Виктор Исьемини - Летний зной

Эрствин поглядел на Карикана, потом на Хромого - те молчали. Граф нахлобучил шлем и велел:

- Трубить сигналы! Мы выступаем!

ГЛАВА 47 Феллиост

- Вперед, бейте нелюдей! - заорал Деймут. Король опасался, что эльфы станут с близкого расстояния разить стрелами. - Эти твари видят в темноте, как кошки! Скорей! В рукопашную!

Неровный строй пришел в движение, отряды конных и пеших воинов двинулись навстречу ветру и стрелам сквозь багровую мглу. Под ногами хрустели тлеющие уголья, стрелы со звонким треском входили в прогоревшие стволы сосен, боевой порядок сразу нарушился, кто-то вырвался вперед, а другим, пытающимся сохранить стену щитов, мешали деревья.

Однако опасения анноврского короля были напрасны, эльфы сами рвались в бой. Уничтожение леса привело их в ярость и они спешили сойтись в рукопашной не меньше, чем люди. Тонкие быстрые фигуры замелькали в красноватых сумерках, расчерченных черными стволами, на эльфах мерцали кольчуги и шлемы, а клинки, в которых отражался свет кострищ, казались непомерно вытянутыми огоньками свечей.

Бой вспыхнул сразу повсюду, эльфам удалось вломиться в строй союзников, проникнуть в бреши между кавалерией и пехотой, отрезать друг от друга дружины дворян, единство сохраняли лишь церковные солдаты, но тех было немного. Воины Белого Круга крепко держали позицию в центре, а фланги медленно отступали под ожесточенным натиском. Нынче эльфы не смеялись, они рычали от ярости, и гнев придавал им сил. Люди сражались с не меньшим ожесточением, они отбросили страх, сейчас бежать было невозможно, спасение жизни заключалось в том, чтобы рубить и колоть, и они дрались отчаянно. Вековая ненависть между народами нашла выход в этой сече...

Конные и пешие перемешались, в этой битве не было никакой стратегии - две обезумевшие от ярости толпы резали друг друга, люди и эльфы валились наземь, взметая облака золы, ворочались в черном месиве, густо замешанном на крови, упавших топтали, а те норовили ткнуть напоследок мечом вверх, изловчиться, собрать силы для последнего удара, вцепиться в чужие ноги, хотя бы ухватить тяжелый скользкий подол кольчуги... умирая, не разжимали объятий, рычали, и последний вздох вылетал яростным стоном между окровавленных губ...

Мало-помалу эльфы оттесняли людей, связь между отрядами нарушилась окончательно, теперь стали отступать и братья Белого Круга, пятились под ударами, спотыкались о трупы - и казалось, за каждым черным обугленным деревом притаился эльф, багровый свет пошел на убыль, будто задушенный потоками крови, пролитой в догорающие костры...

Отец Тройт свалился с коня, пронзенный метко брошенным копьем, и братья, которых теснили со всех сторон, не сумели пробиться к нему на выручку. Аллок Ллиннот склонился в седле и с размаху всадил меч в ворочающегося среди тлеющих углей Тройта, острие со скрежетом раздвинуло звенья кольчуги, тело в грязном плаще дернулось в последних конвульсиях, взметнулся язык пламени, окутанный ореолом искорок, огонь вырвал из темноты страшное перекошенное лицо эльфа, расчерченное надвое багровым шрамом. Аллок вскинул залитый кровью клинок и завыл.

Вид князя был так ужасен, что сразу несколько монахов завопили, словно перед ними разверзлась твердь, и сам Гангмар восстал из Проклятия. Строй белых, перемазанных кровью и углем, плащей распался... и тут из темноты послышался боевой гимн Белого Круга. Пели за спиной эльфов, там слышался лязг оружия, потом - крики. Натиск нелюдей ослаб, их убивали в спину, и эльфам пришлось отступить и раздаться в стороны. Отряд Брака ударил по эльфам с тыла. Воины Деймута и союзников воспользовались короткой передышкой, чтобы поспешно оттянуться назад, снова сбиться в толпу - строем это никак нельзя было назвать. Воины в перепачканных плащах выступили из багрового полумрака, впереди выделялся Вель, кнут выписывал петли около него, вился кольцами, будто жил собственной жизнью, а не подчинялся руке человека - в движении оружия было что-то мистическое, чарующее. Кнут казался змеей, гангмаровым порождением. Эльфы замерли, будто кролики, зачарованные змеей... потом бросились в стороны. Аллок Ллинот узнал обидчика, но так и нее смог пробиться к Велитиану.

Два отряда воинов-монахов соединились, переколов в темноте последних эльфов, которым выпало оказаться между белых плащей. Воины допели гимн, звон и крики пошли на убыль... сделалось тише, и тогда стало слышно, как Велитиан отдает приказы равно своим и чужим воинам. По его слову бойцы выровняли ряды, сомкнули щиты, и лучники стали пускать последние стрелы в темноту, отгоняя эльфов. Битва завершилась... но из числа воинов, приведенных к лесу Деймутом, на ногах остались едва ли половина... По всему лесу орали и стонали раненные, и эльфы перекликались высокими чистыми голосами в темноте...

Воспользовавшись тем, что от эльфов удалось оторваться, воины поспешно отступили из выгоревшего леса, откатились к обозу. Многие, обессилев, валились в траву, солдаты потерянно бродили среди групп незнакомых бойцов, отыскивали свои знамена. Потом тут и там зажгли костры. Деймут разослал оруженосцев, велел созвать на совет военачальников. Не успели собраться к его костру сеньоры и капитаны, королю доложили: его разыскивает гонец из Анновра. Выслушав новости, король помрачнел: вторжение гномьего войска, падение Ойверка, мятеж в столице и в провинции...

Первыми на зов явились военачальники воинствующего братства - Брак и Велитиан. Деймут, увлеченный мрачными раздумьями, едва глянул на них и сердито осведомился, где Тройт.

- Этот пройдоха боится показаться мне на глаза? Понимает, что его обман раскрылся? И кто вы такие, я вас впервые вижу!

Брак назвал себя и добавил, что имеет полномочия викария. Деймут был раздражен и подавлен, потому и не уловил намека - викарий, представитель главы Церкви, в этом походе обладал не меньшей властью, чем король. Да и людей под началом Брака теперь было почти столько же, сколько анноврцев, не говоря уж о том, что именно удар Белого Круга спас положение. Однако Браку хватил выдержки, он не стал вступать в спор, коротко доложил, что Эстервен убит и воины Белого Круга пали с честью, и что он, Брак, привел уцелевших.

- Проклятье! - взорвался Деймут. - Предатели! Заманили меня в эти леса, когда в собственном королевстве хозяйничают гномы... Я ухожу, возвращаюсь... О Гилфинг, никогда больше не поверю лжецам в белых плащах! Святоши, змеи...

Тут из темноты выступили нелльские сеньоры.

- Ваше величество, святой отец... - старший из рыцарей отвесил легкий поклон, - у меня дурные вести.

- Дурные? - Деймут уже не возмущался. - И вы полагаете, что сумеет меня еще чем-то удивить?