолжая ласкать красавицу, я окунулся в пучину страсти. После чего окончательно потерял голову, и у нас было все. Страсть, вскрики девушки, переплетение двух тел, ногти Юны на моей спине и обжигающий безумный жар любви…

В себя я пришел только через полчаса. Юна была рядом, мы в обнимку лежали на нашем неудобном ложе и, поцеловав девушку в глаза, на которых застыли капельки слез, я спросил:

— Тебе было больно?

— Немного, — сказала она. — В самом начале только.

— Прости меня, если я был груб.

Она кивнула, плотнее прижалась ко мне и спросила:

— А как же мы станем жить дальше?

Мне хотелось сразу сказать ей, что на ближайшие годы наши пути-дороги расходятся, и жениться на ней, если в голове прелестной целительницы есть такие мысли, я не собираюсь. Однако зачем портить хороший день, если в лесу надо сидеть еще минимум сутки, и только затем выходить на тракт? Незачем. Поэтому я ответил уклончиво:

— Хорошо заживем, любимая.

— Любимая… — протянула она и улыбнулась. — Странно слышать такие слова от тебя.

— А что, я хуже других или настолько нелюдим?

— Не знаю. Просто привыкла видеть тебя воинственным штурмовиком, с которым всегда непросто.

— Это пройдет. Ведь на самом деле я совсем не такой.

— А какой же ты в действительности?

— Добрый, мягкий, пушистый, романтичный и очень сентиментальный.

— Что-то мне не верится.

— Ничего, со временем ты узнаешь меня получше… Наверное…