Перекрестки - Галина Дмитриевна Гончарова
*- цирроз печени. Как осложнение перенесенного гепатита, прим. авт.
- Но как же...
- Лекари и сами точнее не знают. С печенью сходятся. И говорят, что у меня в брюхе скапливается вода... якобы ее этот червь извергает.
- И ничего нельзя сделать?
- Можно. Умереть.
- Отец!
- Увы, Филиппо. Я ведь не просто так заговорил с тобой об этом. Нам предстоит серьезно готовить тебя к коронации. Я буду постепенно передавать тебе дела, буду помогать, но решения ты должен будешь принимать уже сам.
- Да, отец...
- А еще - у меня к тебе будет просьба.
- Какая?
- Адриенна СибЛевран.
- И?
- Мы говорили о семнадцати годах. Но ради такого... осенью ей будет шестнадцать. Вы можете заключить брак сейчас, а консумировать его потом.
- Я и так сдержу свое слово.
Филиппо Третий не улыбнулся. Хотя и очень хотелось.
Слово-слово... а где же дело? Ты же, сынок, словно флюгер, тобой эданна Ческа вертит, как подолом юбки! Сам не заметишь, как с прямого пути свернешь. И тогда Эрвлинов уже ничто не спасет. Вряд ли представится еще один такой случай...
Нет уж.
Пока Филиппо жив, он все сам проконтролирует.
- Знаю. Это чтобы я умер спокойно.
Сын заскрипел зубами, но спорить не стал.
- Я... хорошо. Осенью?
- Да.
- Так тому и быть. С твоего позволения, отец. Мне надо это обдумать...
Филиппо Третий кивнул и будущий Филиппо Четвертый покинул королевский кабинет. Увы, последующий действия его показали, что отец преотлично знает своего сына. Обдумывать ситуацию Филиппо направился к эданне Ческе.
***
- НЕНАВИЖУ!!!
Бутылка ударилась в стену, разлетелась на осколки, заляпала дорогую обивку вином. Алым, словно кровь.
Бабах!!!
И снова - БАХ!!!
Три бутылки легли в одно и то же место, глазомер у принца был хороший. А напиться не выходило. Вино лилось, как вода.
Оказывается, и так бывает.
Когда умирает отец.
Когда все плохо. Очень плохо...
Когда ничего нельзя исправить. Просто - ничего.
- Кого, любовь моя?
Естественно, не прадеда-подлеца. Не себя-дурака, нет... такие никогда не бывают виноватыми. Поэтому Филиппо выбрал самый лучший вариант.
- Адриенну СибЛевран! Мою невесту, мать ее... гадюку в перьях!
- Почему в перьях? - удивилась Ческа.
- Потому что летает, - вино все же брало свое. И Филиппо нес откровенную чушь, которая казалась ему жутко глубокомысленной.
- Адриенна летает? - удивилась Ческа.
- Нет. Она не летает... она просто приедет.
- К-куда?
- С-сюда, - как ему показалось очень смешно спародировал любовницу принц. - К-ко мне!
И прибавил несколько соленых морских словечек.
- Зачем?
- Жениться буду, - мрачно влил в себя остатки шестой бутылки Филиппо. - Отец сказал... дану Алессандру жалко.
- Бедненький мой... ты так страдаешь!
- Я... да, я страдаю!
Филиппо в этом и не сомневался. А что - у него нет повода для страдания?! Да у него вся жизнь - одно сплошное страдание! Поворачиваться не успеваешь!
На любимой женщине жениться нельзя, с проклятием разбирайся, корона, вот еще...
Ладно. Корона - это хорошо. И трон тоже. Но ведь остальное-то вообще жуть жуткая.... И в церковь с этим не пойдешь!
Предки, вот, попробовали, теперь расхлебываем всем потомством. Интересно, правда, кем стали потомки принцессы?
Хотя - нет. Не интересно. И не важно, и не нужно... к чему? Они от своей крови отказались, и ничего им не надо. И они никому не нужны... в глубине души принц очень завидовал той девушке.
Это надо иметь мужество... он бы не смог. Уйти из рода, отказаться, вот так поступить... неприятно осознавать, что у нее мужества намного больше. Ведь наверняка... зная отца, Филиппо ушел бы с пустыми руками, в неизвестность... если он правильно понял, та принцесса уходила к любимому человеку. Но это как же доверять надо!
А вот он никому довериться не может, даже любимой женщине.
Нельзяяааааааа...
Это ее попросту сломает. Или его сломает, или их отношения... власть в качестве клейстера Филиппо недооценивал, а Ческа не спешила его просвещать. Ни к чему.
Ну почему вот так!? Так несправедливо, жестоко, горько, омерзительно!?
Почему!?
За что!?
Как же он сейчас ненавидел - всех!
Сибеллинов, СибЛевранов... просто - всех! Что б вы, сволочи, попередохли! Мучительно! Как Алессандра! Она-то точно ни в чем не повинна, а вот...
Как же больно.
Как тоскливо...
Эданна Ческа сапоги с любовника лично стягивать не стала. Позвала лакеев, те и перетащили его высочество на кровать, и сапоги сняли, и часть одежды. Ческа укрыла его одеялом, морщась от запаха вина,, и улеглась рядом.
А что поделать?
Надо вытирать сопли, утешать... вот зачем ей еще один ребенок? Ей-ей, иногда и этого не знаешь, куда бы засунуть... и Адриенна СибЛевран.
Вот не было печали...
Ческа и своему отражению не созналась бы, но девушку она боялась. Только вот и у нее тоже выбора не было.
Глава 12
Мия (Лоренцо)
Динч волновалась.
Лоренцо... ее личный персональный Ангел - пропал. О его выступлении на Арене она была наслышана, а вот потом...
Потом он ушел - и пропал. То есть никто не знал, ни где он, ни что с ним...
Никто.
Ничего.
Бема-фрайя тоже не знала, и откровенно бесилась. Но если с Зеки-фрая можно было что-то спросить, он-то старался поддерживать хорошие отношения с жителями Ваффы, особенно с теми, от которых многое зависело, то Кемаль-бей...
Динч знала, что он в бешенстве.
Что он проиграл рабу. Причем проиграл и его свободу, и свободу своих жертв...
Что Ангел выстоял три боя на Арене.
Три. Боя. Подряд!
Это может понять только тот, кто сталкивался с подобным. Даже один бой - уже тяжело, особенно если противник...
Собака, лев, берсерк...
Кому-то и одного льва хватило бы. Да и собака не самый легкий противник, особенно такая, бойцовская.
Так что к Кемаль-бею никто с расспросами не лез - себе дороже. А вот куда делся Ангел?
Вроде как последний бой он выстоял, он победил, а потом... потом Кемаль-бей приказал его убить.
И Ангел убил два десятка его людей, а потом сам ушел с Арены. На своих ногах.
Ваффа гудела.
Ваффа шумела.
Ангел прочно стал героем Ваффы и если бы захотел, смог претендовать на звание почетного гражданина... ладно, такого здесь не было, но что-то близкое по смыслу -
