Барбара Хэмбли - Силиконовый маг

Впрочем, для него это был вполне закономерный финал — ведь, как известно, от послушника и требуется красиво пасть в битве.

Зимний день короток, путешественники заметили, как начало смеркаться. И без того хмурое небо стало темнеть, подул холодный ветер. Уже привыкнув к местному климату, Джоанна поняла, что скоро начнется снегопад.

Сзади раздались шаги. Этот звук был знаком, хрустеть так по подмерзшей грязи могли только башмаки Виндроуза. Антриг заботливо накинул на плечи девушки потерянный ею в пылу сражения полушубок. От усталости Виндроуз еле ноги передвигал, лицо его было перепачкано грязью и кровью. И двигался он уже совсем еле-еле, точно древний старик. Второй накидкой Виндроуз прикрыл тело Кериса.

— Надо рассказать обо всем Пелле, — сказала Джоанна, сама удивляясь, как отчужденно звучит ее голос.

— Думаю, что волшебники сами позаботятся об этом, — Антриг встал на колени рядом с Джоанной и откинул с холодного лба Кериса прядь светлых волос. — Тем более, что они скоро подоспеют сюда.

Слова застревали в горле девушки, но она все-таки выдавила:

— Тогда нам все-таки лучше уйти отсюда.

Она попыталась было подняться на ноги, то тут жесткая боль, словно молния, пронзила ее. Джоанна стиснула зубы, стараясь перебороть подступившие слезы и внезапную вялость. В чем же дело?

— Нужно уходить, — повторила девушка. — Они могут подумать, что вы с Сураклином уничтожили друг друга, и перестанут искать тебя.

Вдруг в воздухе раздался какой-то звонкий хлопок, эхо, словно какой-то невидимый великан изо всех сил топнул ногой по земле. И Джоанна была готова поклясться чем угодно, что слышала какие-то далекие голоса. В страхе она схватила Антрига за руку. Из провала, из которого они поднялись, повалили столбы пыли и дыма, образуя в воздухе громадный гриб. Налетевший порыв ветра разогнал этот гриб.

— Ага, это пузырь, — тихо сказал Виндроуз. В свете угасающего дня лицо его было таким же мертвенно-бледным, как и лицо Кериса. — Он использовал остаток энергии, чтобы уничтожить себя самого. Значит, он все-таки вспомнил.

Хотя Джоанна все еще было под впечатлением сражения и смерти Кериса, она уловила в словах Антрига какое-то несоответствие.

— Что он должен был вспомнить? — удивленно спросила она.

— Почему ему так хотелось жить вечно? — вдруг по лицу чародея покатились слезы. — Главным для него было не «вечно жить». Жизнь заключается не только в слушании песен, но и в пении их, не обладание винным подвалом, но возможность пить это вино в кругу близких и друзей. Это возможность наблюдать, как восходит солнце, как наступает новый день. Может быть, он только сейчас понял, что превратился только в копию копии, ведь от его собственного естества ничего уже давно не осталось, кроме зла.

Сняв очки, Антриг принялся вытирать их краем накидки.

— А, может быть, он просто понял, как и я, что не сможет вечно просидеть в одном месте, в темноте и под замком.

Джоанна посмотрела в его печальные глаза, из которых еще продолжали литься слезы, и вдруг догадалась:

— Ты ведь все еще был привязан к нему, да?

Губы мага дернулись в жалкой улыбке.

— Да не то чтобы так, — пробормотал он, — но ведь и я все это время помнил… — тут он вздохнул и прижал руки к боку, в который стреляла Джоанна из пистолета.

Антриг осторожно взял Кериса за руку. Мертвые пальцы сжимали все то, что осталось от взорвавшегося пистолета. Антриг пытался освободить руку парня от этого железа, но тут из потревоженной раны хлынула кровь, уже мертвая кровь…

Глаза Джоанны снова наполнились слезами, и она как-то механически стала поглядывать на окружающие холмы. Из продолжавшего темнеть неба лениво посыпалась мелкая снежная крупа, ветер то и дело трепал ее волосы. Кругом пустынно, неуютно… Но девушка испытывала какое-то странное чувство точно за нею кто-то наблюдал.

— Антриг, — сказала она снова, — нам нельзя тут оставаться. Волшебники могут прибыть в любой момент.

— Я знаю, — отозвался маг. Он с трудом согнул руки Кериса и сложил их на его груди. — Я чувствую, как их умы уже работают. Они пытаются определить, где я, где мое волшебство. Но здесь же скрещиваются несколько энергетических линий, волшебства у меня уже не осталось, и потому отследить его просто невозможно.

Виндроуз замер, точно мобилизуя то, что осталось в нем из сил. Он застыл на месте. Джоанна даже не поняла, что все это значит. Только тогда, когда глаза чародея закрылись, и он привалился спиной к громадному камню, она поняла, что Антриг впал в бессознательное состояние, которое должно было излечить его.

Джоанна встала и молча смотрела на неподвижного Виндроуза, чувствуя, что и сама еле стоит на ногах. Постояв, она опустилась на обломок камня. Несмотря на теплый полушубок, бархатную одежду пажа и фланелевую нижнюю рубашку, она почувствовала сильнейший холод. Руки вообще словно отмерзли, пальцы даже не чувствовались. Джоанна, чтобы хоть как-то согреться, взяла руки Виндроуза в свои. Ветер, стоная и ухая между холмами, то и дело осыпал ее снегом.

Потом установилась какая-то жуткая тишина. И тут случилось невероятное: веки Кериса дрогнули и медленно открылись.

Спустя два часа (это она проверила по электронным часам) Джоанну разбудил стук конских копыт о камень. Уже полностью стемнело. Подняв голову, она заметила отливающие сталью копья и обнаженные мечи. Вооруженные до зубов гвардейцы охватили их аж двумя кольцами. Нет, это были не гвардейцы, а послушники. Чуть в стороне стояли с полдюжины коней, на их спинах сидели всадники. Одного Джоанна узнала сразу — это была госпожа Розамунд. В ее глазах настоящим огнем горела беспощадность.

— Знаешь, все это очень странно, — проговорил Антриг, разливая кипяток по стаканам, — есть на свете только два места, в которых я жил продолжительное время. Это, конечно же, цитадель нашего незабвенного Сураклина и Башня Тишины, в которой мы имеем честь находиться. Ребята, не хотите чаю? — невозмутимо обратился он к стоявшим в открытой настежь двери послушникам. Послушники переглянулись, и тот, что был постарше, точнее была — на страже стояла женщина — торопливо перекрестилась, показывая, что бдительности она все равно не потеряет.

Антриг вздохнул, пощупал рукой сломанное ребро и поставил чайник обратно на плиту. После чего, улыбаясь, поставил перед Джоанной чашку с чаем.

— В любом случае, они уже не наложат на меня печать Тьмы, — чародей пощупал оставшиеся от железного ошейника раны. — Кстати, ты не знаешь, как там Керис?

Джоанна мотнула головой, показывая полное свое неведение. Башня Тишины действовала на нее угнетающе даже изнутри, не то что снаружи. И хотя волшебники и церковные, и от Совета Кудесников, что круглосуточно охраняли Башню, относились к сидевшей в одиночной камере Джоанне с куда большим почтением, чем инквизиторы в прошлый раз, девушка была почему-то испугана сильнее. Возможно потому, что когда она была в плену у Костолома и его молодцев, она знала, что на свободе остаются еще Антриг и Керис, можно было положиться тогда и на Магистра Магуса — они могли помочь ей, и действительно помогли. А теперь надеяться было просто не на что.