Ольга Пашнина - Драконьи Авиалинии

Ладон распрямился. Берр задрожала, чувствуя присутствие повелителя.

Погонщик и я замерли, не в силах отвести взгляд от этого ужасающего и одновременно невероятного зрелища. Мне казалось, что взгляд золотых глаз был устремлен прямо на нас.

И я отважилась.

Вопреки законам природы. Вопреки инстинктам, принуждающим склонить голову перед сильнейшим. Вопреки всему на свете я посмотрела ему в глаза.

Один Высший знал, что увидел в моем взоре Ладон. Но почему-то дракон издал протяжный утробный рык и стремительно, разрезая, словно стрела, облака, ринулся прочь.

Пока я стояла, наблюдая за медленно удаляющимися в сторону гор Ладоном и призрачными драконами, Кайл действовал. Он толкнул меня в кресло, и ремни щелкнули сами по себе. Берр взмыла в воздух, уходя от облачных драконов, кинувшихся на нас. Их она не боялась, как и Кайл. Они были привычным. О них многое было известно…

— Нет! — крикнула я. — Облака — их стихия!

Кайл хмуро кивнул. Он думал о том же, о чем и я. Облачные драконы крупнее прочих. И доспехи не добавляют им преимущества перед маленькой юркой Берр. В облаках они чувствуют себя уверенно и нагонят любого. Но вблизи земли их можно переиграть. Я поняла, что хочет сделать Кайл, и мне вдруг стало страшно. Потому что если не получится, если их связь с Берр будет хоть в чем-то непрочной, если она даст слабину, Элька отправится в приют, а на мемориальной доске в «ДА» появится наша фамилия и рядом два имени. Надо же, как прочно судьба меня связала с этим человеком.

Драконы разрезали крыльями облака, стремительно нагоняя нас. Кайл усмехался, а я чувствовала, что Берр не задействует все свои силы. Марш-бросок вперед, решающий рывок. Мои ногти впились в подлокотники кресла.

Когда до нас оставалась пара десятков метров, Берр нырнула вниз. Так резко, что у меня на миг замерло сердце. Драконица почти вошла в пике, начался стремительный полет вниз. Я чувствовала жажду драконов, нагоняющих нас, их жажду. Что нужно сделать, чтобы разбудить в них такие отвратительные первобытные чувства? Желание убить своего, желание убить людей, повинуясь приказам кучки магов. Наверное, мне никогда не понять этого.

Да и не нужно. Единственное, что я видела — стремительно приближавшуюся землю. И в какой-то миг с пугающим спокойствием поняла: не успеем. Берр не успеет выровнять полет, и нас ждет страшная смерть. Если не убьет удар, убьют те, что догонят нас после.

Привычный холодок пробежал по спине, и я поняла, что время снова замедлило свой ход. Для чего? Для спасения, или медленного и мучительного осознания собственной беспомощности?

Решала я быстро. Перегнулась, ухватилась за поводья поверх руки Кайла. И что есть силы дернула, срывая кожу на поврежденных ранее ладонях. В это же мгновение все вернулось на круги своя, но Берр уже послушалась сигнала своего Погонщика и выровнялась. Жуткие предсмертные крики облачных драконов поразили меня, заставив прикрыть глаза. Они от земли отвернуть не успели — слишком велика масса, слишком велика набранная в облаках скорость. Их хрипы еще долго звучали у меня в ушах, а потом, много позже, стали неотъемлемой частью ночных кошмаров.

Берр выровняла полет незадолго до подлета к Лесному. Нас не преследовали — да и не могли этого сделать. Драконица тоже перепугалась и летела неуверенно, явно устав.

— Блейк, — раздался голос Кайла. — Ну хватит.

Только тогда я заметила, что плачу.

— Все, сладкая. — Он расстегнул ремни и усадил меня к себе на колени.

— Обошлось же, ты чего?

Непривычно ласковый и взволнованный голос.

— Все, хватит плакать. Сладкая моя, умница. А еще себя бездарью называла. Красиво ты их, видела?

Помотала головой, уткнулась носом в воротник. Зато на меня больше не обижаются.

— Блейк, — тихо сказал Кайл, — возьми себя в руки.

Он заставил меня поднять лицо и поцеловал. Одновременно руки забрались под рубашку — и успокаивая и волнуя. Мы целовались, понимая, что едва не погибли, что еще бы чуть-чуть — и все. Никто больше не играл своей роли, Кайл — грубого циника, я — обиженной жизнью сироты. Просто хотелось прикасаться, чувствовать горячее дыхание на коже, обнимать и слышать биение сердца. Частое, прерывистое.

На этот раз Берр не стала возражать. И даже когда у меня вырвался слишком громкий стон, не повернулась и никак не выдала, что знает о происходящем между нами. Но даже если бы и выдала, мы уже не могли остановиться.

— Блейк, девочка моя, — прошептал Кайл, убирая волосы с моего лица. — Сладкая, красивая. Упрямая, жуткая девица. Глупая. Родная.

Прижал к себе, не дав даже отдышаться.

— Не отдам. Никому не дам, мое.

— Я никуда и не собираюсь, — выдохнула и устроилась удобнее.

— Тебя никуда и не пустят, — отозвался Кайл. — Постарайся поспать.

— Прилетаем уже. — Я зевнула.

Теперь, когда возбуждение от пережитого страха схлынуло, мне действительно очень хотелось отдохнуть. Да что там хотелось — я почти спала, не реагируя даже на манипуляции мужа, который приводил в порядок свою и мою одежду.

— Спи, — снова шепнул он. — Я разбужу, когда надо будет.

Не разбудил. Я хоть и чувствовала посадку, какие-то возбужденные голоса, никак не желала открывать глаза. Попросту не могла. И почувствовала, как меня несут куда-то. Осталось только надеяться, что домой. К Эльке, в удобную постель, под теплый бок мужа.

Но нет — спиной я почувствовала прохладную кожаную обивку дивана. Того, что стоял в приемной Кайла.

— Погоди, я ее уложу, — раздался голос мужа.

Приоткрыла глаза, но собеседника его так и не увидела.

— Почему мы здесь? — спросила я.

А Кайл укладывал меня на диван, подкладывая под голову невесть откуда взявшуюся подушку и укрывая своей курткой.

— Мне надо с Лэрнстом поговорить, сладкая, — отозвался муж. — Отдохни. Двери заперты, тебе никто не помешает.

— Я хочу послушать! — сделала попытку подняться, но недооценила масштабы усталости.

— Я тебе потом все расскажу. И в лицах покажу. Дай нам сначала разобраться во всем, да и ту нецензурщину, что я сейчас выскажу, тебе слушать не надо. Спи. Потом все узнаешь, ничего с твоим любопытством не случится, оно тоже устало.

— Я твоя жена, а не дочь.

Но все-таки решение выглядело разумным. Я все равно не способна была думать о чем-то и клевала носом.

— А по возрасту больше в дочери годишься, — хмыкнул Кайл. — Все, спи, сладкая.

— Я не сладкая, — отпускать его не хотелось, потому и препиралась.

— Очень сладкая, — хмыкнул Кайл прямо мне в ухо. — Ты даже не представляешь, насколько.