Даниил Аксенов - Самозванец

— Хорошая шутка, но наши трактирщики и купцы точно не будут смеяться, — ответил Ксарр.

— А ты следи за ними. Если они жалуются, но продолжают работать, значит, все в порядке, у них еще есть нормальный доход. А если вдруг кто-то из них всерьез засобирается закрыть свое дело, то тут же снижай для него налоги. Нам нужно получить деньги, но разорять никого не следует.

— Где бы еще найти честных и надежных людей, которые бы за всем этим следили, — вздохнул чернобородый.

— А вот это уже твоя забота. Может быть, я помогу тебе с этим, но потом. Когда получу корону. Раньше никак не получится.

Дни у Михаила были расписаны буквально по минутам. Он инспектировал армию, принимал присяги, разбирался с просителями, выдерживал натиск местного дворянства, которое хотело устроить бал или большую охоту или чествование чего-то, неважно чего — малейший повод подходил. Его досаждали отпрыски знатных родов, полагавшие, что их происхождение является залогом высокого чина, а также купцы и ремесленники, ищущие для себя выгод. Он с трудом находил время даже на встречи с Инкит, которые затягивались допоздна. Утром он вставал невыспавшийся, и если бы не его умение управлять ти, то давно бы уже превратился в бледное подобие самого себя. Но больше всего времени отнимали суды. Сначала он пытался вникать во все, даже мельчайшие тяжбы и происшествия. Но потом понял, что у него не хватает на это ни времени, ни сил. При этом новоявленный принц не хотел пускать судебную систему на самотек. Ведь именно она формировала впечатление о законности и справедливости царствования. Здесь нужен был очень тонкий подход. Следовало пересмотреть множество существующих законов, подредактировать некоторые и полностью отказаться от других. А также ввести новые. Ведь, к примеру, целый свод правил Ранига регламентировал, что делать в том или ином случае с рабами, тогда как рабства уже не существовало. Михаилу требовалась уйма времени, чтобы разобраться со всем. А времени-то и не было. Поэтому поначалу он старался судить сам, руководствуясь лишь интуицией и своим видением справедливости. Но долго это продолжаться не могло. Он не справлялся с потоком жалоб. Следовало искать себе помощников.

Сначала хотел подключить к этому делу Маэта или Торка, как наименее занятых. Поэтому решил сначала проверить, как те понимают справедливость.

— Вот что бы вы сделали с человеком, который, скажем, убил другого человека? Допустим, ради денег, — спросил принц у своих приятелей.

— Если бы простолюдин убил простолюдина, то его следовало бы повесить, — сказал Маэт. — Если бы дворянин убил дворянина, то его нужно было бы заключить в крепость. А если бы дворянин убил простолюдина, то его достаточно оштрафовать.

— А ты, Торк, что думаешь?

— Ну, если кто-то убивает раба…

— У нас нет уже рабов, Торк, — со вздохом сказал Михаил.

— Ну ладно. Если женщина убивает мужчину из-за денег, то ее нужно казнить. А если мужчина убивает женщину, то еще нужно разобраться, почему это произошло. Если это его жена, то он имеет право ее убить.

Принцу сразу все стало понятно с Торком.

— Маэт, а что бы ты сделал, например, с дворянином, который изнасиловал бы дворянку?

— Вызвал бы на дуэль.

— Ну а в качестве судьи?

— Зачем его судить? Им пусть занимаются родственники изнасилованной. Или жених, к примеру. Она даже могла бы нанять кого-то из малообеспеченных дворян, чтобы он вызвал обидчика на дуэль.

— Понятно. А что бы ты сделал с дворянином, если бы он изнасиловал простолюдинку?

— Ну как же… А она бы точно не хотела этого сама?

— Точно.

— Тогда не знаю… Может быть, он заплатил бы штраф. А может быть, ничего не заплатил бы. Особенно, если бы это случилось на его землях.

Михаил сделал вывод, что его представления о справедливости несколько отличаются от ранигских.

— А что ты сделал бы с вором?

— Тюрьма, штраф, а если украл что-то крупное, то можно и повесить. Слышал, что в некоторых местах за воровство отрубают руку.

— А если вор окажется дворянином?

— Дворяне не воруют! — гордо произнес Маэт.

Торк закашлялся.

— Разве только берут свое, — смешавшись, добавил Ферен-младший. Он уже почти подзабыл, на какие деньги финансировалась вся кампания. И это было нормально: у здорового человека приятные воспоминания всегда вытесняют неприятные, если они взаимосвязаны.

— Что делать с дворянином, я не знаю, — в конечном итоге кратко выразил свою мысль Маэт.

— А вот интересно, что должен совершить король, чтобы подданные восприняли это как преступление? — Михаил задал очень интересующий его вопрос.

— Уж точно не изнасилование, — хохотнул Торк.

Маэт отнесся к проблеме более серьезно.

— Может быть, нарушить какой-то закон? — попытался ответить он. — Который как раз создан для королей. Тогда король будет выглядеть преступником. Возможно.

— А для королей должны быть отдельные законы?

— Конечно! Как же иначе? Это же — король! — резонно заметил Маэт.

В целом, молодому человеку ситуация была предельно ясна. Чем выше твое положение, тем меньше у тебя ответственности. Этот же принцип работал и в его мире, но не был там закреплен формально-юридически. Даже наоборот, законы чаще всего гласили, что все равны.

Что же произойдет здесь, если он попытается внедрить подобные правила? Когда за один и тот же поступок и дворянин и простолюдин несут равную ответственность? Во-первых, будет восстание дворян. Но это ладно. Во-вторых, простолюдины его не поймут без должной подготовки. То есть сочтут, что у них очень странный король. И тогда ему не на кого будет опереться. Значит, придется мириться с существующими представлениями, слегка их сгладив.

Но эти выводы не отменяли необходимости в справедливых судебных решениях. Справедливых хоть с точки зрения Михаила, хоть с точки зрения жителей Ранига. Что нужно для этой самой справедливости? Немного: понятные всем законы, которые реально выполняются, и неподкупные судьи.

С законами в Раниге были проблемы. Как и с судьями. Единого свода законов не существовало. Были лишь некоторые указы отдельных королей, нередко противоречащие друг другу. И которые дополняли два уложения возрастом не в один век. Как ни странно, наиболее проработанным оказалось налоговое земельное законодательство, которое сейчас было не очень нужно. А вот в уголовном праве царил хаос. Почитав существующие законы, принц сделал вывод, что за обычное воровство на рынке можно было либо лишиться головы, либо не понести вообще никакого наказания. В зависимости от настроения судьи.