Надежда Кузьмина - Тимиредис: Герцогство на краю

Чего тянет? Пинка дать? Ну, дал тогда, в коридоре. Зажмурилась — голова раскалывается… только б не заплакать. Натянула по макушку одеяло и зажала руками уши. И представила внутри головы ледяной панцирь — чтоб не достучаться было. И пусть говорит, или не говорит… я не слушаю.

«До тебя вообще доходит, о чем я толкую? Ты не противная, а красивая. Но мне к тебе приближаться нельзя».

Ох, для него же мой ментальный щит — как лист бумаги, пальцем проткнуть можно. Но зачем он это делает? И зачем врёт? Красавица чудо-юдо — таракашка-косиножка, ага. Вот какого фига ему сейчас от меня надо?

«Ну что ж ты упёрлась! Говорю прямым текстом: та капля сработала как очень мощный приворот. Теперь мне хочется поцеловать тебя на Луне. Или всё равно где. Но если я это сделаю, ты, скорее всего, останешься без дракона. Понимаешь?»

Что-о?! Дракона никому не отдам!

«Вот и я отнимать не хочу. Поэтому мне нужно держаться от тебя подальше. Я тогда до тебя в Чёрной башне дотронулся — еле вышибить из сна успел. А то была б тебе… Луна в алмазах…»

Нет, того, что он говорит, быть не может… Это же ерунда! Так не бывает! То есть он утверждает, что шарахается… шарахается потому, что сам, по дури, из любопытства, глотнул приворотного зелья. Так?

«Так. А ты — драконёнок-недолетка».

Ну, даже если глотнул, и чего? Маги отлично владеют собой. Самообладание и хладнокровие в любой ситуации — часть профессии. Вон, даже Ас научился держать себя в руках и усмирять порывы… А этот просто плюх под настроение надавал, а теперь рассказывает что-то несусветное непонятно зачем. Не верю.

«Не веришь?» — вздохнул.

Интересно, если скажу, что верю — он отвяжется и пропадёт? И вообще, за каким троллем он мне это всё объясняет? В любом случае, приворот — это ни разу не любовь. Хотеть и любить — вещи разные. Хотел — Елька, любит — Тин. И любой приворот со временем слабеет. Если Шон говорит правду, ему просто надо держаться от меня какое-то время подальше. И всё пройдет. А мне так и вовсе без разницы, что ему по башке долбануло, — я поняла главное — безоглядно доверять нельзя никому. Сначала по голове погладят, а потом отбросят, как рваный башмак. Хватит с меня любви и веры сестры.

А потом ещё. Он же — могучий маг. Наверное, самый сильный в Империи. Что, снять какой-то приворот не может?

«Пробовал. Этот — не могу. Есть у меня мысль, что кое-кто интересно пошутил».

Ага, пробовал. Вот ещё ответ. С приворотом или без, на Луне или во сне, я ему даром не нужна. Тогда зачем он сейчас появился тут? Чего ему на самом деле надо?

«Вижу, ты совсем мне доверять перестала…»

Ну, как со мной стали обращаться, как с вещью или со скотиной, так и перестала. Вон, Волна тоже к кому попало не ластится. И абсолютно права. Дай я ей три раза кулаком по храпу за попытку носом ткнуться — и больше не подойдет, сколько потом ни уговаривай. Мне ж ничего от Шона не надо было. Я ни о чем не просила. Ничего не хотела… а он… Решено: амулет завтра зашвырну в море — кому нужен, пусть ныряет! А этот… этот пусть убирается, откуда пришел — видеть его не могу!

«Не уберусь. А то ты на всю оставшуюся жизнь возненавидишь вокруг всех, кроме своей Тин. Не собираюсь я на себя такое брать. Протяни руку… не хотел я… но как убедить тебя по-другому — не знаю».

А зачем? Зачем ему меня в чем-то убеждать? Ещё день назад и не смотрел в мою сторону, а сейчас целых полчаса потратил, рассказывая байки. Или это очередной эксперимент? Вот сейчас опять уши развешу и рот, как лягушонок на муху, разину!

«Вот упёрлась! Руку дай! Сама поглядишь, что будет. И не бойся — если что — вышибу тебя через телепорт куда подальше».

Ой, а вот этого совсем не надо. Как-то резко вспомнилось, что под одеялом я голая. Пусть это всё обернется сном, а? Сейчас проснусь, а никого тут и нету…

Он выбросил руку резко, рывком, схватив меня за кисть, которой я придерживала край одеяла. И тут же, застонав, буквально рухнул поперек кровати мне на ноги. Напрягся. Вихрастая голова запрокинулась, обозначив на шее кадык, вторая рука скрюченными пальцами вцепилась в край матраса. Моё запястье он стиснул до боли — наверняка завтра синяки будут.

На мгновение наши взгляды пересеклись: его — шальной, тёмный, изумлённый… Потом он замотал головой, отворачиваясь.

Я, закусив губу, глядела, как Шон, прикрыв глаза и часто дыша, раз за разом выгибается, елозя плечами по одеялу на моих ногах. Что с ним — я понимала. То самое, чего сама я боялась пуще огня и всеми силами стремилась избежать… Неприятно не было. Скорее, когда прошёл первый шок, возникло ощущение неправильности происходящего. Ведь, несмотря на экстаз на лице, Шон сейчас себе не хозяин, все силы уходят на то, чтобы не тронуть меня… Невольно вспомнилось искаженное лицо Аскани, скорчившегося в луже на полу.

«Прави… льно… пони… маешь…» — маг выгнулся дугой, приоткрыв рот, ещё сильнее стиснул мою руку, хрипло застонал и обмяк.

Повернул ко мне встрепанную голову, криво усмехнулся:

«Приплыли. Вот так я вляпался. А теперь прикинь, устроить такое представление в музее, на глазах у твоего кузена и всей школы?»

Ох! Ужас какой…

«И в башне меня так долбануло… Одного прикосновения хватило… — грустно улыбнулся. — Не хотел я это девочке показывать… прости».

Он продолжал держать меня за руку. Я не вырывалась.

Выходит, он говорил правду?

Примерила на себя — а если б я начала реагировать на кого-то вот так? Например, на Кирана. Кошмар какой! Даже не кошмар. Тут и слова-то правильного не подобрать. Позорище, стыдоба несусветная и жуть неприводимая! Чтобы просто притронуться рукой — и так скручивало! Хочешь не хочешь — а сделать ничего не можешь. Да я б тогда от этого Кирана на край света сбежала! Шарахалась бы, как сумасшедшая, и наплевать бы мне было на все приличия и «кто что подумает».

Бедный Шон! Вот знала я, знала, что один вред от этих любовий! На минуту расслабился, засмотрелся — и на тебе! Приложило сомнительное счастье, как поленом по голове, и никуда не денешься.

И здесь уже не до обид. Здесь думать, как помочь, надо. Но всё же не удержалась, спросила:

«Шон… а тебе было хорошо?»

«А? Это? Да, сладко и ярко, как никогда прежде. Только жутко хотелось содрать с тебя одеяло и прижаться. А тебе всего четырнадцать, и дракон в проекте. И вообще ты — чужая невеста. А я старше в три раза. И наконец, сама понимаешь — приворот — это ни разу не любовь…»

Замолк.

«Уже не в три, — вздохнув, утешила я, как могла. — Мне уже четырнадцать, а тебе всего тридцать девять… Только я замуж совсем не хочу. Ни за кого и никогда».

А что не любовь — так Тин рассказывала. Наложить приворот можно хоть на курицу, хоть на валенок. От любви в том… гм-м… одни последствия.