Тимур Туров - Полукровка

Он посмотрел на Володю. По лицу парня было понятно, что говорить тот все еще не в состоянии.

– У того мага, – продолжил спортивный пиджак, – было много детей. Одних забрал князь. Их имена дошли до наших дней. Прозвания других история не сохранила, зато они до сих пор живы.

Володя молча смотрел на далекого потомка боярина Кучко. Кучкович, в котором было намешано уже столько всего, что от опального боярина остались разве что воспоминания, говорил заученно. И сам, кажется, сомневался в правдивости этой истории. Володя, в отличие от него, знал, что это правда, а не легенда, передаваемая из поколения в поколение, но делиться своим знанием не торопился.

Видимо, что-то во взгляде Володи зацепило Кучковича.

– Нет, не сами они, конечно, – поспешил исправиться он. – Но потомки и их великое дело.

– Какое дело? – выдавил Володя.

Слова давались невыносимо трудно, онемевшая глотка выплевывала их с хрипом.

– Самое святое, которое только может быть, – глаза мага вспыхнули бесноватым огоньком. – Месть. Боярин Кучко был убит и ограблен. Святая обязанность его потомков отомстить за смерть пращура и вернуть законное имущество.

Реплика прозвучала яро, но наигранно. Володя чувствовал во всем этом какую-то фальшь. Словно театр одного актера играл постановку для одного зрителя.

– Ты должен меня понимать, ты же сам потерял отца...

Володя вздрогнул бы от такого сравнения, но заклинание Кучковича не давало пошевелиться.

– Вам-то кому мстить? – просипел он. – Все виноватые давно умерли.

– Торжество справедливости сроков давности не имеет, – убежденно отозвался маг.

– Это вы так думаете.

– Так думали веками, – пожал плечами обладатель спортивного пиджака и приложился к чашечке.

Создавалось такое впечатление, что кофе он не пьет, а только нюхает и мочит в нем губу. Хотя кадык мага каждый раз дергался, но в чашке, кажется, не убавлялось.

«Слюну он, что ли, сглатывает?» – вяло подумал Володя.

– Потомки Кучко создали орден. В разные века в него вливались представители новых рас. На пике своего могущества это был союз магов четырех сфер. Орден существовал тайно, копил силу и знания, проявлял себя через другие ордена. Раскрыл себя он лишь в начале прошлого века и был известен как «Тетраграмматон».

Перед глазами поплыло. Разрозненные видения, имевшие смутную связь, складывались сейчас в четкую картинку, единое полотно. Как куски мозаики.

– Я слышал про «Тетраграмматон». Орден полностью прекратил свое существование в сороковом году со смертью последнего магистра, – голос возвратился почти окончательно, только в горле немного першило. Володя откашлялся. – Джинна. В миру известен как Лейба Давидович Бронштейн. Лев Троцкий.

– Это известная сторона истории, – спокойно кивнул обладатель спортивного пиджака. – Есть и другая. Оставшиеся члены ордена, потеряв все, чего добились, снова ушли в тень. Среди прочих спаслись два магистра, вернее, прямые наследники двух магистров. Один из них был моим отцом. Второго навязали дейвона из клана Шафти, каким-то образом узнавшие, что орден возродился. Якобы он имел родственные связи с кем-то из убитых магистров «Тетраграмматона».

– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросил Володя.

Кучкович одним глотком осушил чашечку и пристально глянул на него:

– Потому что хочу честности. Я с тобой предельно откровенен, ты не заметил?

– Нет, – Володя хотел покачать головой, но тело по-прежнему было словно сделано из ваты. – Все, с кем я встречался до того, я имею в виду вашу братию, хотели от меня чего-то, и честности я ни у кого из них не замечал.

– Именно поэтому я с тобой откровенен, – легко согласился маг в спортивном пиджаке. – Поэтому рассказываю тебе обо всем честно. Хочешь правду о твоем отце? Он – дешевка. Шестерка с апломбом. Как маг, он никто, как человек тем более. Твоя мать – циничная прагматичная дрянь. Другая бы не возглавила землячество. Маг она не слабый, наверное, даже довольно сильный, но сама никогда ничего не добьется сверх того, что уже имеет. Проблема в том, что они в самом деле пытаются использовать тебя. Ты для них средство достижения цели. Про нас я тебе уже рассказал.

– Да, – согласился Володя. – Осталось только добавить, что вы не такие и ничего от меня не хотите.

Магистр кашлянул, на Володю посмотрел уже совсем иначе. Но сориентировался быстро. Судя по всему, удар держать он умел.

– Нет, не добавлю. Вернее, и да, и нет. Да, мы не такие. Нет, я не скажу, что нам от тебя ничего не нужно. Нам нужно твое содействие. А тебе – наша опека.

– Мне ничего не нужно, – отрезал Володя.

– Удивительная манера, – театрально поразился маг в пиджаке. – Выделываться, находясь в твоем положении. Мне ведь достаточно пошевелить пальцами, и ты умрешь. Причем от того, как и какими пальцами я пошевелю, будет зависеть, как долго ты будешь умирать. Я могу убить тебя сразу, могу заставить мучиться неделями. Есть и такие формулы. Понятно, что тебя никто им не обучал, но, поверь мне, они есть. И если я захочу...

– То ничего не сделаете, – перебил Володя. – Хватит трепаться. Если бы вы хотели меня убить, давно бы уже убили. Я вам нужен.

Кучкович дернулся, глаза его сузились, превращаясь в две щелочки.

– А если нет?

– Тогда убивайте, – устало ответил Володя.

Магистр крякнул, оттолкнулся от стола и пошел к двери. Но на полдороге развернулся, будто что-то забыл, и метнулся обратно. Володя не сразу понял, что маг просто шатается туда-сюда по комнате. Слишком импульсивно он это делал.

– В любом случае ты ошибаешься, – заговорил наконец Кучкович. – Тебе нужно от нас многое. Мы могли бы помочь тебе раскрыть свои возможности в полную силу. И мы защитили бы тебя от тех, кто хочет тобой воспользоваться.

– Чтобы воспользоваться мной?

Володя почувствовал вдруг смертельную усталость. Уж лучше бы этот паразит в пиджаке убил его сейчас. Быстрая смерть или долгая не доставила бы больших мучений, чем очередная ложь, красивые слова, угрозы.

– Мы имеем на это право, – сухо ответил магистр.

– На каком же основании?

– По праву создателя, – Кучкович заговорил быстро, чеканя слова, словно стрелял короткими очередями. – Мы тебя создали, мальчик. Не дурак Коля, осмелившийся трахнуть твою мать. Не эта рыжая сучка. Мы. Мы свели их вместе, мы подтолкнули. Нет, мы не давили на свободу воли. Зачем? Выбор у них был. Но ведь выбор можно давать таким образом, что он будет очевиден. И человек станет делать то, что от него требуется. Причем по доброй воле, считая навязанные действия своим решением.

– Так чем же вы лучше их? – голос снова осип, хотя никаких заклинаний на Володю больше не накладывали.