Сергей Щеглов - Разводящий Апокалипсиса

Валентин не раз видел его изображения и потому всего лишь поморщился. Кое-кому из окружающих стало дурно; даже сама Виола с трудом удержалась, чтобы не отбросить Перстень подальше. Черный, покрытый редкими шевелящимися волосками, охватывающий палец тремя тонкими кольцами, похожими на лапки большого жука, Перстень напоминал скорее отвратительное насекомое, чем драгоценное изделие древних. И тем не менее это был он — Лигийский Перстень, последний оставшийся на Побережье могучий талисман.

— Покажи мне, — сказал Эриох, — насколько он подчиняется твоей воле!

Виола протянула палец с уже забравшимся на него Перстнем в сторону костра. Пламя взметнулось в небо огненным столбом, окатив Валентина нестерпимым жаром — и тут же упало обратно, загнанное в тонкий светящийся диск. Почему-то все хозяева Перстня предпочитали огонь прочим стихиям. Валентин вспомнил полупрозрачное, пронизанное пламенем тело Алефа, предыдущего Повелителя Перстня. Да, этот талисман явно неравнодушен к огню. Остается надеяться, что он уже выбрал себе подходящего раба.

А как же с моим собственным рабством? Валентин прислушался к своим ощущениям. Все как обычно, никаких следов одержимости, никаких намеков на Жезл. Попытался сложить пальцы в простенький «веер» — никаких проблем; закрутил правой рукой кое-что более сложное — пожалуйста, хоть сейчас. Значит, рабство и плен уже закончились? Пора становиться убийцей?

— Да, — сказал Эриох, и Валентин осознал, что стоит посреди безмолвно расступившихся людей. Из-за спины Эриоха медленно вышла чья-то темная фигура. Она буквально сочилась злобой, и кольцо тьмы следовало за ней по земле. — Вспоминай свое ремесло, Фалер. Пришло время убивать — или быть убитым.

С этими словами Эриох простер перед собой обе руки, и ночь превратилась в день. Пространство вокруг Валентина странно исказилось, он вдруг оказался на просторной песчаной арене, под вертикально падающим солнечным светом. А прямо напротив него, вскинув руки в нелепой стойке древних пангийских магов, стоял человек, которого Валентин меньше всего хотел бы сейчас видеть. Маленький, кругленький, с перекошенным от злобы мясистым лицом. Ваннор Фаррашский собственной персоной.

— Умри! — закричал Ваннор, и с рук его сорвалась какая-то уж совсем отвратительная гадость. По крайней мере, Валентин ни разу ничего подобного не видел.

Валентин машинально протянул руку, чтобы трансформировать гадость во что-нибудь более привычное — да хоть в ту же бутылку тайгла, в конце концов, — но гадость оказалась быстрее. Она ударила в бублик, и тот запел от восторга, впитывая чужую магию. Валентин наклонил голову набок и ошеломленно посмотрел на Ваннора. Он что, потерял всю свою силу? Почему я еще жив?!

Во второй раз Ваннор выпустил в Валентина обычную «иглу», которую бублик тут же слопал и принялся с удовольствием переваривать. Валентин прикрыл глаза, оценил Силу противника и понял — все по-настоящему. Дело не в слабости Ваннора; просто бублик стал чересчур силен.

Ваннор выпустил фаербол, да не простой, а сжимающийся в точку. Без толку, подумал Валентин, ощущая, как радуется бублик очередной порции Силы. Пусть себе стреляет, если ему так хочется, а мы пока подумаем. Бог с ним, с Ваннором; одержимость — вот чего следует опасаться. Как же это Эриох ее на меня наслал?

Перед глазами Валентина снова встала недавняя картина — Эриох, сжимающий Перстень, колющий его странной трубкой, зажатой в левой руке. Маг, пытающийся овладеть талисманом? Да еще сразу — Перстнем? Эриох не похож на сумасшедшего; скорее всего, он уже потренировался на чем-нибудь попроще!

Валентин со стоном схватился за голову. Ваннор довольно потер руки и удвоил усилия; фаерболы посыпались на зажравшийся бублик уже с двух сторон. Валентин прикрыл глаза, еще раз припомнил, как выглядел эриохов карандаш — и раздосадованно махнул рукой. Ну конечно же, талисман — то ли бес-трубка, то ли Клеймитель Душ, да какая разница! Надо же быть таким идиотом — соорудить себе «бублик», который даже Ваннор устал пробивать, а о талисманах даже не подумать! Хотя все вокруг только и говорят — Время Темных Сил, Время Темных Сил!

Ну хорошо, прервал себя Валентин. Теперь ты знаешь, чего опасаться; и что дальше? Как ты магией от талисманов защитишься?

Да точно так же, ответил себе Валентин. Всего делов-то — так «пираний» модифицировать, чтобы заодно и Т-поле пожирали. Возьмем, к примеру, Перчатку, активируем ее, — Валентин думал, а руки, свободные от дуэли с Ваннором, тут же воплощали его мысли в реальность, — поищем ТМ-взаимодействия…

Надо же, опешил Валентин. Работающая Перчатка воспринималась магическим ощущением! Не так ясно, как чужая Сила или конкретное заклинание — но все же куда отчетливее, чем Емай в стране мертвых или собственный валентинов «бублик». Вот его-то, это ощущение, мы и будем кушать, решил Валентин, перенастраивая на Перчатку тестовую «пиранью». Пшик! Пиранья сорвалась с пальцев, едва успев сформироваться, и рассыпалась огненными искрами, заставив Ваннора отскочить подальше. Валентин покосился на своего противника — тот выглядел уже не столько взбешенным, сколько испуганным, — и повторил эксперимент. Посыпались новые искры, Перчатка слегка обмякла, потеряв изрядную долю своей мощи, а Валентин озадаченно почесал в голове. Это что же получается? Это ведь получается, что я сейчас искусственный талисман создам? Вот эдак пальцами сделаю — Валентин сложил необходимые знаки — и создам?

А как тестировать будем?

Валентин задумчиво посмотрел на Перчатку. Не поможет — бублик настроен только на внешние воздействия. Виолу что ли попросить, как раньше — Розенблюма?

— На него не действует магия! — закричал вдруг Ваннор, оторвав Валентина от ученых размышлений. — Он колдун из Восточных Пределов! Убей его, Эриох, убей, пока не поздно!

— Один из вас должен умереть, — прогремел над импровизированной ареной голос Эриоха. — Ты сам настаивал на смертельном поединке. Убей его сам — или умри!

Ваннор издал нечеловеческий, усиленный магией вопль, выхватил из-за пазухи кинжал и бросился на Валентина. Валентин чисто рефлекторно вскинул руку, раскрыл ладонь — и Ваннор ударился о невидимую стену. Рука его, державшая кинжал, подогнулась, Ваннор со всего маху налетел на нее, выпучил глаза, пустил пузырь крови из разбитого носа — и неожиданно упал навзничь, судорожно задергав ногами. Валентин увидел, что кинжал, который Ваннор так неосмотрительно извлек из ножен, короткими резкими движениями все глубже впивается в тело великого мага. Вокруг раны быстро распространялся сероватый налет. Валентин сложил «апельсин» — и опустил руки; Ваннор был убит точно так же, как некогда Великий Черный, убит одним-единственным тумнарком, на этот раз принявшим форму кинжала.