Эндрю Харман - Святой десант

— Э-э, милейшая, милейшая, — поманил ткачиху Корман. — Как же там все-таки дело с этими костюмами… гм… платьями? Все тип-топ?

Ужасная правда бурлила у женщины внутри. Она чуть было ее не расплескала, чуть было не выболтала, однако в самый последний момент сумела придержать язык. Ее ткачих не должны были обвинить в том, что хотя бы одна из них испоганила Блинни его великий день. Нет-нет, никоим образом.

— Тип-топ? — на мгновение взъярилась дама, но затем сжала зубы и принялась разыгрывать дурочку: — Да-да, конечно, все тип-топ. Все просто роскошно. Вам абсолютно не о чем беспокоиться, — она почувствовала уверенность, что Корман уловит писклявые тона паники в ее голосе.

— Безумно рад это слышать, милейшая. Продолжайте заниматься славной работой, чао! — И Макинтош отбыл, чтобы заняться очередным ничего худого не ожидающим работником.

Секунду спустя бутылка авокадового джина была опустошена.

— Ах, дорогой, милейший, — выдал трель Корман, вовсю размахивая ресницами в примерном направлении мужчины, который в данный конкретный момент особенно не хотел быть пойман продюсером. — Любезнейший, — с придыханием обратился Макинтош к главному флористу. — Как все идет? Как поживают ленты с бантами чисто аррайского блаженства?

Главный флорист мысленно пробежал по полям разнообразных бестактностей и расцветающих катастроф, как попало их перебирая. Следует ли ему говорить продюсеру, что розовое в воздушных композициях и свисающих корзинах кошмарным образом не гармонирует с отделкой платьев подружек невесты? Или что вне зависимости от усилий, затраченных им на поиски хризантемы, которая бы во всем подошла к леопардовой расцветке, самое лучшее, что ему удалось найти, привело специалиста по декору на самую грань буйного помешательства? Или что какой-то раздолбай собрал сто девяносто семь голубых анютиных глазок для гостей мужского пола со стороны жениха и триста восемь тигровых лилий для гостей женского пола со стороны невесты — тогда как все должно было быть наоборот?

Нет, ни в коем случае. Главный флорист категорически не хотел, чтобы все запомнили его как того самого монстра, который испоганил Блинни его великий день.

Тогда, нацепив на растерянное лицо слабую улыбку, он похлопал Кормана по плечу.

— Не о чем беспокоиться, — прошептал флорист. — Р-решительно не о чем.

— Грандиозно, милейший. Чао! — И Макинтош снова отбыл, направляясь к главному входу, чтобы проверить там еще какую-нибудь деталь, имеющую жизненно важное значение.

Позади него оркестр проплевался и ожил — однако, проскользнув через три такта жуткой какофонии, тут же скончался снова.

— Нет, нет и нет! — заверещал дирижер. — Окарины, это в ре-миноре! В миноре!!!

Пока Корман тянул за массивное кольцо ручки главного входа, с той стороны послышался безумный топот, и Блинни Плутт ворвался в Главный муниципальный храм, распластывая Макинтоша по полу. С виду жених сильно смахивал на полоумного страуса.

— Корман! Корман!

— Да здесь я, — пробормотал продюсер, с трудом отлепляясь от пола и в диком ужасе глазея на голову Блинни. Там вместо аккуратных завитков мальчишеских локонов и мгновенно узнаваемой фирменной челки конферансье находилась поблескивающая гладкая масса волос, намертво приклеенная к его черепу. Корман никогда раньше не замечал, какой Блинни лопоухий.

— Ну-ну, дражайший мой, в чем дело? Нервишки пошаливают, да? Сердце трепещет? — профессионально залебезил продюсер, прекрасно зная, какими чувствительными бывают эти конферансье и что им всегда требуется моральная поддержка.

— Вот! — паниковал Блинни, лихорадочно указывая на свои волосы. — Это все укладка!

Судя по всему, обгорелый, да еще не благословленный ячмень не особенно годился для производства идеального церемониального шампуня. Впрочем, насколько ему недоставало способности к кондиционированию, настолько же ему хватало железной хватки.

— Ах-х, — только и сумел выдавить из себя Корман. Тем не менее не стоило тревожить главную звезду дня, сообщая ему, что вид у него такой, как будто он целую ночь простоял вниз головой в тазу с патокой. О нет, тогда он будет страшно озабочен своим имиджем и может даже забыть свой текст.

День будет непоправимо загублен, а Блинни за всю свою оставшуюся жизнь больше не проведет ни одного шоу в Аксолотле!

Корман внезапно понял, что ему надо делать. Изобразив на физиономии самую лучшую свою лживо-восторженную улыбку, он сцепил руки у груди и подскользнул к конферансье.

— Какой классный новый имидж, дражайший мой! Совершенно изумительный! Полюби его, полюби его, полюби! И как это удачно совпало во времени! Новый имидж в тот самый день, когда ты становишься абсолютно новым человеком. Долой плейбоя, на сцену выходит… Ох-х! А ты и впрямь гений и задира. Так скажем, славно хранить под шляпой такую идею! — И продюсер игриво ткнул Блинни кулаком в плечо.

— В-вам нравится? — пролепетал Плутт, ничего не понимая.

— Да, Блинни! А теперь иди. Нам тут еще массу всего надо сделать! — И как минимум минуту на всякий случай проклиная свой лживый язык, Корман повел звезду прочь. Все в Главном муниципальном храме испустили вздох острого облегчения.

Если точнее, то не испустил этот вздох только капитан Мабыть, который стоял на крыше, осматривая горизонт на предмет любых признаков катаклизмических метелей, которые были предсказаны видениями «Жутких снежных тварей морозного Апокалипсиса».

— Нет-нет. Одна группа из четырех и одна из пяти! — раздраженно проревел Бубуш божествам в становящихся все более тесными жилищных условиях пещеры Ублейра.

— Э-э… прошу прощения, но ранее вы сказали про равные группы, — заметил Мэтр д'Отель, божество, ответственное за организацию рассаживания. Последний новичок в растущей группе похищенных божеств, он радостно ухмыльнулся себе под нос. Мэтр д'Отель был просто счастлив узнать, что его навыки с таким же успехом могли применяться не только к стоячим группам, но и к имеющим мирно сидячий характер.

Нетерпеливо постукивая когтями по столу, Бубуш хмуро взглянул на возразившее ему божество.

— Я знаю, — угрожающе прошептал демон. — Я передумал, понятно?

Остальные восемь богов, не на шутку озадаченные этой новой игрой, явно рассчитанной на улучшение их навыков менеджмента, шаркали вокруг и ожидали дальнейших инструкций. Странное дело, но они были загадочным образом взволнованы этим своим первым интерактивным уроком.

Получение приказов от того, кто знал, что они здесь делают, оказалось для них прямо-таки глотком свежего воздуха. Это было несравненно приятней неловкого просиживания на надоевших бесконечных обсуждениях так называемых «прочих вопросов». Там любое божество, у которого вдруг оказывался хотя бы мимолетный интерес к обсуждаемому вопросу, обрывалось, осыпалось доводами и контр доводами, обшикивалось, осмеивалось — и в конечном итоге приходило к решению, которое несколькими часами раньше было ослепительно очевидно для всех остальных.