Феликс Крес - Сердце гор (Сборник)

Князь сидел с непроницаемым выражением на лице.

Она налила себе еще меда.

— Я терпеливо тебя выслушал, — сказал Князь. — Если бы ты попыталась подобным образом поучать меня на официальной аудиенции или на собрании моего Совета…

Он не успел договорить, как она перебила:

— Я не настолько глупа.

Он встал и прошелся по комнате.

— В зале для аудиенций, — сказал он, как будто без всякой связи с предыдущим, — стоит кресло, в котором я сижу. Такое же стоит и в зале Совета. Те, кто туда приходит, обращаются к этому креслу, а не ко мне. Они говорили бы то же самое, кто бы там ни сидел, пусть даже мой шут, соответствующим образом одетый, а пусть бы и голый. Для них в этом кресле сидит титул, и ничего больше.

Он остановился перед ней.

— Ты тоже сегодня обращалась к титулу, ваше благородие?

Она пожала плечами.

— Конечно, Князь. Мечтаю сделать под твоим боком карьеру. Или нет, разбойники меня подкупили. Ты должен знать, что я очень люблю золото. Я сбежала из Дартана, подумав, что здесь найду его больше.

Он неожиданно рассмеялся:

— Что за тон, Шернь! Я сам не знаю, почему позволяю тебе, госпожа, так со мной разговаривать. Это единственный вопрос, о котором ты хотела со мной поговорить?

— Не знаю, Князь.

— Как это?

— Потому что не знаю, как будет решен первый.

— А я не знаю, хорошо ли ты оценила запас моего терпения и снисходительности, ваше благородие. Скажи мне, как по-твоему — он еще велик? — Какое-то время он ждал ответа, наконец спросил: — Так. Какие у тебя еще вопросы?

После короткого раздумья она рассказала о своем договоре с Эгеденом и о том, как злоупотребили ее доверием.

— Я хочу, чтобы этот человек ответил за предательство, — без лишних слов закончила она.

Князь поднял брови.

— Что за низменные помыслы. Мелкая месть. Значит, ты все-таки настоящая женщина, ваше благородие, и вовсе не такая уж необычная!

— Ты уберешь его из легиона, Князь, или мне придется убрать его из числа живущих на этом свете? — сухо спросила она.

— Ты такая грозная воительница, ваше благородие? — весело ответил он вопросом на вопрос.

— Да.

Наконец он понял, что женщина не шутит.

— И все-таки, госпожа, — уже серьезно сказал он, — ты весьма поверхностно судишь о том, что произошло… Я его уволю. Довольна?

— Спасибо, Князь.

— Хорошо. А теперь я хочу тебе сказать, что этот офицер ни в чем не виноват. Его обманули, может быть, больше, чем тебя. Тот отряд с Перевала Стервятников — орудие Трибунала, о чем в гарнизоне не знали. Это один из Наместников Рикса послал за тобой своих людей, без ведома коменданта. Думаю, впрочем, что без ведома кого-либо вообще.

Она ошеломленно смотрела на него.

— Да, да, — продолжал Князь. — Вся эта война в Горах — дело рук Трибунала. Возвращаясь к предыдущему вопросу: солдаты в Горы не пойдут. Самое время доказать, что деятельность имперских урядников на самом деле доставляет больше хлопот, чем приносит пользы. Я охотно пошлю гонца с подробным докладом в Кирлан. И в соответствующем свете изложу суть дела.

Каренира кивнула, прикусив губу.

— Трибунал… — сказала она. — Но в таком случае получается, что Эгеден сдержал слово.

— Конечно. Тем не менее я уволю его — по твоей просьбе. Я не буду менять своих слов каждую минуту.

— Ваше высочество.

— Он будет уволен. Я кончил.

Тон его не допускал ни малейших возражений. Она поняла, что он преподал ей урок. И если она попросит еще раз, то в следующее мгновение Эгеден будет осужден на пять лет каторжных работ.

— Спасибо за науку, ваше высочество, — прошептала она. — Я этого не забуду.

Он снова сел в свое кресло и откинулся назад, потирая лицо.

— Я устал, — сказал он, слегка дотрагиваясь до лежащего на столе тяжелого тома. — Я занятой человек. Я сам лишаю себя сна, чтобы хоть ненадолго отдаться собственным слабостям. Ты же лишила меня, ваше благородие, единственного, по сути, развлечения, которое у меня было. Правда, этой ночью мне не пришлось скучать! — тут же добавил он и неожиданно закончил: — Очень уж я люблю эти книги.

— Ваше высочество, — вдруг сказала Каренира, — я могу лично отвезти в Рикс приказ об увольнении того сотника?

— А это еще зачем? — недовольно спросил Князь.

— Ваше высочество, — она соскользнула со стола и встала перед ним, — я знаю о ценностях, которые не должны пропасть. В окрестностях Бадора, — поспешно продолжала она, — жил один мудрец, посланник Шерни. Он был моим опекуном. Его уже два года как нет в живых.

— Да? — без особого энтузиазма поторопил ее Князь.

— В горах, — объяснила она, — спрятано дело всей его жизни. Сотни исписанных страниц, летописи, хроники Эры Людей, предания, легенды и сказания со всех концов Шерера… Описанные, снабженные комментариями.

— В горах? — заинтригованный, он не скрывал удивления. — Но ведь все это может погибнуть! — искренне забеспокоился он.

— Не сразу, Князь. Книги и свитки надежно защищены. Но со временем… Позаботься об этой сокровищнице знаний, Князь! Это наследство величайшего человека, ходившего по земле Шерера!

— Что же это за мудрец, о котором никто никогда не слыхал? — с сомнением спросил он.

— Слыхали, ваше высочество… О нем повсюду легенды слагали, а ты, раз читаешь исторические труды, наверняка должен его знать.

— И кто же это такой?

— Великий Дорлан-Посланник.

Арма ждала у Ранера.

— Я волновалась за тебя, — сказала она.

Каренира внимательно посмотрела на блондинку. Платье и туфли на высоких каблуках исчезли, от золотых серег, перстней и ожерелья тоже не осталось и следа. Арма была одета в кожаный костюм для верховой езды. Пышные волосы были стянуты ремешками.

— Я тоже так хочу, — сказала армектанка, нетерпеливо избавляясь от платья.

Она бросила на стол несколько свитков пергамента разной величины. Ранер взял один из них и посмотрел на печать.

— Оставь, братец, — сказала Арма. — Эти письма явно не про твою честь. Твое дело — выбивать из купцов золото.

— Но малую печать Князя-Представителя я узнать могу, — проворчал Ранер, отдавая свиток сестре.

— Два одинаковых приказа для комендантов гарнизонов в Риксе и Бадоре, — говорила Каренира, натягивая рубашку. Она потянулась к куртке. — Их содержание сводится к трем словам: ничего не делать. Письмо без печати — для Глорма. А это, — она взяла один из свитков поменьше, — приказ об увольнении со службы одного офицера. — Она разорвала свиток в клочки и бросила на пол.